Мишка вел себя слишком беспечно, когда выходил за стену или направлялся в другие зоны.

Я очень не хочу однажды увидеть его в рядах отступников.

– Я делаю то, что умею, – Миша опрокидывает в рот рюмку и с грохотом ставит ее на место. Скривившись, занюхивает рукавом своей рубашки, – Какая злая, – хрипло выдавливает он, косясь на меня.

–Просто будь осторожен, – усмехаясь, отвечаю я, наблюдая, как Женька наполняет его рюмку. Он в очередной раз исподлобья смотрит на меня и я улыбаюсь мальчишке. Женя вспыхивает до самых корней волос и убегает за спину отца.

Посмеиваясь, Семеныч берет в руки пульт от телевизора и переключает на рекламу. Никто из посетителей не спорит, каждый из них привык подчиняться хозяину бара, который дает всем работу.

– Почему ты не хочешь присоединиться к нам? – опять один и тот же вопрос.

– Потому что я им не доверяю.

Мишка раздраженно пожимает плечами.

– С чего бы? – он приподнимает брови.

Я не знаю, что ему сказать. Какое-то чутье подсказывает мне, не соваться в это. У меня есть брат и обязанности.

– Боги из тронного зала решили снизойти до нашего мира, – громко говорит Семеныч, и я радуюсь, что мне не придется отвечать, – Надо послушать, – он делает звук громче.

– Я начинаю думать, что ты тоже запал на этого красавчика, – ворчит Мишка и пригибается, когда Семеныч замахивается на него полотенцем.

– Обладал бы ты такой же рожей, я бы перепихнулась с тобой пару раз, – хрипловатым голосом говорит женщина за соседним столиком, и поворачивается к нам.

– Ты что-то имеешь против меня? – хмурится Мишка, и она усмехается, – Видишь эти стальные мускулы?!

Я незаметно вздыхаю и перевожу взгляд на экран.

Две фракции собрались на трибуне, построенной прямо на стене. Их можно различить только по цвету одежды. Аристократы предпочитают белому темно-синий, выделяя себя среди остальных.

Я сильнее сжимаю свой стакан, жалея, что не могу раздавить его в пальцах.

Вот кого я ненавижу больше остальных. Сильнее, чем сенатора и его семью. Я на дух не переношу советников корпорации.

На своё благословение, шестнадцатый День Рождения, каждый представитель своей фракции проходил тест, определяющий уровень его IQ. Это дает им возможность получить работу в корпорации и улучшить свой кредит.

За этим зрелищем следят оба мира, и я могу назвать имена тех, кому желаю смерти.

– «Вы должны знать, что мы делаем всё возможное, чтобы поднять уровень жизни в вашем мире.., – говорит Роман Москвин, он смотрит прямо в камеру и кажется, говорит чистую правду, – И я рад сообщить, что в скором времени две сильные фракции объединятся… – мужчина подзывает к себе своего сына, стоящего рядом с ним и моё дыхание учащается само собой.

Макс Москвин… «Золотой мальчик», звезда всех гламурных таблоидов и всеобщий любимчик.

– … благодаря союзу моего сына и дочери сенатора, полномочия корпорации возрастут! – восклицает он, и моё сердце предательски падает прямо в желудок.

– Развели тут мыльную оперу, – Семеныч выключает плазму, но я продолжаю бесстрастно пялиться в потухший экран. Я успела заметить в бирюзовых глазах аристократа смятение и страх.

Я очень хорошо знаю это чувство, чтобы не обнаружить его в других.

– Как же они любят трепаться,– Мишка поворачивается ко мне, отвлекая от раздумий, на его лбу пролегают две сердитые складки, – От всего этого несет дерьмом, вот увидите,– он скрещивает вместе длинные пальцы и кладет руки перед собой.

– Дело говоришь, – соглашается Семеныч, он проводит взглядом нового посетителя, пока тот не усаживается за самый дальний угол и наклоняется ко мне, – Это про твою душу, – он показывает в сторону заказчика и я киваю, спрыгивая со стула.

Мишка старается встретиться со мной глазами, но я отвожу взгляд. Впервые за сегодня я жалею, что он пришел в бар.

– Не вздумай вмешиваться, понял меня?! – отрывисто бросаю я ему, предупреждая, что это мое дело.

Я залпом выпиваю бражку и направляюсь к заказчику.

Их легко узнать по накинутому на голову коричневому капюшону и длинному плащу, закрывающему всё тело. Никогда не понятно, кто перед вами. Женщина или мужчина. Особенно, если голос изменен прибором.

Многие из них боятся огласки. Или преследования. Никто не хочет, чтобы другие прознали о контрабанде, особенно стражники.

– Чего это она? – долетает до меня недоуменный вопрос Мишки, но я уже сажусь за столик и не слышу, что отвечает Семеныч.

Заказчик поднимает голову, но его лица невозможно разглядеть.

– Что тебе нужно? – задаю я свой обычный вопрос, надеясь, что его плата будет достаточно высокой, чтобы я смогла обменять ее на «Фторхинолон девятого поколения».

Макс

В будний день в «Соло» так же шумно и многолюдно, как в выходной. Самое популярное место среди молодежи. Не сколько из-за престижа, сколько из-за отменного меню и хорошо обученного персонала.

Как только я прохожу через раздвижные двери, ко мне сразу же спешит администратор. Прехорошенькая девушка с копной ярко-рыжих волос, зачесанных наверх. Белоснежный кожаный комбинезон облегает ее тело так, что не остается места для фантазии.

– Анастасия, – представляется она, широко улыбаясь, – У вас заказан столик? – я обвожу взглядом обстановку зала, оформленного в стиле лаунж. Все здесь отвечает за комфорт гостя. Начиная с натуральных тканей на диванах и портьерах, заканчивая мраморными полами и деревянной мебелью, – Или у вас особая бронь? – вновь спрашивает Настя.

– Меня здесь ждут, – отвечаю я, вновь обращая внимание на девушку. Она включает планшет и дисплей загорается голубым.

– Ваше имя? – спрашивает Настя, и я в удивлении приподнимаю брови. Мне казалось, что меня знают все. И не только благодаря цвету моего костюма.

– Макс, – она бросает на меня быстрый взгляд, – Москвин, – услышав мою фамилию, ее пальцы на мгновение замирают на клавиатуре. Это единственное, что выдает ее волнение.

– Индивидуальная бронь, всё верно, – быстро говорит Настя, выключая планшет, – За пятой кабинкой вас ожидают четверо, – я едва заметно вздыхаю и уже начинаю жалеть, что не поехал сразу же домой. Настя изящным жестом подзывает к себе провожающего, – Егор проводит вас до места, – продолжает она, – Желаем отлично провести время, – я киваю и Настя переключается на другого гостя.

Я следую за Егором, за столиками смолкают разговоры, когда я прохожу мимо. Я к этому уже привык, но сейчас это вызывает раздражение. И я радуюсь, когда он открывает передо мной шторы и приглашает пройти первым.

Внутри полумрак, только приглушенный свет от потолочных ламп позволяет отыскать нужный номер. Кабинки стоят напротив друг друга, из бронированного стекла, заглушающего любой посторонний шум. В одной из них я замечаю короткие золотистые волосы Машки.

– Спасибо, дальше я сам, – бросаю я Егору, он без лишних слов исчезает. Я расстегиваю пуговицы на пиджаке и стягиваю с шеи галстук, скомкав его, убираю в карман.

Когда я открываю дверь, Машка с визгом бросается мне на шею.

– Как я рада, что ты всё-таки пришел, – ее влажные губы впиваются в мои. Я чувствую вкус вина и шоколада «Делафе». По телу пробегает сладкая истома.

– Мне пришлось ненадолго задержаться, – удается мне проговорить между поцелуями. Я обнимаю Машку за талию, наслаждаясь сладким запахом ее тела.

– Вы же не в спальне, – долетает до меня недовольный голос Дениса. Я резко отстраняюсь от нее, приходя в себя и присаживаюсь за стол.

– Умеешь ты подгадить момент, – Машка садится рядом со мной, ее зеленые глаза с ненавистью смотрят на Дениса. Мы знакомы со школы и сколько я себя помню, они всегда друг друга недолюбливали. Но сейчас за этим стоит что-то большее.

– У меня хороший учитель, сестренка, – он невинно улыбается ей. В его руках стакан с виски, от каждого движения, лед ударяется о стекло, – И как дела у нашей элиты? – Денису удается произнести последнее слово так, что мне приходится делать усилие, чтобы не сорваться на грубость.