- Слово против слова, - упрямо гнул Зданевич.

- Чёрт вас дери, капитан, - сказал командор, - какой вы, право, недоверчивый.

- Приготовьтесь, - прокричала лейтенант Данилевич, - даю ускорение.

- Держитесь крепче, господа, - хищно осклабился командор, - начинаем вторую фазу нашего экспромта. А лучше пристегнитесь.

Зданевич лихорадочно накинул на плечи страховочные ремни, щелкнул замком. И вовремя. Рывок был такой силы, что синтетическая лента больно впилась в правое плечо и в глазах на мгновение потемнело.

- Ах, ты ж, в бога, в душу! ..., - выругался сидящий рядом бывший капрал Каргополов.

- Всё в порядке, господа! - снова крикнула лейтенант Данилевич. - Можете отстегнуться. Включаю генератор искусственной гравитации.

Зданевич скинул ремни-удавки, встал на ноги и, цепляясь за ременные петли, привинченные к потолку грузового отсека, добрался до пилотской кабины. Ухватился за обрез люка. Зданевича ощутимо шатало. Практичная Данилевич запустила гравигенератор кви-джета в экономном режиме, ровно настолько, чтобы пассажиры не болтались в воздухе наподобие воздушных шариков, а могли более-менее твёрдо удерживать тело в вертикальном положении.

На обзорном экране сверкала отражённым светом солнца опоясывающая Донну Крейцера III лента орбитальных причалов. Лейтенант Данилевич покойно сидела в кресле, отпустив штурвал ручного управления. Красный треугольник курсового маркера отмечал точку стыковки. С момента выхода за пределы атмосферы кви-джет вела Диспетчерская припланетного пространства по принудительному направляющему лучу. ДПП напрямую управляла движением всех летательных аппаратов классом ниже корвета. Квантовые вычислители Диспетчерской автоматическим порядком перехватывали работу бортовых вычислительных сетей орбитальных маломерных судов. Таким образом ДПП осуществляла двоякую функцию: поддерживала порядок на околопланетных трассах и обеспечивала режим безопасности, сводя на нет всякую злонамеренную попытку незамеченным бежать с планеты, или наоборот, скрытно проникнуть на неё.

Сверкающая стена надвигалась, уже стали видны ворота причального ангара и башни стационарных импульсных орудий над ними. Курсовая метка на экране замигала и окрасилась в ярко-зелёный цвет. Командор подобрался. Ворота причального ангара раскрылись. Кви-джет, повинуясь командам вычислителя ДПП, отключил маршевый двигатель. "Господа, - сказал командор, - цепляйте скоренько пропуска к одежде". Кви-джет, захваченный притяжением мощных гравигенераторов причальной секции, плавно влетел в ангар. Невидимая сила повлекла его вдоль осевой разделительной линии и бережно усадила в посадочное гнездо за номером "56". Стандартное посадочное гнездо представляло собой закрытую накатывающейся крышкой лифтовую платформу из толстой листовой брони, поднимаемую и опускаемую мощными гидравлическим поршнями.

Платформа дрогнула и плавно опустилась на уровень ниже. Крышка ПГ закрылась, кви-джет оказался заперт в темноте кессонной камеры. Заработали невидимые разбрызгиватели, распыляющие жидкий дезинфектор и синтетическую воду, его смывающую, газонадувные насосы закачивали в камеру инертно-газовую смесь. Смываемая с корпуса жидкость стекла по канализационным трубам в цистерны первичной очистки, и другие насосы высушили мокрый настил горячим воздухом.

Инертно-газовую смесь выдуло в вентиляционные диффузоры, и вместо неё насосы принялись нагнетать обычный воздух. Когда уровень насыщения кессонной камеры кислородом достиг определённого значения, бронированная плита двери, запирающая выход, распахнулась во всю ширь, открывая взору чудесный вид на пост охраны.

Оператор-контролёр, закрытый толстым пуленепробиваемым стеклом, дистанционно управляемые крупнокалиберные пулемёты, нацеленные на дверной проём, четыре охранника в тактической экзоскелетной броне, у одного из них вместо полагающейся по штату штурмовой винтовки ручной огнемёт, распыляющий под давлением самовоспламеняющуюся порошковую фракцию (максимальная дальность выбрасываемой огнемётом струи — двадцать пять метров, максимальная температура горящей фракции в теле выброса — до тысячи градусов по Цельсию, запас порошкового боеприпаса в заплечном контейнере — на двадцать минут непрерывной работы огнемёта, время разрядки аккумуляторной батарее зависит от интенсивности эксплуатации оружия, в режиме ожидания — до тридцати суток).

Охранники серьёзно и тщательно обыскали "бывших военнослужащих федерального военно-космического Флота" и формально сопровождающих их имперских офицеров, ограничившись сканированием нанесённых на пропуска штрих-кодов. "Проходите", - разрешающе махнул рукой охранник в звании субалтерн-лейтенанта.

Временная команда гуськом миновала пост охраны, стараясь выглядеть естественно, что получалось недостаточно убедительно, особенно у сопровождаемых. Командор замыкал шествие. Ему передалось общее напряжение и он усилием воли подавлял желание обернуться. С рефлекторным страхом он ждал окрика, приказывающего остановиться, но они уходили от поста всё дальше и никто не кричал им в спину, требуя остановиться, встать на колени и сомкнуть руки на затылке. По дороге к нужному причалу их останавливали ещё на нескольких постах и обыскивали, не разделяя больше на своих и чужих.

У стыковочного перехода, перекинутого от секции орбитального причала к стыковочному узлу рейдера они были обысканы с особым тщанием. Старший наряда, капитан полевой жандармерии, придирался ко всякой мелочи. Он, кажется, вполне серьёзно решил не допустить команду на борт реквизированного "хеджхога". Командор вежливо и терпеливо отвечал на вопросы подозрительного жандарма, держался уверенно и без излишнего высокомерия, которое, в общем-то, было присуще высшим имперским офицерам. Может быть, это обстоятельство и являлось той неявной причиной, что вызвала приступ недоверия у жандармского капитана.

Его подчинённые, наставив на проверяемых стволы винтовок, ждали решения начальника. Капитан колебался. Командор, заложив руки за спину, безмолвствовал. Пауза угрожающе затягивалась. На лицах караульных солдат явственно читалась твёрдая решимость стрелять. Капитан, наконец, определился. Он вызвал канцелярию штаба. Штабной чин в звании полковника недовольны выслушал капитана, ненадолго исчез с экрана, затем появился снова, чем-то взволнованный и, не говоря ни слова, быстро переключился. Капитан, щёлкнув каблуками, взял во фрунт. Солдаты, вытянувшись, отсалютовали экрану винтовками. Командор тонко улыбнулся.

- Слушаю, - раздался из динамиков хриплый голос.

- Так что осмелюсь доложить, - отрапортовал жандармский капитан, - мною задержаны сомнительные личности. Общим числом шесть. - И повернул экран таким образом, чтобы его собеседнику были видны задержанные.

- Здравствуй Грегуар, - сказал восседающий за массивным морёного дуба письменным столом флагман-командор.

- Здравия желаю, господин контр-адмирал, - ответил командор.

- Ну-ну, оставим официальщину, - покровительственно разрешил флагман-командор (или контр-адмирал?).

- Здравствуй, Тосик, - сказал командор.

- Ага, - сказал флагман-командор, - помнишь!

- Разве такое забудешь?

- А надо бы, - сурово обронил флагман-командор. - Кто старое помянет...

- А кто забудет.., - не согласился командор.

- Тоже верно. Это твоя команда? - сменил тему флагман-командор. - Люди надёжные?

- Я в них уверен, - сказал командор.

- Похвальная уверенность, - флагман-командор, навалившись на столешницу, приблизил лицо к экрану. - Значит, летишь? Укреплять передний край?

- Лечу, господин контр-адмирал.

- В самое пекло летишь, - сказал флагман-командор.

- "Пилоты бодро рявкнули "Слушш!" и сели за рукоятки грузовых ракет", - ответил цитатой командор.

- "Научим планетных ползунов полировать когти", - понимающе усмехнулся флагман-командор. - Удачи желать тебе не буду. Капитан! Пропустите этих людей на борт. Согласно выданному предписанию.