Когда я выхожу, Вера уже готова. Боже, спасибо, что толкнул меня тогда купить это платье! Оно просто идеально сидит на Вере, подчеркивая ее хрупкую фигуру. В этом простом платье Вера напоминает мне Эльзу (прим.авт. героиня мультфильма «Холодное сердце») — прекрасная, завораживающе красивая, но с холодным сердцем, которое я обязательно отогрею.

— Вэл, — Вера обращается ко мне, но ее лица я не вижу, потому что она стоит у окна, — а нам обязательно идти в ресторан?

— Я забронировал нам столик, да и поесть нужно, — объясняю ей, не понимая, что она хочет.

— А может... — Вера поворачивается ко мне и заглядывает в глаза, — в «Макдональдс» и кино? Я больше семи лет там не была.

Меня сворачивает в дугу от ее невинной просьбы. Нет! Я вернусь из Москвы и найду этого ублюдка хотя бы для того, чтобы размазать его морду по асфальту. Ничтожество, он жену даже в кино сводить не мог.

— Пойдем, но фильм выбираешь ты, — говорю ей и подмигиваю.

Лицо Веры озаряет такая улыбка, что мне хочется зажмурить глаза от ее блеска. Вера срывается с места и по-детски подбегает ко мне, чтобы обнять. Через пару секунд она осознает, что сделала. Поднимает голову и смотрит на меня, но ее взгляд устремлен не в мои глаза — Вера смотрит на мои губы.

Ее радость, тепло, идущее от ее тела, немой призыв ломают мою выдержку, я набрасываюсь на губы Веры, совершенно забыв об обещании, данном ранее. Меня трясет от желания, поэтому я не контролирую свою страсть и буквально сминаю губы любимой женщины. А Вера... она отвечает мне с такой же страстью, и внутри у меня демоны пляшут ламбаду от радости, что я смог сломать мой контроль!

Вот только не время, не время... Не знаю, как, но я отрываюсь от ее губ, правда, выпустить из своих объятий не могу, на это пока не способен. С закрытыми глазами прижимаюсь лбом к ее лбу и тяжело дышу, пытаясь унять грохочущее внутри сердце.

— Так мы пойдем в кино? – бл**ь, я все готов отдать, лишь бы она сказала «нет».

— Я... не знаю, — голос Веры дрожит. — А ты не хочешь?

Распахиваю глаза и встречаюсь с затуманенной голубизной ее глаз. В них застыла тревога, почему она переживает?

— Хочу, — отвечаю ей почти в губы, потому что жажду поцеловать ее вновь.

— Тогда... пошли.

Вера чуть отстраняется от меня. И я почти рычу от досады, не надо было останавливаться... Нет, Вэл, ты все сделал правильно, — убеждаю я себя. Не торопись, потерпи.

Отворачиваюсь от Веры и быстро собираюсь. Мне хватает нескольких минут, чтобы привести себя в божеский вид. Пока я одеваюсь, она стоит у окна и смотрит на вечернюю Москву. Ее лицо светится от счастья и радости. Она мне ребенка напоминает, у которого исполнилась заветная мечта. Моя Вера, я подарю тебе сотни таких поездок, только борись, не сдавайся!

Что нужно человеку для счастья? Самое малое — мгновенье, но рядом с любимым человеком. А когда это мгновенье растягивается на часы, понимаешь — ты навсегда запишешь этот день в дневник своей памяти, потому что такое не забывается, а проживается вновь и вновь, напоминая о прекрасном.

С каждой новой минутой, с каждым новым действием моя Вера расцветает все больше и больше: она уже не мать троих детей, не женщина, прожившая тринадцать лет в браке с ужасным мужем, не человек, борющийся с серьезной болезнью — это молодая, полная энергии и сил женщина, жаждущая жить и любить вопреки всему. Вера все больше раскрывается для меня с другой стороны, напоминает мне ту девушку, которая играла с пацаном в мяч. Она кривляется, строит рожицы и подшучивает надо мной, словно выпустила из себя девчонку, которая слишком быстро стала взрослой, не успев дожить свое время в теле Веры.

Она до последнего не верит, что мы действительно едем в кино. Лишь у здания кинотеатра она понимает, что это реальность. И снова радуется, бросается на меня, но целует на этот раз в щеку. Я хочу большего, но для меня не это сейчас главное, а то, как раскрывается Вера, как уходят ее страхи, как она тянется к жизни. Только это важно сейчас. Меня не волнуют мои чувства, я живу эмоциями Веры, впитываю их, чтобы понять любимую.

У афиши мы стоим не больше полминуты. Вера почти мгновенно указывает на нашумевший мультфильм.

— Давай сходим на него? — просит она с мольбой во взгляде.

Мне от этого взгляда не отвечать хочется, а схватить ее в охапку и закрыть от всего мира, хочу стереть ее прошлое и написать новое.

— Конечно, — отвечаю, — я давно мультики не смотрел.

— А вот и нет, — в ее глазах зажигаются озорные огоньки, — кто вчера с ребятами Скуби Ду смотрел?

— Ну, это я краем глаза, — оправдываюсь, — и по телевизору!

— Но смотрел!

И смеется. А мне от ее улыбки на душе тепло становится — вот так, Вера, давай, сбрасывай свою раковину, возвращайся к жизни!

Быстро покупаю билеты, выбрав лучшие места. Мы запасаемся попкорном и колой и отправляемся в зал.

Да, теперь понимаю, что в любом взрослом сидит ребенок — я так давно не смеялся над простым детским мультфильмом. Браво создателям, они нарисовали отличный фильм для детей!

Но не только фильм заставляет меня улыбаться — Вера тоже прикладывает к этому руку. Проснувшийся в ней ребенок не собирается уходить: мы дурачимся, воруя друг у друга попкорн, якобы случайно пьем колу из стаканов друг друга, — мы на время становимся детьми. Совершенно не жалею, что поддержал ее желание.

Смеясь и повторяя шутки героев, мы выходим из кинозала, чтобы отправиться в Макдональдс. За заказом отправляюсь сам и нарочно заказываю для Веры самую большую порцию — нужно ее хоть немного откормить! При виде своего подноса она широко раскрывает глаза.

— Ты издеваешься? Да всей этой едой можно пол-Африки накормить!

— Не преувеличивай! — чуть грозно говорю я. — Если не съешь все, оставлю тебя здесь, а сам уеду один в гостиницу.

— Ты серьезно? — она настораживается.

— Конечно! — но проклятая улыбка выдает, и Вера быстро раскусывает меня.

— Врун! — кричит она с улыбкой. — Если ты не поможешь мне все это съесть, я не прочту тебе сказку на ночь!

Я мгновенно рисую в своей голове горячие картины той сказки, которую хочу «услышать». До Веры тоже быстро доходит смысл сказанного ею, и она заливается румянцем, но в ее глазах горит тот огонек, который сигналит мне — она пробудилась, она все понимает и... хочет этого.

Мы говорим о своих увлечениях и интересах, избегая разговоров о личном и болезни. Здесь, сейчас для нас нет окружающего мира, существуем только мы, познающие, изучающие друг друга. И это тоже важно — необходимо открыться, довериться, чтобы полностью принадлежать любимому человеку, стать с ним одним целым.

— Нам ведь недолго идти до гостиницы? — спрашивает Вера, когда мы заканчиваем есть и собираемся уходить.

— Нет, — отвечаю я.

— Давай погуляем, — в ее голосе скользит грусть, — я... может, больше никогда не увижу столицу, поэтому хочу пройтись по ночной Москве.

Последние слова Веры понижают уровень радости и веселья, достигнутый нами ранее, поэтому некоторое время мы бредем по городу, молча, взявшись за руки.

— Вэл, а у тебя есть девушка?

Я очень ждал этого вопроса. Даже не так — я хотел, чтобы она сама спросила. Это значит, что у нее есть хоть мимолетные чувства ко мне.

— Нет, сейчас я один. Встречался, но недолго, пару раз.

— Понятно.

Вера говорит тихо, но мне слышны еле уловимые нотки радости, и это заставляет меня действовать. Останавливаюсь и разворачиваю ее к себе. Смотрю в ее голубые глаза и говорю то, что так давно хотел сказать.

— Вера, ты нужна мне, ты смысл моей жизни, я все эти годы ждал тебя. И по жизни я шел с тобой, моя Вера. Я не хочу быть твоим другом, я хочу стать для тебя всем.

В ее глазах появляются слезы.

— Зачем я тебе? — дрожащим голосом спрашивает она. — Я старше тебя, у меня трое детей... и я не знаю... доживу ли до Нового года даже...

— Доживешь! — обнимаю ее лицо своими ладонями. — Я не позволю тебе умереть. Ты самая прекрасная, и детей твоих я просто обожаю, всегда мечтал о таких сыновьях.