Впрочем, рядом имелось более доступное решение.

– Весла-ав?

Алхимик завернулся в пальто, отвернулся и принял столь гордый и неприступный вид, что замку домина Олла было впору рассыпаться от зависти. Ясно было, что пока мы не загладим обиду, нанесенную жестокими словами о злодейской его натуре – Ёора так и будет висеть в руках у Эдмуса без всякой надежды на пробуждение.

Эдмус, который не до конца еще растерял придворные навыки лести, всё понял первым.

– Увы! – вздохнул он. – Что ж мы, убогие, тут сделаем, тут алхимик нужен! Да чтобы еще не абы-какой, а уникум…

Нос Веслава уже не столь вызывающе смотрел в небеса.

– Весл, – включилась я. – Может, посмотришь, ты же у нас умный…

– И эрудированный… – Виола изо всех сил постаралась убрать насмешку из голоса, но намек на Книгу Миров все равно проскакивал.

Черед был за Йехаром, и у бедного рыцаря был такой вид, будто небеса разверзлись, земля качается – ну, словом, полный армагеддец. Неудивительно: похоже, на его долю достались душевные качества алхимика.

– Ну… м… – начал рыцарь, не в силах лгать. – Ты… как бы… говоря словами вашего странного мира… в целом ты еще… не совсем кукукнутый.

Веслав, не говоря ни слова, двинул возвращать вампиршу к жизни. На лице его время от времени мелькало фоновое удивление: он не ожидал от рыцаря такой щедрости на комплименты.

Йехар с тяжелым вздохом вперил взгляд в небо – чтобы не видеть нашего молчаливого сочувствия. Могу поспорить, он сам не подозревал, что выдаст такую кощунственную характеристику темного алхимика.

Этак они еще друзьями станут…

Вместе с сознанием к Ёоре вернулся человеческий облик, а заодно уж и три тонны надменности – те самые, которые с нее упали, когда рыцарь и алхимик начали играть в «темного и светлого». Она даже пригласила нас задержаться и поболтать за напитками и не преминула восхититься ловкостью, с которой мы вытянули у нее нужные сведения.

– Это было сделано мастерски – и такая утонченная ложь… – она неторопливо хлопнула пару раз в ладоши и сухо приказала появившемуся слуге: – Напитки. Впрочем, я бы предпочла тонкие и изощренные психологические пытки.

– Можем обеспечить, – посулил спирит. – Позовем Бо, да и спросим, какие ей платья больше нравятся.

Но тут нам принесли те самые напитки, спирит заглянул в свою чашу и на некоторое время выпал из беседы. Слегка побурев, он осторожно сполз со своего низкого сидения и раскинулся на траве в комфортном обмороке.

Вот не любил наш спирит крови, хоть что с ним сделай.

– Свежая оленья, – немного обиженно протянула Ёора, пригубив из собственного кубка. Пила она все-таки еще немного нервно. – Никто из нас не пьет человеческой крови уже много лет. Это было бы слишком… просто.

Нехорошее получилось оправдание. Йехар, который уже самую малость позволил себе расслабиться, так стиснул свой кубок – между прочим, серебряный – что тот начал медленно терять свою форму в его кулаке. Ёора не заметила и продолжила говорить, разом смакуя оленью кровушку и каждое свое слово.

– Выпить кровь, просто убить, легко… Но жертва Великой Тьме в этом невелика. Изощренное, утонченно продуманное злодейство, растление душ, интриги и коварство – вот удел истинного мрака. Тьма не должна быть глупой и простой, как лопата крестьянина, ей надлежит пользоваться филигранными инструментами ювелира, и каждое злодейство должно быть произведением искусства…

Господи, подумалось мне. Нужно было так и бросить эту нетопыриху поджариваться на солнышке в бессознательном состоянии. Еще не хватало спасать ее теперь от Йехара, который уже чашу сплющил окончательно, а теперь ласково так поглаживает рукоять Глэриона…

Но прежде чем не слишком умная головка вампирессы отделилась от плеч, слух нам резанул холодный голос:

– Прежде всего – тьма никому ничего не должна.

Веслав сидел очень прямо и умудрялся внушать ужас только своим выражением лица. Вроде бы так и должен выглядеть истинный алхимик, тот, что всю жизнь строит по Кодексу – ноль эмоций, не лицо, а прямо эталон бесстрастия, вот только была в нем в этот момент какая-то добавка… Что-то не так с глазами. В них была ненормальная уверенность в том, что он говорит.

– Вы – должны ей. Если вы хоть один раз обратились к ней и ее признали – вы будете навеки ей должны, а уж рамок и границ для нее не существует. Ни рамок, ни границ, только одна преграда – это свет. Вы можете по триста раз на дню повторять себе, какой она должна быть, но тьма – всегда одна. Она и убивает, и развращает, бывает и топорной, и изощренной, не бывает только светлее или темнее. И если у вас не хватит сил или мозгов понять, что она не меняется и что ею нельзя управлять – вы так и останетесь ее данниками, и участь у вас будет презабавной: до конца жизни верить в то, что это вы ее пестуете.

Эдмус гулко вздохнул из лежачего положения, разрушая очаровательное молчание, которое в этот момент повисло над лагерем вампиров. Веслав, вроде бы, и говорил негромко, а замолчали почему-то все, да еще и двигаться перестали, так что нам начало казаться, что мы в восковом музее. Ёора как сидела, так и замерла с поднятым к губам кубком. Челюсть у нее чуть подрагивала.

– Уходите, – наконец едва слышно выговорила она. У нее был вид вампирши, которую оскорбили в ее лучших чувствах.

Веслав поднялся первым. Демонстративно всучил стоявшему поблизости слуге свой почти полный кубок (отхлебнул, значит, все-таки? Хотя что с него взять, алхимик!). Совершил образцовый разворот на месте и двинулся по направлению к Горькому Источнику. Йехар бросил полировать ладонью рукоять меча и последовал его примеру. Эдмус дождался, пока несчастный стражник очнется, улыбнулся ему еще раз – даже более старательно – и с ликующей миной поднялся на крыло.

– Знаете, как она с нами попрощалась? – наябедничал он, догоняя нас в лесу. – Сказала, что великая тьма, в которую мы все скоро уйдем, рассудит. Правда, сказала она это очень-очень тихо, а косилась нам вслед очень-очень опасливо…

Йехар не ответил. Он сверлил задумчивым взглядом затылок Веслава, который маячил уже метрах в пяти впереди.

– И какое здешнее насекомое его покусало? – Виоле тоже не давала покоя недавняя выходка алхимика.

Ничего не оставалось, как в точности повторить жест и слова Макаренко: чуть вскинуть брови и уронить самым обычным тоном:

– Это же Чумной…

** *

На привал остановились у Горького Источника, хотя пить из него дальновидно не стали. Что-то подсказывало, что в замке домина нам ничего спокойно обсудить не удастся: возможно, потому, что нас просто может отвлечь от обсуждения очередное покушение. На нас же.

– Даллара говорила, что ее отцу доставили что-то от вампиров, – напомнила я. – Так что, вроде бы, Ёора могла быть права, и этот рубин утащили люди домина.

Йехар досадливо передернул плечами. Предыдущие полчаса он с пеной у рта доказывал мне, что кражи – это как-то непохоже на домина вообще. Войны – почему бы и нет, ну, убийства там, пытки, турниры. Но красть? Фи!

Однако я была далека от того, чтобы разделять его средневековую философию.

– Нужно было – и сперли, – согласился Веслав. Он уже вернулся к своему обычному состоянию. – Вопрос в том, зачем бы им этот камень. Не домину, вампирам.

Бо, сменившая Виолу вскоре после нашего прощания с вампирами, в мозговом штурме не участвовала. Хотя рада была бы… но Йехар отчаянным взглядом попросил Эдмуса держать ее подальше от обсуждения, и теперь спирит с блондинкой ударились в обследование окрестностей. В данный момент до нас долетала жаркая дискуссия по поводу Горького Источника.

– А если, например, белочка из него попьет – она тоже будет проклята, да?

Эдмус не сразу нашелся с ответом: поединок интеллектов он пока проигрывал. А может, просто прислушивался к нам.

– Возможно, для сокрытия чего-либо, – неуверенно протянул Йехар. – Это странно, говорим мы, вампиров обычно весьма трудно отыскать, а мы нашли их так быстро. Не удивимся, если этот рубин служил своего рода талисманом, который помогал им скрываться – тогда становится понятной его важность для этой темной нации…