– Пусть придуманное ещё и прибыль приносит.

– Кому?

– Мне, и стране тоже. Живёшь ты на территории России, значит, всей России.

– Это значит – деньги?

– Да.

– И много?

– Прибыли, Анастасия, ну денег, никогда много не бывает. Но мне их столько нужно, чтобы эту экспедицию окупить и на новую хватило, а России…

Я задумался… А что, если и Анастасию как-то заинтересовать материальными благами нашей цивилизации? Спросил:

– Ты себе ничего не хочешь?

– У меня всё есть, – ответила она.

И вдруг мне пришла идея, я понял, чем можно её заинтересовать.

– Знаешь, Анастасия, пусть тобой придуманное столько денег принесёт, чтобы все твои любимые дачники, ну садоводы, по всей России могли бы семена бесплатно получать или на льготных каких-то условиях.

– Здорово! – воскликнула Анастасия. – Как хорошо ты придумал. Я сейчас же буду прорабатывать, если у тебя всё. Как мне это нравится! Семена… Или у тебя ещё что-нибудь есть?

– Нет, Анастасия, хватит пока.

Я почувствовал, что её вдохновила и сама задача, и особенно семена для её дачников бесплатные. Но тогда я ещё был уверен, что даже при её способностях решить задачу с очисткой воздуха просто невозможно, иначе множество наших научных учреждений уже решили бы её.

Анастасия энергично, а не как всегда спокойно, улеглась на траву, раскинув руки. Согнутые пальцы подушечками смотрели вверх и то двигались, то замирали, ресницы закрытых глаз вздрагивали.

Она лежала так минут двадцать, потом открыла глаза, села и сказала:

– Определила. Но какой же это кошмар.

– Что ты определила, в чём кошмар?

– Самый большой вред наносят вам так называемые машины. Их так много в больших городах, и из каждой исходит неприятный запах и вредные для организма вещества. Самое страшное то, что они смешиваются с частичками земли или пыли, пропитывают её. Движение этих машин поднимает пропитанную пыль, и люди вдыхают это ужасное месиво, оно разлетается, ложится потом на траву, деревья, покрывает всё вокруг. Это очень плохо. Очень вредно для здоровья людей и растений.

– Конечно, плохо. Но это и так всем известно, только поделать никто ничего не может. Машины моющие есть, но они не справляются. Ты, Анастасия, ничего, абсолютно ничего нового не открыла, не придумала оригинального решения очистки.

– Так я же только определила основной источник вреда, сейчас буду анализировать, думать. Мне нужно сосредоточиться надолго, может быть даже на час, потому что я такими проблемами никогда не занималась. Чтобы не скучно тебе было, ты погуляй по лесу или…

– Да ты думай, найду я, чем заняться.

И Анастасия вся ушла в себя. Вернувшись через час после прогулки по лесу, я застал её, как мне показалось, неудовлетворённой и сказал:

– Видишь, Анастасия, тут и твой мозг не в силах что-либо поделать. Ты только не расстраивайся, у нас над этой проблемой много институтов научных работает, но они, как и ты, лишь констатируют факт загрязнения. Пока и они тоже ничего поделать не смогли.

Она ответила несколько извиняющимся тоном:

– Перебрала, думаю, все возможные варианты, но чтобы быстро и на пятьдесят процентов – у меня не получается.

Я насторожился – она всё же нашла какое-то решение.

– А на сколько же у тебя получилось? – спросил я.

Она вздохнула.

– Недотянула много. У меня получилось на… тридцать пять – сорок процентов.

– Что?! – не сдержал я восклицания.

– Слабовато получилось, да?

У меня в горле пересохло, чувствовал: она не может врать, преувеличивать или преуменьшать сказанное. Пытаясь сдержать волнение, сказал:

– Давай изменим условия задачи – пусть будет тридцать восемь процентов. Рассказывай быстро, что ты придумала.

– Нужно, чтобы все эти машины не только разбрасывали эту гадкую пыль, но и собирали её.

– Как это сделать, говори быстрее!

– Впереди… ну что там у них торчит такое, как это называется?

– Бампер, – помог я ей.

– Значит, бампер. Внутри него или под ним нужно приделать коробочку с дырочками в верхней её части, сзади тоже дырочки должны быть, чтобы воздух выходил. При движении этих машин потоки пыльного вредного воздуха будут попадать в передние дырочки, очищаться, и выходить из задних дырочек будет уже очищенный на двадцать процентов воздух.

– А где же твои сорок процентов?

– Сейчас эта пыль с дороги никак почти не убирается, а при таком способе её будет становиться всё меньше, так как она будет убираться каждый день и повсеместно. Я рассчитала – через месяц при помощи таких коробочек, если они будут установлены на всех машинах, количество грязной пыли уменьшится на сорок процентов. Далее процент загрязнения не уменьшается, так как влияют другие факторы.

– Какого размера коробочки, что в них должно находиться, сколько дырочек и на каком они расстоянии друг от друга?

– Владимир, может, ты хочешь, чтобы именно я их прикрутила к каждой машине?

Впервые я увидел, что она обладает чувством юмора, и захохотал, представив, как Анастасия прикручивает к машинам свои коробочки. Она тоже засмеялась, обрадовавшись моей весёлости, закружилась по поляне.

Идея действительно была проста, а остальное – дело техники. Уже сам, без Анастасии, я представил, как это всё может быть: указы глав администраций, контроль автоинспекции, смена фильтров на заправочных станциях, сдача старых, контрольные талоны и так далее. Обычное решение, как с ремнями безопасности.

Один росчерк пера – и во всех легковых машинах – ремни. А тут один росчерк пера – и воздух чище. И предприниматели за заказ на коробочки будут бороться, и заводам работа, а главное, в итоге воздух чище будет…

– Подожди, – обратился я снова к кружившейся, словно в весёлом танце, Анастасии. – В коробочках-то этих что должно находиться?

– В коробочках… в коробочках… Ты сам немножко подумай. Совсем просто это, – ответила она, не останавливаясь.

– А деньги с чего появятся у меня и у дачников, на семена чтоб хватало? – снова задал я вопрос.

Она остановилась.

– Ну как же с чего? Ты просил, чтобы идея была самой-самой рациональной – вот я и придумала такую, самую рациональную. По всему миру её будут использовать в больших городах и платить России за эту идею, так что и на бесплатные семена хватит, и тебе будут платить. Только получать ты сможешь своё при определённых условиях.

Я тогда не обратил внимания на её слова, касающиеся определённых условий, стал уточнять другое:

– Так, значит, патентовать надо? Кто же платить будет добровольно?

– Почему это не будут? Будут, я процент сейчас назначу. От произведённых этих коробочек – России два процента, тебе – одну сотую.

– Да что толку от твоего назначения. В чём-то ты сильна, а уж в бизнесе полный профан. Никто не будет платить добровольно. Даже по заключённым договорам не всегда платят. Если бы ты только знала, какое количество у нас неплатежей. Арбитражные суды перегружены. Знаешь, что такое арбитражный суд?

– Предполагаю. Но в этом случае будут исправно платить. Тот, кто откажется, разорится. Процветать только честные будут.

– С чего это они разорятся, ты, что ли, рэкетом займёшься?

– Ну вот ещё придумал… Надо же… Они сами, вернее, обстоятельства так сложатся вокруг обманщиков, что они разорятся.

И тут меня осенила мысль: если учесть, что Анастасия не может врать и, как она сама говорила, природные механизмы не позволяют ей ошибаться, значит, она, прежде чем сделать такие заявления, должна была обработать в мозгу небывалый объём информации, сделать колоссальные арифметические расчёты, при этом учесть массу психологических факторов, касающихся людей, которые будут причастны к её проекту. На нашем языке, она не только решила труднейшую задачу по очистке воздуха, но и составила, проанализировала бизнес-план, и всё это примерно за полтора часа. Я решил уточнить некоторые детали и спросил её:

– Скажи, Анастасия, ты делала в уме какие-то расчёты, называя процент очищения воздуха, количество денег, которые должны поступать от производства твоих коробочек, установленных на машинах, от замены фильтров и так далее?