- Шаман?

            - Да! – чуть не выкрикнул Гор.

            Я перестал оглядываться и пытаться говорить с Гором. Я не мог ничего сделать. Это и играло мне на руку. Идти я перестать тоже не мог. Этим я и решил воспользоваться. Когда не владеешь телом и языком, то лучшее средство, забыться, расслабиться и прикрыть веки. Что я и сделал. Вскоре монотонно покачивающееся тело перестало для меня существовать, а меня от каждого движения в сторону, отчего то выбрасывало направо, всё сильнее и сильнее. Почувствовав в себе уверенность, я помог себе раскачаться, пока не вывалился окончательно.

            Моё тело продолжило идти, а Гор, идущий позади, что-то пытался говорить, делать, но всё заканчивалось, нервными рывками и гримасами, тогда как ноги его продолжали нести, на автомате. Сначала я шёл рядом, но потом бросил эту затею, понимая, что вернуться в тело я смогу и так в любой момент. Вопреки обстоятельствам, я пошёл в обратную сторону и вскоре выбрел на открытое пространство.

            Вдалеке, сидел наш серо-зелёный стражник-преследователь. А где все остальные? Похоже, он был сбит с толку, стоял на камне и смотрел по сторонам. Я замахал ему руками и он, заметив меня, скинул капюшон. Вдруг меня словно молнией прошибло. Это был не кто иной, а КерукЭде! Ну конечно, сомнений нет. Кто ещё без лошади, будет в одиночку, преследовать нас в полной темноте, а теперь стоять, в такой нелепой, на первый взгляд позе на камне. Сейчас правда при нём были лошади, одна из них даже угадывалась мною как Черёмуха. Наверно он их подобрал, в тот момент, когда мы от них почему-то неизвестным способом избавились, по не озвученному наитию Синеоки.

            Он пошёл в мою сторону. Я не давал ему приблизиться, постоянно торопился идти далеко впереди, только, чтобы он успевал видеть меня. Словно я боялся потерять, своё шагающее мерно в одну и ту же сторону тело. И вот это случилось. Я действительно не могу понять, куда мы дальше могли пойти. Как бы я не хотел, понять в какую сторону я ушёл, мне было не дано. На помощь мне пришёл КерукЭде. Он элементарно разобрал свежие следы на невысокой траве и сбитый с камней мох.

            Несколько раз я спотыкался, а потом и вовсе стал терять силы. КерукЭде ничего мне не говорил, лишь изредка поглядывал, на плетущегося меня за ним следом. Наконец я споткнулся, сел и не смог идти дальше. Закрыв глаза, очнулся уже в своём плотном теле. Но на этот раз оно не шагало. Оно сидело на камнях, рядом с Гором. Мы были у отвесного обрыва. Синеока пылала синевой глаз. Светом из них, она вроде создавала воронку на самом краю обрыва. Она заметила, как я пришёл в себя и улыбнулась.

            - Теперь ты будешь мой. Я сделаю тебя другим. Мы будем вечно скитаться в любых наших грёзах и ты полюбишь меня, как это было тогда в крепости Керионен. Полюбишь до такой степени, что сделаешь не просто фантазией, а своей единственной реальностью.

            - Скажи ей, что она ду. Д, – Гор, не мог выговорить больше ни слова.

            - Вставай, – сказала она ему спокойно и он послушался. – Иди, – показала она ему направление за свою спину. – Гор медленно пошёл к обрыву, сопротивляясь из последних сил, только они ему не помогали, разве что лицо кривилось, а вены вздувались на лбу.

            - Останови её. Лууч. Останови.

            - Синеока.

            - Да Лууч мой милый?

            - Не убивай его.

            - Я его не трону, он сам спрыгнет.

            - Зачем ты это делаешь?

            - Нам никто не должен мешать. Разве не так? Разве ты не хотел всё это время, провести остаток жизни вместе со мной?

            - Нет. Я люблю другую.

            - Не говори ерунды, я же знаю, что я для тебя значу. Сейчас я закончу тоннель. Он перенесёт нас в мой мир. Где нас никто, никогда больше не потревожит.

            - Да что ж ты творишь то а? – возмущался Гор. – Лууч, не тупи. Сделай что-нибудь.

            Всё стало ещё сложнее, с его словами. Если до этого я ещё верил в свои силы, то после его слов, я вдруг понял, что буквально не имею воли на действие, не то, что сил.

            - Не так я себе это представлял, – сказал Гор как-то совсем поскучнев голосом, когда уже смотрел с края обрыва вниз.

            - Стой, – донёсся до ушей спокойный, знакомый голос, подоспевшего КерукЭде и вдруг заставил его остановиться на краю, с занесённой ногой, словно у солдата в параде на марше.

            - Иди-иди, родной, – сказал ему Синеока, отвлекаясь от своих дел по созданию воронки глазами, а Гор, будто оттаивая ото льда, стал трепетать всем телом, перед решительным и последним шагом в пропасть.

            - Стой, – более настойчиво рыкнул КерукЭде и в голосе его уже сквозило жутковатым медвежьим холодком.

            - Ах вот как? – разозлилась Синеока, переключая внимание на учителя, вместе с потоком света, бьющим из глаз.

            Там где только что был КерукЭде, свет небесных очей Синеоки, уже проплавил каменную породу и зажёг пару молодых елей. КерукЭде, на ходу матерея до размеров взрослого медведя, кувыркался как распоследней художественный гимнаст. Он ловко уворачивался от её прямого и буквально испепеляющего взгляда. Синеока подожгла новый ряд елей и расплавила ещё больше камней, но медведь умудрился подкатами, как шар, таки сократить дистанцию и вцепится зубами ей в бок. Оторвав ей бок, он так же ловко в три прыжка скрылся в темноте деревьев.

            Синеока закричала, перестала светить глазами и схватилась за бок. Из него мощно сочился свет и утекал в землю. Она злобно стрельнула глазками по округе, но медведя нигде не было поблизости. Я лишь как рыба хлопал ртом да крутил головой, пытаясь сказать хоть слово, но ничего не выходило. Да Гор стоял ни жив ни мёртв каменной статуей, на краю обрыва, рискую свалиться в любой момент.

            Позади меня донеслось шевеление и две гигантские бурые мохнатые лапы, обхватили меня за пояс. Синеока посмотрела за меня и мои ужи чуть не обожгло синим пламенем её небесных очей. Меня поднял медведь и устремился вместе со мной, используя моё бренно тело как щит, чтобы она не сожгла его сразу. Ещё по бокам от меня прошло пламя и даже отчасти запахло жжёными волосами. Всё бы ничего, если бы меня вдруг не бросили о камни. Ушиб был болезненный, но сесть и растереть ушибленные колени и руки я не смог, лишь простонал сквозь зубы. Зато медведь добился своего и хапнул Синеоку за второй бок. По-моему когда он убегал, таща в своих зубах её приличный кусок бока, она поджарила его взглядом, так что он жалобно заскулив, вовремя скрылся за почти выжженной первой линией ельника, хорошо скрываясь в черноте теней, раннего утра.

            При всех моих неудобствах и зудящих коленях с локтем, больнее всего было смотреть на Синеоку. Она была с самой тонкой талией, что я видел, напоминая скорее огрызок яблока, чем человека. Не знаю, куда девался прочный позвоночный столб, видимо его медведь КерукЭде, отхватил вместе с мясом. Кусанув слишком глубоко, так что чуть не перекусил её напополам. Не имея жёсткой структуры, Синеока сгибалась верней частью тела до земли то в одну сторону, то вставала вертикально и вновь падала назад, или в другую сторону. Одним словом - зрелище не для слабонервных.

            Корчась от боли, она зло стреляла глазками. На любые шевеления отдельно стоящих елей, которые видимо подпалённый медведь, шевелил по одному, намеренно шугая и без того напуганную, внезапным поворотом дела Синеоку. Из неё лился уже такой конкретный концентрат, ярко голубой и подсвеченной «крови», что она застонала. Медведь же услышав её, грозно зарычал. Было в этом рыке нечто зловещее. Будто при этом, хитрый медведь ещё и смеётся над ней. Застонав и запалив ещё с пяток елей, она стала отступать к краю, где у неё ярче и ярче светилась воронка. Я почувствовал, как меня тащит её рука.

            Посмотрев вверх, я заметил, что другой рукой, она пытается держать свою тощую обкусанную талию, чтобы не переломится и не согнуться очередной раз. Тут даже Гор замычал. Грустно так и обречённо. Как старый верный пёс, перед усыплением. Мне даже стало его жалко в этот момент, словно это я сейчас спрыгну, а не он. Но чтобы я не думал, кого не жалел, а у КерукЭде были на меня совсем другие планы.