Демьян остановился на перекрестке. Ночью безлюдно, машины проезжали редко. Он посмотрел на светофор, – горел красный, – перевел взгляд на дорогу и побрел по ней наискосок, сокращая путь.

От резкого автомобильного гудка он замер и зажмурился, закрыв глаза руками. Машина, сигналя, пролетела мимо. Демьян перешел дорогу на трясущихся ногах и упал на колени, стирая ладони об асфальт.

«Лучше бы меня сбили, – подумал он, – у всех стало бы меньше проблем».

Демьян с трудом разлепил глаза под орущий будильник. Он поставил его на три часа дня. Родители на работе, старший брат в армии, дом в его распоряжении до самого вечера.

Вглядываясь в потолок, Демьян закинул руку на лоб, и попытался вспомнить, как он добрался до дома. Кто-то подходил к нему. Образ спасителя разваливался в памяти.

«Ты дебил, Дёмыч, – звучит в голове голос Егора, – если ты чего-то не помнишь, значит этого не было!»

Переборов уныние и лень, Демьян встал с кровати, нехотя умылся, и приготовил яичницу на завтрак. Ему не хотелось есть, но он ел, не хотелось дышать, но он дышал, не хотелось желать Самару, но он желал, как бы ни сопротивлялся.

Когда в восьмом классе Егор признался ему, что влюбился в Самару, Демьян едва с ним не подрался. А на следующий день застал ее целующейся с Егором в подъезде на подоконнике. На их месте. Самара виновато улыбнулась и сказала: «Прости, Дёма, сегодня не твой день».

С того момента их с Егором жизнь шла по расписанию. Оно было негласным и соответствовало настроению Ремизовой. Поначалу Демьян не хотел мириться с тем, что его девушка спит с его лучшим другом. Ему казалось, что рядом с идеальным отличником она забудет про него, неудачника с длинными патлами.

Тогда он ходил с волосами, убранными в хвост – у родителей не было времени им заниматься, сам себя стричь он боялся из-за оксифобии1, а старшему брату было на него плевать. Однажды в начале лета Демьян пришел в парикмахерскую, скопив деньги. Он надеялся, что ему помогут, но не сдержал истерики, когда над ухом клацнули ножницами. Ему повезло, что попались понимающие специалисты. Одна отвлекала его, а другая в это время аккуратно стригла. Теперь он стал похож на стильного подростка, но после смерти Егора чувствовал себя дерьмом.

Друга не стало, Демьян продолжал видеть его везде: в отражении зеркал, на фотографиях, на улицах, даже когда смотрел на Самару. Егор был лучше него во всем, и даже спрыгнув с крыши, остался победителем.

– Если ты собирался вот так по-идиотски уйти, ты должен был взять меня с собой, – сказал Демьян, вглядываясь в отражение.

Ему показалось, что поверх его лица легло лицо друга. Глаза Егора смотрели на него понимающе, как и всегда, а едва заметная улыбка так и подначивала сказать ему какую-нибудь дружескую колкость.

Рома проснулся в пять утра по будильнику. Потянулся, зевнул и пошел умываться. Он прошел на кухню с закрытыми глазами и на ощупь нашел дверцу холодильника.

– Если ты работаешь, то тебе надо хорошо кушать, – сказала бабушка.

От неожиданности он вскрикнул, раскрыл глаза и дернулся. Бабушка сделала то же самое, приложив руку к груди:

– Ромочка, ты чего?

– Забыл, что не один живу теперь, – Лисов виновато засмеялся и сел за стол. – А ты че встала так рано?

– Так для меня это обычное утро, внучок, – улыбнулась Ольга Никитична. – Твой дедушка еще спит, он обычно встает в шесть. Ко скольким часам тебе нужно на работу?

– К полседьмому.

– Хорошо, – бабушка положила ему на тарелку гренки с яйцом. – Значит, у нас есть время посекретничать, – подав внуку вилку и нож, она села напротив.

– А ты?

– Попозже поем, сейчас я голодна от любопытства!

– Ладно, спрашивай, че ты там узнать хотела, – улыбнулся он, откусывая большой кусок жареного хлеба.

– Расскажи о Сонечке. Такая милая девочка, ты с ней встречаешься?

Вдохнув слюну, Рома закашлялся. Он прикрыл рот рукой, чтобы еда не вылетела на бабушку, его глаза заслезились. Ольга Никитична налила ему стакан воды.

– Че за вопросы с утра, ба? – сипло спросил он.

– Ты от меня так просто не избавишься! – пригрозила бабушка с улыбкой. – Ну же, расскажи. Я же видела, как ты на нее смотрел!

Рома отвел взгляд:

– Заметно?

– Еще как!

Он вздохнул и положил вилку на тарелку.

– Аппетит пропал, пойду я.

– Ну уж нет, молодой человек! – Ольга Никитична поймала его за руку. – Если так не хочешь делиться со мной секретами, то хотя бы поешь. Физическая работа сильно изматывает.

– Ну… я просто, типа, говорить об этом не готов, – ответил Рома, ковыряясь вилкой в подмокших от масла гренках.

– Понимаю. Но знай, если у тебя возникнут вопросы о взаимоотношениях полов, я с радостью помогу тебе, – подмигнула бабушка.

Лисов слабо улыбнулся. Когда-то Лёня притащил ему диск с порнофильмом, и с тех пор они оба знали, что и как происходит между парнем и девушкой.

С Соней все было иначе: Рома понимал, что она не смотрит на него, как на парня, и не лез, чтобы не спугнуть. Дружба с ней значила для него больше, чем удовлетворение собственных желаний.

Рома попрощался с бабушкой, поцеловав ее в щеку. Августовское утро встретило его бодрящей прохладой. Поеживаясь, он застегнул спортивную куртку у горла, и побрел к магазину. Обычно он доходил до него за пятнадцать минут, поэтому не торопился.

Его внимание привлек громкий автомобильный гудок. Рома повернул голову. Яркие фары ослепили его, и он невольно прищурился. Покачав головой, он убедился, что на дорогу никто не выезжает, и перешел ее.

На тротуаре неподалеку кто-то сидел. Рома собрался пройти мимо, когда услышал громкий плач. Лисов обернулся, всмотрелся в лицо незнакомца:

– Храмов?..

Демьян поднял голову, но словно не увидел его.

– Его больше нет, – выкрикнул он, вытирая слезы. – Егор умер…

Пока Храмов рыдал, Рома застыл, не зная, куда деться. Он не привык общаться с одноклассниками, а этого и вовсе не узнал из-за новой стрижки. Плач перешел во всхлипывания, а потом и вовсе прекратился.

– Эй, ты не сдох там? – Рома подошел ближе, легонько пнул Храмова в колено. Тот не пошевелился, лишь что-то неразборчиво простонал. Лисов поднял Демьяна, перекинул его руку себе через плечи и потащил к дому. – Повезло тебе, идиотина, что на меня наткнулся.

В четвертом классе на ИЗО задали парный проект, и им пришлось вместе делать рисунок. Тогда же Демьян показал ему незапертые окна, через которые забирался в дом. Рома захотел повторить. Вдвоем они испачкали новый ковер и получили нагоняй от Даниила, старшего брата Храмова.

«Надеюсь, не заметит никто, как я в чужой дом лезу», – Лисов опасливо огляделся.

Прислонив Демьяна к стене дома, он осторожно раскрыл окна, запрыгнул в комнату и, кряхтя, перетащил одноклассника на кровать. С минуту Рома размышлял, стоит ли накрыть Храмова одеялом, потом махнул рукой, тихо вылез наружу, прикрыл створки и поспешил уйти.

Рабочая смена пролетела незаметно. Начальник вежливо спросил, не возникнут ли у него проблемы из-за «того случая». Рома покачал головой. После обеда его отпустили. Лисов шел домой и думал, что скажет дедушке и бабушке. Они не смотрели на него так, как смотрели полицейские или учителя. Та же Людмила Михайловна его ненавидела, но тут он признавал: было за что. Однажды, болтая со старшеклассниками, он пошутил про ее сына. Директор услышала это и устроила ему выволочку. Все в школе знали, что ее сын покончил с собой так же, как и Егор. Эту тему обсуждали шепотом, но никогда перед директором. С тех пор отношение Людмилы Михайловны к Роме изменилось, и он не винил ее за вчерашнюю пощёчину.

Лисов свернул с привычной дороги, чтобы растянуть путь до дома. Он оказался в парке, сел на лавку и посмотрел на воду, плещущуюся в фонтане. Освежающие брызги сдувало ветром ему на лицо. Лисов прикрыл глаза, раскинул руки по спинке лавки и откинул голову. Сидеть в тени после изнуряющей работы – одно удовольствие.