— Конечно, — только услышав ненависть в моем голосе, сестра, наконец, отлепляет свой жадный взгляд от Вэла и смотрит на меня, — тебе же некогда навестить старичков, с молодым любовником отдыхаешь.

Всего пара слов, а из меня будто весь кислород выбили, будто разом вогнали десятки острых ножей в спину и прокручивают медленно, наслаждаясь моей агонией. Мне дико слышать такое от сестры. Вика каждое слово произнесла с такой злостью, что весь воздух в небольшом помещении мгновенно наэлектризовался. Почему она меня так ненавидит? За что обвиняет в том, в чем я не виновна. Боже, как больно в груди...

— Что за бред ты несешь? — хриплым от боли голосом спрашиваю я.

— Это не бред, а чистая правда, — выплевывает Вика. — Это родителям можешь всякую чушь нести про болезнь, я-то правду знаю — нашла себе молодого альфонса и решила с ним укатить «за границу»!

Ложь! Но я не могу произнести эти слова, потому что язык к небу прилип и нет сил оторвать его. Я испуганными глазами оглядываю всех, кто собрался в маленькой прихожей: дети, родители, Вэл... А что, если они сейчас поверят сестре, а не мне? Вдруг ей снова удастся обмануть всех...

Вика, словно почувствовав, что мой запал упал, кидается грызть меня дальше.

— Ты думаешь, что этот симпатичный парнишка будет с тобой всегда? Дура ты, Вера! Таким, как он нужно только одно — деньги, а где ты их возьмешь? Он скоро бросит тебя!

— Ты ничего о нем не знаешь!

Шиплю я ей в ответ. Если пару секунд назад я боялась, то сейчас страх ушел. Мне ведома правда, я знаю о Вэле все, и он не такой, каким его описывает Вика. Мой мужчина честен, справедлив и любит меня такой, какая я есть. Он всегда меня поддержит. Вэл, слыша мой немой призыв, обнимает меня сзади. Заметив его жест, лицо сестры кривится в ухмылке. А я бросаюсь в атаку.

— Я не собираюсь слушать ту ложь, которой ты тут нас пытаешься накормить! Не понимаю, за что ты меня так ненавидишь, но мне нечего скрывать, я никогда не лгала, в отличии от тебя.

— А разве я лгу? — Вика задает вопрос все с той же кривой ухмылкой. — Я просто хочу показать всем, что наша Верочка не такая белая и чистая, какой ее все видят. Ты придумала мнимую болезнь, чтобы выкачивать деньги из мужа на содержание этого молодчика! А потом, когда Олег устал пахать, как раб, выгнала его на улицу. Чтобы спокойно жить с любовником, решила сбагрить своих деток на стариков-родителей. Что? Ездила продавать свою квартиру? Мне звонил твой муж — все рассказал!

Изо рта сестры не слова выходят, а клубки ядовитых змей вылетают, которые наползают на меня и отвратительно шипят, готовые в любую минуту броситься и вонзить свои отравленные жала в мое тело.

— Я никогда не бил женщин, видимо, придется сделать это в первый раз, — Вэл отодвигает меня в сторону и угрожающе начинает двигаться в сторону сестры.

— Давай, покажи, какой ты мужик! Изобьешь меня, как Олега?

Вика выпячивает вперед свою немаленькую грудь, и вся изгибается, словно Вэл ее не бить хочет, а сексом заняться с ней собирается.

— Хватит! — грозный крик отца заставляет всех замереть на месте и не двигаться.

Папа смотрит на меня, потом на Вэла, затем поворачивается к сестре и говорит грозно:

— Пошла вон! Чтобы ноги твоей здесь больше не было! Увижу еще раз в своем доме — прокляну!

Вика мгновенно вспыхивает. Ее красивое лицо искажает гримаса ярости. Она хватает с вешалки свою шубу и, почти толкнув меня, выбегает из квартиры, но на пороге бросает:

— Вы еще пожалеете об этом! Ненавижу вас! Лучше бы я в детдоме выросла! Вы сломали мне жизнь!

Громкий хлопок двери оповещает о ее уходе. Мама тихо плачет, а папа... бледнеет и начинает оседать на пол. Упасть ему не дает Вэл. Он оборачивается ко мне и кричит:

— Вера! «Скорую»! Быстро!

А я от растерянности даже не понимаю, что делать...

Ты понимаешь истинное отношение людей к тебе только тогда, когда оказываешься в беде. Столкнувшись с тяжелыми жизненными испытаниями, осознаешь, кто тебе друг, а кто — враг. И главное, ты понимаешь, насколько важно иметь семью. Ничто так не придает сил, ничто так не заставляет бороться, как поддержка родных. За эти два дня я не просто это поняла, я приняла это как незримую истину и теперь ни за что не отрекусь от нее.

С трудом, но мне удалось вызвать «Скорую», которая приехала очень быстро. Папу отвезли в районную больницу, с ним, что еще более дико для меня, поехал Вэл. Пока отца укладывали на носилки, он успел сказать маме:

— Собери своих и все расскажи, хватит молчать, они обязаны знать правду.

Мы с мамой провели несколько ужасных часов в ожидании звонка от Вэла. И когда он, наконец, позвонил, чуть не закричали от разрывающих нас эмоций.

— Вера, все хорошо, — проговорил он, как только я нажала кнопку приема вызова на телефоне. Врачи до сих пор в шоке, но с твоим папой все нормально — давление подскочило. Все обследования провели, никакого инфаркта, но доктор посоветовал пару дней провести под наблюдением. Успокойтесь, я скоро буду.

Договорив, он отключился, а я, плача от радости и облегчения, все пересказала маме, которая, казалось, последние минуты не дышала. Ожидаемо, она заплакала.

— Старичок мой — молодец, до последнего не сдается, — только и проговорила мама, плача, но на ее лице, тем не менее, появилась улыбка.

В тот же вечер в родительской квартире собрались два моих брата и сестра. Вот их я не видела, кажется, с момента моей свадьбы с Олегом. Боже, как же стыдно! Когда же это противное, омерзительное чувство самобичевания покинет меня. Когда при виде своих родных я перестану ощущать, какой эгоисткой была раньше, думая только о себе. Не знаю, наверное, никогда.

Несмотря на то, что мы давно не виделись, и Костя, и Кирилл, и Аня встретили меня с теплотой и улыбками. Вот она реальность жизни: твоя семья всегда будет рядом, всегда примет тебя таким, какой ты есть на самом деле, со всеми твоими тараканами в голове. Ибо нет ничего главнее и дороже, чем человек, в котором течет родная тебе кровь. Наверно, именно поэтому до сих пор в некоторых странах существует понятие «кровной мести» — за смерть родных врагам мстят смертью.

Братья быстро успокоили маму — им это всегда удавалось делать лучше. Практика, наработанная еще в детстве: сколько шалостей простила мама своим сыновьям, благодаря их дипломатическому дару переговоров. Этот дар пригодился им и сейчас: Костя работает психологом. С виду его работа несложная, только нужно знать, что успокаивает он не домохозяек от депрессии, а людей, которые оказались в экстренных чрезвычайных ситуациях. Да, мой брат работает в МЧС, и его то и дело отправляют в командировки — беда приходит оттуда, где мы ее не ждем.

Кирилл свой дар применяет в другой сфере — он преподаватель философии. Я знаю точно, на его лекции студенты ходят все и всегда, потому что он не просто рассказывает о мировосприятии, он их учит мыслить и духовно развиваться.

Аня обнимала меня долго и крепко. В глазах сестры боль — и ее причина точно во мне.

— Прости меня, родная, — прошептала она мне на ухо, а потом добавила, уже смотря на меня, — за своими проблемами мы совсем упустили тебя и твою жизнь. Сколько раз я порывалась помочь тебе... но Вика постоянно твердила, что у тебя все хорошо, что помощь тебе не нужна. Она же к тебе каждый месяц ездила, а потом совсем переехала к вам жить. Говорила, тебе с детьми помогает... Твердила, что ты изменилась, что зазналась, что не хочешь нас видеть... и мы верили. Не потому, что обижались, а потому, что думали — тебе так хочется, а для нас твое счастье превыше всего.

А мне и сказать нечего — мои родные приняли мой отказ от них и не выступили против, потому что просто любили, а я ...

— Пойдемте на кухню, мне вам нужно кое-что рассказать, — позвала нас всех мама.

Детей я сразу, после отъезда «Скорой» отправила в комнату. Какие же у меня прекрасные сыновья, все поняли без слов, только младший спросил: