— Придурок, — зло бросил он потерявшему сознание шаману, — на меня, мои же амулеты не действуют.

Лета сорвалась с места и, налетев на мага, стиснула его в объятьях. Ханар, не ожидавший такого поворота, замер, не зная, что делать, перевёл взгляд на не менее ошарашенного Номэ. Тот лишь развел руками, словно говоря: «А я тут причем? Сам разбирайся».

— Ты живой! — воскликнула девушка, выпуская из объятий глубоко шокированного волшебника, — а я так боялась остаток времени на кладбище вокруг твоей могилки бродить, любуясь безутешными родными и близкими. Сейчас твой мешок с лекарствами найду и принесу, а то ты весь в крови

И убежала искать сумку, которую маг сбросил впервые минуты боя, чтобы не мешала.

— Похоже, Лета испытывает к тебе очень теплые чувства, — проговорил Номэ, провожая быстро удаляющуюся тоненький силуэт, — Может даже плакать ушла в одиночестве. Видел бы ты, как она побледнела, когда ты упал. Перепугалась…

— Ага, перспективы бродить по кладбищу, — усмехнулся Ханар, стараясь вернуть себе трезвость рассудка, но голова нещадно гудела.

— Почему ты сказал, что на тебе амулет не подействовал!? — поинтересовался Номэ. — Летел ты красиво

— Но ведь не убил, — возразил Ханар, и принялся вязать руки поверженному врагу, его же поясом, — а собирался сделать именно это. Если бы на моем месте был ты, то просто умер, без всяких световых эффектов. Амулет перекачали силой, кроме того заклятье встретилось с запретом на смертельную атаку, из-за направленности на его создателя. Все это при активации породило ударную волну, которая собственно меня и отбросила. От всплесков магии нет защиты, все, что я успел, это замедлить и смягчить падение, но все равно приложился не слабо. Кто ещё ему столько силы влил в амулет, хотелось бы мне знать, сам бы он точно не смог.

Закончив вязать, Ханар сдернул с шеи злобного шамана амулет, сжал, сосредоточился, и свет тонкой дымной струйкой протянулся из центра камня, обвился вокруг кисти, запястья, и, поднявшись вверх по руке, впитался в районе сердца. Магический резерв восстановился лишь на половину, и чародей слегка подлечил себе ноющие плечо и ребра.

— На обратном пути заряжу и поставлю на место. Сейчас амулет не активен, так что в ближайшее время начнется весна. Ладно, ты обещал помочь с жителями деревни.

— А сил хватит?

Ханар прислушался к себе:

— Человек на десять, остальных придется перенести в тепло, пока я силы не восстановлю. Кто здесь самый адекватный? — поинтересовался он у шамана. — И желательно не самый хилый.

— Вон тот — младший брат вождя, — оглядевшись, ответил шаман. — А это его средний и младший сын, их старший брат погиб вместе со старшим сыном вождя, с которым они были очень дружны…

— Семейные истории оставим на потом, — отмахнулся маг. — Ладно, начнем с них. Рассказывай, как снять проклятье. А пока их буду восстанавливать, подумаешь, кого следующий.

Номэ опять прикоснулся к магу, но растворяться в нем, на этот раз, не стал, сказал:

— Видишь, две нити, что тянуться от каждого жителя. Черную ты и так должен был заметить, это по твоей специализации, заклятье контроля. А зеленую видишь?

— Допустим.

— Это связь с душой. Если повредить её, человек не очнется. Ты будешь резать чёрную, обычными своими методами изгнания духов, а я буду охранять зелёную.

— Понял. Начинаем…

— Сперва, себя в порядок приведи, а то на тебя смотреть страшно, — усмехнулся Номэ, и поинтересовался у девушки, только появившейся из-за невысокой сосны. — Лета, ты чего так долго?

— А что? Уже соскучились?

Девушка придерживая тяжелую сумку, висевшую на плече, на лице ее уже не было заметно следов слез, да и вела она себя как обычно, и Ханар успокоился.

«Чушь все это! Не стоило даже обращать внимание на слова Номэ. Мы с Летой знакомы от силы пару недель, тут и для дружбы то маловато, а уж для более глубокой симпатии…»

— Ханар? Хааанааар? Ты меня слышишь?

Маг выпал из задумчивости, и вздрогнув, отшатнулся, слишком близко перед глазами оказалось лицо Леты.

— Т-ты чего? — выдавил он.

— Это ты чего? Сначала завис, уставился в одну точку и не откликаешься, потом отпрыгиваешь, как блоха от мыла. Чудной какой-то…

— Лета, может, отдашь сумку Ханару, — напомнил Номэ.

— А волшебное слово?

— Какое? — взял себя в руки чародей.

— «Пожалуйста»

— Слушай, Лета, ты же взрослый человек, а ведешь себя порой хуже ребенка. Вот сейчас устроила какие-то глупые препирательства, словно не понимаешь, что если я сейчас хотя бы часть из жителей не освобожу, остальные замерзнут, а лекарей здесь нет…

— Есть, вон та девушка и её бабушка травницы, — указал шаман. — Без дара, но с талантом. Внучка даже в Женскую школу магии пробовалась, но не прошла.

— И ты молчал! Лета, сумку! Сперва их.

— На, бери. Мне отойти подальше?

— Да. Посиди в сторонке.

Ещё через пять минут, после того, как Ханар подлечил себя, они с шаманом принялись возвращать в сознание жителей деревни. Работа это оказалась тонкая, практически ювелирная, приходилось подстраиваться под каждого отдельно взятого человека. Сначала, Номэ, подогнув под себя ноги, садился рядом с одержимым, брал того за руку, начинал бормотать что-то неразборчивое, но очень мелодичное, и лежащего человека окутывал зеленоватый туман. Затем Ханар накладывал заклятие "Очищение от злого духа", слегка изменяя для каждого конкретного человека.

Может из-за того, что они работали вместе, но магического резерва хватило не на десять человек, как рассчитывал маг, а на всех жителей деревни. С каждым освобожденным, Ханару все больше казалось, что в заклятье контроля вплетено что-то постороннее, но никак не мог понять что. Знание в обнимку с догадками бродило где-то рядом, но приходить в усталую голову не спешило.

Возвращать в сознание жителей деревни маг с шаманом начали, поздним вечером, а сейчас из-за ближайшего склона долины уже выбиралось солнце, и Ханар чувствовал, как остатки его магического резерва утекают подобно мгновениям ночи.

Как только последняя девушка открыла глаза, у мага они закрылись, и он рухнул в темноту.

***

Очнувшись Ханар, не сразу понял, где он и почему не может пошевелиться. Если судить по неровному каменному своду над головой, то лежал он на полу пещеры, но как сюда попал, в памяти не отложилось. Справа сквозь полукруглый выход пещеры лился свет, который практически не рассевал темноту. Как и костер, который удалось рассмотреть, чуть повернув голову, над ним поднимался дым, пахнущий чем-то приторным.

Попытка встать не увенчалась успехом. Скосив глаза, он смог разглядеть какие-то тканые полотна, в которые его замотали так плотно, что свободной осталось только голова. К ткани были пришиты разноцветные камушки.

Вдруг рядом появилась лохматая, скрюченная тень непонятного монстра, который склонился над магом, и обернулся древней старухой с изогнутой клюкой. Прежде, чем Ханар успел всерьез испугаться, бабка испарилась, оставив взамен себя шум в голове. И сразу же раздался радостный крик Леты:

— Я же говорила, что он очнулся.

Тут же появилась и сама девушка, чуть впереди бежала девчушка лет пяти, и магу стало понятно, для кого плелся поясок из разноцветных ниток. Последним зашел шаман, если не считать костыля и повязки на ноге, вполне себе здоровый, и не скажешь, что совсем недавно лежал пластом.

— Гляжу, уже не бесплотный дух? — догадался Ханар

— Да, вернулся. Сыновья вождя помогли добраться. А как твое самочувствие? — поинтересовался Номэ, присаживаясь рядом.

— Судя по виду, — радостно встряла Лета, — Как у колбаски, завернутой в тесто.

Девочка, все это время державшаяся рядом с Летой, хихикнула и подошла ближе. А маг вздохнул и поинтересовался:

— Давно я отключился?

— Не очень, сейчас вечер того же дня. Есть хочешь?

— Да. Только распакуйте меня. И ещё если не трудно, скажите, почему на меня с таким любопытством смотрит этот ребенок.