Уилл открыл не сразу, а как только открыл, то выпучил глаза и вскрикнул:

— Но тебе сюда нельзя!

В ответ на это, Оливия, с самым пафосным видом, на который она была способна, схватила меня за руку и бесцеремонно втащила внутрь.

— Можно, — добавила она при этом.

Честно говоря, я иногда поражалась ей — она вмиг могла превратиться из глупенькой "пай-девочки" (в переносном, естественно, смысле) в злобную и разъяренную… ну, до львицы ей далеко, поэтому пусть будет кабаниха. Вот. В злобную и разъяренную кабаниху. Я хихикнула про себя: услышь такое Лив, она убьет обидчика не задумываясь, прямо как носорог. Зоопарк, тоже мне… и все в одном человеке! Надо же, какая уникальность.

Уилл кашлянул, и до меня дошло, что я вот уже несколько минут стою, смотря в потолок, и глупо улыбаюсь. Я быстро напустила на себя серьезный вид и стала оглядываться. Оливия, видимо, решила сделать то же самое, потому что как только мы обе увидели свечи на маленьком столе и огромный ритуальный нож рядом, я услышала пронзительный визг, после чего Лив вскричала:

— Ты опять нарываешься?

— Я не причиню тебе вреда, — спокойно ответил Уилл и попытался взять ее за руку, но не тут то было. Она отскочила от него, ударив хорошенько по его плечу. Уилл удовлетворенно кивнул:

— Неплохая реакция. Как я и ожидал, — потом он глубоко вздохнул, — ладно, девушки, проходите на кухню. Мне нужно с вами поговорить.

Мне показалось, он специально сделал ударение на слове "девушки". Да уж, неприятно быть третьей лишней, но я сама напросилась.

Его кухня напоминала кухню одинокой домохозяйки, помешанной на бежевом, потому что абсолютно все было до блеска начищено. И всё до единого было бежевым. Меня замутило — никогда не любила светлые тона. Уилл попросил нас сесть вокруг обеденного стола и предложил нам чаю. После нашего отказа он подсел к нам и серьезно посмотрел на меня:

— Зачем ты здесь? Тебе нечего делать с нами, ты совершенно обычная.

Я постаралась не показать, насколько сильно задели меня эти слова. Дернув плечом, якобы от раздражения, я бросила ему:

— Я хочу остаться здесь.

— Это мой дом, а, следовательно, мои правила. Убирайся. У нас, между прочим, важное дело к Оливии.

Моя подруга оскалилась:

— Я уйду вместе с ней.

— Спокойно, Лив, — успокоила я ее и решила начать неумело блефовать, — я нужна тебе, Уилл.

— Зачем еще? — блеф, если его вообще таковым можно было назвать, был моментально раскрыт, и преподаватель истории фыркнул, — ты будешь только мешать. Уходи.

— Потому что я верю тебе. Единственная из школы, кто тебе верит.

— И какая же мне польза от твоей веры?

— Ты сам сказал, что история повернется вспять. Я не думаю, что тебе помешает человек, который будет уметь сражаться, который сможет защитить Оливию, который будет беспрекословно исполнять поручения, потому что будет верить тебе. Ведь не так-то просто найти доверчивых, даже более того, верящих в истинную магию, людей, разве нет?

Уилл задумался. Нахмурившись, он поглаживал свой подбородок, пытаясь решить, нужна ли я им. А в это время я чуть ли не молилась, чтобы он включил меня в их команду.

— В этом есть свой резон, — наконец сказал он, — но это слишком тяжело.

— В каком это смысле? — высокомерным тоном спросила Оливия

— Тебе придется тяжело, так как придется обезопасить ее. И, да, если ты мне не пригодишься, я выгоню тебя, не моргнув глазом.

Я проглотила последние слова. Но первые меня заинтересовали уж точно. Мы вопросительно посмотрели на него, но Уилл, казалось, отвечать не собирался. Он отвлекся на тихий скрежет когтей по голому полу, который доносился откуда-то из-за кухонного шкафа. Молниеносным движением он вытащил оттуда мышонка и засунул его в клетку, которая, как оказалось, стояла около меня.

— Так вот, — продолжил он с невозмутимым видом, — Оливия — это человек, который спасет изменившийся мир от теней. Но вернутся тени — вернутся все мифические, как вы их называете, народы. А что отличает большинство фантастических вселенных от нашего мира? То, что люди живут как в средних веках. Без техники. Без таких вот зданий. Это все исчезнет за довольно быстрый срок. Оливия избранная, а значит, ее не затронут эти изменения. Я бессмертен, я защищен магией Тэлии, — его голос дрогнул, — значит, и я не изменюсь. А вот ты… чтобы ты смогла быть с нами, тебя надо защитить.

— Но как? — изумленно спросила я

— Не особо приятный, но зато легкий ритуал, — вздохнул Уилл, — вам придется слегка обменяться кровью, как при клятвах на крови, но только надрез делать придется не один. И не на руках.

— Кровью? Фу! — вскипела Лив, — это слишком!

— Спокойно, — осадила я ее, — он знает, что говорит.

Уилл посмотрел на меня, выгнув бровь, — видимо, он не совсем поверил мне изначально, что я на его стороне.

— Вы согласны?

— Только если это действительно необходимо.

— В таком случае, лучше сделать это сейчас, — мрачно сказал наш школьный учитель

Оливия скептически фыркнула.

— С чего бы?

— С того, что я тебя нашел и рассказал правду, а было задумано заклинанием, которое древнее, чем наш мир, что в случае чего — Апокалипсиса, к примеру — когда избранный узнает истину о мире, запускается временной механизм, — терпеливо объяснил Уилл, — чары рушатся. И Новая Эра начинает стремительно бежать в обратную сторону, словно обезумивший хомяк в колесе.

— А как оно будет? — поинтересовалась я

— За считанные часы люди могут перестать замечать вот эти вот некачественные аксессуары, — он махнул рукой на телефон Лив, — я читал об этом в древних рукописях, которые нашел после войны с тенями на месте хранилищ защитников. В них говорится, что людской разум переродится, после чего переродятся они сами. И чем опасней будет война, тем быстрее пройдет перерождение. Я так думаю, что каждый незащищенный просто забудет о том, что он когда либо пользовался мобильником, ел гамбургер или ездил в такси. Все просто забудут, к чему пришли. Вот мое мнение. И не вспомнят, потому что все, что было создано руками современного человека, превратится в пыль.

Мы застыли с выражением полного ужаса на лицах. В его рассказ было слишком сложно поверить. У меня в голове не укладывалось, как за один день люди могут совершенно поменять свое мировоззрение, причем не только на духовном уровне. Вот уж интересно, это нормально — такое быстрое развитие событий? Хорошенько поразмышлять мне не дал Уилл, который встал, подал нам руки и сказал:

— Вам завтра в школу, так что, боюсь, что время защитить твой разум настало.

"О, как вульгарно это прозвучало", — подумала я про себя и фыркнула. Мы вновь зашли в гостиную со столиком со странным содержимым, как вдруг меня осенило:

— Ты ведь знал, что я тоже приду! Для этого и нож!

Он улыбнулся краем рта.

— Разумеется, хоть у меня и были сомнения — уж больно застенчива ты с виду. Однако ты пришла, чем мало меня удивила. Да и против я не был — девочке легче будет перенести все это рядом с кем-то, кому она доверяет. Но, живя в таком мрачном мире, разве можно поскупиться на цирковое представление?

И Уилл подмигнул мне.

Нельзя цепляться за мечты и сны,

забывая о настоящем, забывая о своей жизни.

"Гарри Поттер и Философский камень" Дж. К.Роулинг

Проснулась я с ясным ощущением: что-то не так. Нахмурившись, я поднялась с кровати и застонала — вчерашний странный ритуал не прошел без боли. Он был краток. Мы всего лишь сделали надрезы на запястьях, на животе (спасибо и на том, Уэйл хоть отвернулся) и на ляжках. А потом было немного неудобно — нам пришлось прислониться друг к другу (нам с Оливией) кровоточащими местами, кстати, будучи полуголыми, и с помощью свечей, которые любезно одолжил Уилл, соединить воском нашу плоть. В общем, настолько красной (и не только от крови) я не была еще никогда. К счастью, Уилл хотя бы руководил нами, повернувшись спиной. Мы с Лив должны были представить растущий щит любого цвета вокруг нее, а потом то, как эта энергия моей подруги создает дубликат вокруг меня. Хотелось бы поверить в то, что это действенно, но, увы. Я представляла то же самое, просто потому, что мне было скучно — и помогло, я хорошо отвлеклась, в особенности от неприятной боли на месте надрезов и чувства лютого стыда.