На него воззрились три пары изумленных глаз.

— Ты её видишь? — удивился шаман.

— А почему я не могу ее видеть?

— Ну, вообще то, это дух хранитель Номэ, — пояснила Лета. — И до этого ты считал ее плодом моего воображения.

— Наверное, — задумчиво произнес шаман, — это остаточно явление слияния наших сил. Надеюсь, оно расспространяеться только мою сестру. Она дух-хранитель и имеет постоянную привязку. Другие духи могут появляться и исчезать в самый неподходящий момент…

— Я тут старуху видел, — вспомнил Ханар, — она тоже исчезла…

— Ну, тогда я тебе сочувствую, — улыбнулся Номэ, и добавил, — Ладно, пока это не важно. Сейчас я тебя освобожу, покормлю, а после покажу одну забавную штуку.

Шаман сложил руки на груди, пробормотал нараспев несколько слов, практически слив их в одно длинное, и полотно, что до этого плотно обнимало Ханара, соскользнуло на пол.

Маг ощутил легкость и силы во всем теле, а еще жуткий голод, поэтому, едва получив глубокую тарелку с наваристым бульоном и пресную лепешку, набросился на них с такой жадностью, будто до этого не ел неделю.

Дохлебав суп, собрав остатки жидкости последним кусочком лепешки и облизав два раза ложку, Ханар поднял глаза и заметил восхищенный взгляд карих глаз девушки, сидящей слишком близко. Кроме них двоих в пещере никого не было.

— Ты так ел! — восторженно воскликнула Лета, придвигаясь еще ближе и глядя с обожанием. — Так ел! Да любая будет твоей, если при ней ты с таким аппетитом будешь уплетать завтраки, обеды и ужины, особенно если она их сама для тебя приготовила. Да даже я готова готовить, ради такого зрелища…

— Лета, — забормотал Ханар, пытаясь отползти вдоль стенки подальше, — я конечно красив и умен… но это не повод… и у меня есть невеста…

— Что ты там лопочешь? — не поняла девушка. — Давай тарелку уберу, да пойдем, Номэ уже заждался.

Она потянулась забрать у мага посуду, случайно задела кончиками пальцев его руку, чародей вздрогнул, и тарелка, выскользнув, разбилась о каменный пол.

— На счастье, — машинально пробормотала Лета, а потом набросилась на мага. — Ханар, да что с тобой такое? Уже который раз от меня шарахаешься! Нервный стал какой-то.

— Лета, — волшебник прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, затем открыл и, глядя на девушку, попытался объяснить, — У меня уже есть любимая и на осень у нас с ней назначена свадьба, и поэтому…

Закончить он не успел, девушка вдруг рассмеялась.

— Ханар, неужели ты решил, что я в тебя влюбилась? — между приступами смеха, поинтересовалась она. — Да с чего ты вообще это взял?

— А как мне еще прикажешь реагировать на твои объятья посреди улицы? — разозлился маг, чувствуя себя до жути глупо. — Может в твоем мире так выражать симпатию, через столь короткое время после знакомства, это нормально!

— Да ты даже не в моем вкусе, — попыталась успокоить его Лета, и тут же вся подобралась. — В моем мире? То есть ты уже поверил, что я не отсюда?

— Где-то на семьдесят процентов, — кивнул головой чародей, — если в деревне… как ее там?… Малая кость кажется… я увижу то, что и ожидаю, то поверю на все сто. Но мне бы очень не хотелось…

— Послушай, — проговорила Лета, выводя Ханара из задумчивости, — если такое случиться, и я вдруг в тебя влюблюсь, то скажу сразу, без намеков и хождения вокруг да около. Договорились?

— Надеюсь, этого никогда не случиться, — понадеялся маг.

— А я то уж как надеюсь! Ну, а теперь пошли к Номэ, и сумку прихвати.

***

Выйдя из пещеры, Ханар заметил, что деревня ожила. Сгущались ранние сумерки, и во многих домах загорались окошки, густой дымок курился над трубами, а ветер приносил аппетитные запахи приготовленного мяса и хлеба, только что вынутого из печи.

Народу тоже ощутимо прибавилось, некоторые из идущих мимо то появлялись, то исчезали, и маг догадался, что опять видит духов.

«Надеюсь, это прекратиться в ближайшее время», — подумал чародей, вздрагивая от очередного возникшего прямо на пути, и практически сразу пропавшего мужчины. — «У меня уже голова от их мелькания болит, и если Номэ все время такое видит, то я ему даже сочувствую».

— Послушай, — проговорила Лета, которая шла рядом, указывая дорогу, — Ты извини, что напугала, ну тогда… с объятиями. Просто в одном из первых миров, я повстречала старичка. Говорливый и добрый, он медленно угасал, прикованный к постели, но оставался весёлый и бодрый, все время шутил. Сначала он решил, что я ангел смерти и пришла его забрать, а позже называл просто Ангелом, потому что скрашиваю одиночество его последних дней, а себя разрешил звать Дедушкой. Он первый, кто меня успокоил, сказав, как мне повезло, ведь я уже увидала столько миров, а сколько еще увижу. Посоветовал, не переживать почему так происходит, а наслаждаться каждым мгновением жизни и неважно, где я в этот момент нахожусь. На пятый день нашего знакомства Дедушка умер, тихо, с улыбкой… — Лета замолчала на секунду и отвернулась, Ханар заметил, как она быстро смахнула ладонью слезы, вздохнула пару раз и продолжила. — После его смерти понаехали родственнички, которых оказалось вдруг очень много: и дети, и внуки, и племянники. Последующие три дня я слушала, как они, брызжа слюной, выясняли, кто больше заботился и любил покойного, а значит имеет право на больший кусок его состояния. И с каждым днем во мне росла злость: их не было, когда Дедушка больше всех нуждался в заботе и внимании, зато на дележ наследства они грифами слетелись. На четвёртый день я не выдержала, схватила вазу и кинула её в самую противную тетку, приходившуюся Дедушке старшей дочкой. Тогда я поняла, что более материальная, чем казалось. До этого я была призрак призраком, через все проходила, ни к чему прикоснуться не могла. А тут я так обрадовалась открывшимся возможностям, что пошла крушить все направо и налево. В этих бесчувственных уродов летели книги, вазы, подушки, перед их носами захлопывались двери и падали кухонные шкафы полные дорого фарфора. Как они выли, с каким ужасом на лицах выбегали из дома… Чем все закончилось, я не знаю, меня почти сразу выкинуло из того мира в следующий. И открыв в нем глаза, я решила воспользоваться советом Дедушки, и теперь наслаждаюсь каждой отпущенной мне минутой.

До места они дошли, когда рассказ еще длился, и теперь стояли у входа в небольшую избу. Молчание повисло между ними, и Ханар боялся нарушить его первым, а Лета похоже все еще бродила по своим воспоминаниям.

Вот ее взгляд прояснился, и она, озорно взглянув на Ханара, проговорила:

— Так что слова относительно твоей могилки и безутешных родственников это просто мое эгоистичное не желание повторения прошедшего.

— Не переживай, — грустно улыбнулся Ханар, — если насчет могилки не чем помочь не могу, то уж от родственников я тебя точно избавлю, потому что у меня давно не осталось ни одного в живых.

Дальнейшему разговору помешала сестра Номэ, которая выбежала из дома и с разбегу запрыгнула на Лету.

— Привет Лисичка, — радостно заулыбалась Лета, — а смотри, что у меня для тебя есть.

И протянула плетеный кулон на длинной нити.

— Это к твоему пояску, — пояснила она, глядя каким счастьем засветились глаза девчушки.

Девочка схватила подарок, натянула его через голову, соскочила с рук и умчалась хвастаться брату.

— Не вериться, — проговорил Ханар, глядя в след девочке, — что такой живой ребенок — дух.

Лета стояла, опустив голову, а потом вдруг запрокинула лицо к небу и закричала, маг от удивления, отшатнулся.

— Все, — выпустив в крике все напряжение, скопившееся в душе, — проговорила она. — Я нагрустилась на неделю вперед. Если еще заведу разговоры о грустном, можешь меня стукнуть!

— Ловлю на слове, — довольно улыбнулся Ханар.

— Только, прошу тебя, нежно, — затрепетала длинными ресницами Лета, и убежала в дом, хлопнув у ошалевшего мага дверью перед носом.

***

Дом был каменный, небольшой, с маленькими окошками, невысоким потолком и каменным полом. В прихожей, разозленным тигром в клетке наворачивал круги сильно недовольный шаман.