Сам Примаков относительно выдвижения его кандидатуры на пост президента отвечал так:

— Всякое безумство должно иметь пределы. Я исчерпал свое, согласившись на премьерство…

До того, как его отправили в отставку, он действительно не собирался баллотироваться. После отставки все изменилось.

Примакова настойчиво уговаривали баллотироваться в Государственную Думу, а потом и в президенты. Он не спешил с решением. Во-первых, после ухода в отставку он сделал в Швейцарии операцию по замене тазобедренного сустава, которая избавила его от невероятных страданий. Но он не желал показываться на публике с костылями. Ждал, когда сможет обойтись без костылей и даже без палки. Во-вторых, он не хотел идти на выборы в одиночку, а своей политической организации у него не было.

Впрочем, я, честно говоря, думал, что он вообще откажется от политической деятельности. Он ведь не принадлежал к числу политиков до мозга костей, которые себе иной жизни не мыслят. У него интересы за пределами политики: книги, друзья, семья. Правда, было у него одно качество, возможно привезенное с Кавказа. Евгений Максимович вырос в Тбилиси, и он не прощает обид. А его сильно обидели, когда уволили так бесцеремонно. Со всех предыдущих должностей Евгений Примаков уходил только на повышение. Почти вся его жизнь — в смысле карьеры — это стремительное движение вперед и вверх. И вдруг такое увольнение. Желание если не отомстить, то, как минимум, взять реванш и, конечно же, притягательная сила большой политики, вероятно, и заставили его пойти на выборы.

За поведением Примакова многие следили с затаенным интересом, понимая, что он может сильно помочь избирательному блоку, к которому присоединится, и сильно помешать другим кандидатам в президенты, если бы решился участвовать в президентских выборах. Первым ему предложил союз московский мэр Лужков. Юрий Михайлович сам подумывал об участии в президентских выборах, но колебался, реально оценивая свои шансы. Тем не менее в 1999 году он создал свое движение «Отечество».

Когда Примакова отправили в отставку, Лужков сразу заговорил, что Евгений Максимович очень близок к «Отечеству». Союз Лужкова и Примакова казался очень сильным. Но Евгений Максимович не хотел быть чисто московским кандидатом. Тогда группа влиятельных губернаторов, создав свою организацию «Вся Россия», предложили Лужкову союз, стем, чтобы общий избирательный список возглавил Примаков.

Местные начальники по всей стране охотно строились под примаковские знамена, считая, что формируется новая партия власти, а в таких случаях главное — не опоздать. Ельцина к тому времени списали окончательно, считая, что он тяжело болен, ни на что не способен и уже никому не опасен. Говорили, что у Ельцина серьезные проблемы с сосудами головного мозга, что иногда во время беседы он вдруг выключается, теряет нить и потом не может вспомнить, о чем говорил. В обществе были уверены, что его политическая карьера закончилась и ему пора уходить.

Лидер коммунистов Геннадий Зюганов уверенно заявлял:

— Режим уже изжил себя окончательно. Он агонизирует. Ельцин уже не может управлять по-старому, а по-новому он не умеет. В ближайшее время «семья» его изолирует, чтобы он не мешал. Администрация президента растеряна, ослаблена, она не имеет авторитета. Время либералов ушло, народ их ненавидит.

Кто-то, правда, вспоминал, что прежде Борис Николаевич был хорош именно в критических ситуациях, когда его загоняли в угол. Но его взлеты и победы, казалось, все в прошлом. Он не в состоянии был целый день высидеть в Кремле и все больше времени проводил в загородной резиденции. Его появления на телеэкране производили странное и жалкое впечатление. Он казался далеким не только от народа, но и от собственного правительства. Многие министры видели его только по телевидению. Он замкнулся в узком окружении, где главную скрипку играли его младшая дочь и журналист, который пишет ему книги и выполняет личные поручения. Пошли разговоры, что за него все делает окружение. И, не спрашивая президента, выпускает указы с помощью резиновой печатки с факсимиле подписи Ельцина, которая хранится в сейфе заведующего канцелярией.

Нового премьер-министра Владимира Владимировича Путина никто всерьез не воспринял: ну и этого через неделю уберут. В Думе за него проголосовали совершенно равнодушно — какая разница? До выборов все равно придется терпеть ельцинские трюки…

В августе и даже в сентябре 1999 года мало кто сомневался, что на грядущих парламентских выборах победу одержит мощный блок «Отечество — Вся Россия» во главе с Примаковым. Он оставался самым популярным политиком в России и после отставки. Судя по опросам общественного мнения, люди хотели видеть на посту президента именно Евгения Максимовича как олицетворение взвешенной, спокойной, разумной политики. Казалось, что серьезных конкурентов у него нет.

В один из сентябрьских дней на большой дружеской вечеринке я видел, как друзья и соратники Примакова совершенно искренне поднимали тосты:

— За Евгения Максимовича — надежду России!

Когда в начале августа 1999 года чеченские боевики вторглись в соседний Дагестан, а вслед за этим прогремели взрывы в Москве и в других городах, никто и представить себе не мог, что эти события радикально изменят политическую жизнь России. За чеченской войной и все политическое пространство нашей страны тоже превратилось в поле боя. Как в Чечне, здесь рвались снаряды и авиабомбы, орудовали снайперы. Соперники уже ощутили вкус политической крови, и на глазах пораженной, а может быть, и довольной публики они рвали друг друга на куски.

Досталось и Примакову. Говорили, что Примаков так и не оправился после операции, что его ждет следующая операция и закончится все это инвалидностью. При этом на экране телевизора возникали лужи крови, которые должны были вызывать определенные ассоциации.

В те дни, когда стране рассказывали, что Примаков с трудом передвигается, я наблюдал Евгения Максимовича в неформальной обстановке. Он был в прекрасном настроении, за столом ни в чем себе не отказывал, а после застолья в небольшой дружеской компании пел и пританцовывал. Но это видели человек двадцать, страна же верила телевидению. Тем более, что на телеэкране Евгений Максимович обычно появлялся мрачным и недовольным. Это не множило ряды его поклонников.

Примаков так и не сумел наладить отношения с прессой и телевидением и многих журналистов настроил против себя. Тем не менее не стоит говорить, что выборы в Государственную Думу в декабре 1999 года выиграло телевидение. Юрий Лужков был переизбран мэром Москвы абсолютным большинством голосов. А вот за политический блок «Отечество — Вся Россия», в котором он играл ключевую роль, проголосовало значительно меньше людей, чем ожидалось.

В чем причина поражения блока «Отечество — Вся Россия», который казался очевидным фаворитом? Ответов много. Главный предвыборный лозунг: избавиться от Ельцина в Кремле — уже устарел к моменту выборов. Никто и не сомневался в том, что Борис Николаевич вскоре уйдет. А вот кто и что будет после него? Жесткие атаки на Ельцина и «семью», обвинения в коррупции не расположили к себе избирателя. От политиков ждали не жесткой критики, а позитивной программы действий. А ее внезапно стал олицетворять новый и молодой премьер-министр Владимир Путин.

В нем увидели молодого и уверенного в себе человека, который не боится взять на себя ответственность. Он продемонстрировал те качества, которые люди хотели видеть в руководителе страны, по которым соскучились, — решительность и твердость. Массированное применение вооруженных сил в Чечне было воспринято как свидетельство восстановления былой мощи страны и единения общества, хотя бы на почве противостояния общему врагу. Это привело к неожиданному эффекту: социологи зафиксировали ожидание позитивных перемен в стране.

Примаков стал в Государственной Думе лидером фракции «Отечество — Вся Россия». Баллотироваться в президенты он не захотел. Чтобы противостоять Путину, Евгений Максимович должен был возглавить оппозицию — левую или правую, но он не принадлежал ни к той, ни к другой. Да и вообще не был он оппозиционером. 3 сентября 2001 года Примаков ушел с поста руководителя фракции.