— Президента убеждали: если мы займем жесткую позицию, то НАТО вообще развалится, — рассказывает Козырев. — Это же из области фантастики! Один источник информации утверждал: если на президентских выборах в Польше победит Квасьневский, то Польша вообще не захочет вступать в НАТО. Главный бузотер (Лех Валенса) уйдет, а Александр Квасьневский — социалист, мы его знаем — некоторые это даже с намеком говорили, хотя все это не подтвердилось.

Козырев тоже лично знал Квасьневского и повторял, что Польша от вступления в НАТО не откажется. Так и получилось: президент Квасьневский сразу сказал, что он будет добиваться вступления в Североатлантический блок, и чем скорее, тем лучше.

Расчет на то, что Восточная Европа перестанет добиваться вступления в НАТО, обернулся большими издержками. Кто-нибудь ответил за эту дезинформацию? За эти намеки насчет того, что они обладают какой-то особой информацией? Вовсе нет.

Президенту внушали, что существует заговор против России, что страна со всех сторон окружена врагами.

— Когда-то в Кремле вокруг президента был коллектив политических единомышленников, — говорил Козырев. — Но он растаял. Появились люди, которые были назначены по каким-то иным критериям, известным только самому президенту. Эти люди подозрительно относятся к окружающему миру. Они не видят, что иностранные партнеры представляют иную цивилизацию, иную культуру и традиции.

Скажем, во время обеда с чужеземным президентом принято произнести один тост. Наши люди, исполненные лучших чувств, начинают произносить тост за тостом, как на профсоюзной пьянке, и видят, что иностранцы поглядывают на них с удивлением и не пьют на равных. Возникает отчуждение. Наши обижаются: «Нос воротят! Не хотят с нами по-человечески! Значит, враги».

Уловив это непонимание и обиду президента, его со всех сторон стали заваливать антизападными, антиамериканскими бумагами. В Кремле на этом делались карьеры. Когда началась борьба против расширения НАТО, какое количество людей воодушевилось и воспряло духом!

Когда Козырев уже ушел в отставку, Виктор Степанович Черномырдин, еще остававшийся главой правительства, предъявил бывшему министру прямое обвинение, что именно он виноват в том, что НАТО приближается к границам России.

— Вы признаете себя виновным? — спросил я Козырева.

— Да, я чувствую себя виновным. Когда я был министром, я не все возможности использовал, чтобы объяснить главе правительства, как и президенту, а главное — российской общественности — некоторые простые вещи. Нравится нам НАТО или не нравится, оно будет расширяться. Я удивлен тем, что для нашего премьер-министра это оказалось новостью. Решение НАТО о том, что расширение блока обязательно произойдет, было принято еще в 1992–1993 годах. Странно, что Виктору Степановичу это не доложили. Пытаться этому противодействовать — значит начинать вторую холодную войну. Да и это их не остановит. Мне не менее странно то, что премьер-министру не доложили, что само НАТО меняется.

— А в чем заключаются перемены внутри НАТО?

— Прежде всего, входящие в него страны сокращают вооружения, военные бюджеты. Но главный способ для них измениться — это сотрудничать с Россией. Когда они с нами сотрудничают, мы можем на них воздействовать. Мы требуем, чтобы НАТО изменилось, но несколько лет сами отказывались вести с ними переговоры об этих изменениях. У нас давно уже договор мог быть в кармане. Проблема была бы полностью снята…

— А говорят, что только жесткая позиция Москвы заставила НАТО пойти на переговоры.

— Надо ясно сказать, что это не мы НАТО сломали каким-то секретным способом и заставили пойти на переговоры, а мы сами вынуждены были сесть за стол переговоров. Наша страна нуждается в инвестициях, в преодолении дискриминационных барьеров против наших конкурентоспособных товаров. Вот где надо побороться с Западом, вот в чем наши реальные интересы. А это все отодвинуто разговорами о расширении Североатлантического блока. Так в советские времена поступали, когда чем сложнее было внутриэкономическое положение, тем ожесточеннее боролись с НАТО.

Я давным-давно начал зондировать почву: а можем ли мы участвовать в принятии политических решений в Североатлантическом блоке? Например, по образцу Франции, которая состояла в НАТО, но не входила в военную организацию. А если мы участвуем в принятии политических решений, то как мы можем бояться НАТО?.. Пусть себе вступают новые члены, а мы там уже сидим за столом и принимаем самые главные политические решения. Все остальное, даже военные меры, это всего лишь исполнение политической воли.

— Что же вам помешало довести дело до конца?

— Мои коллеги-смежники написали Борису Николаевичу, что Козырев собирается вести с НАТО какие-то переговоры о договоре. А нужен ли нам договор? Нам нужно пожестче с ними, они испугаются, не будут расширяться, а то и вообще развалятся…

— Может ли военная организация НАТО представлять когда-нибудь опасность для России?

— В принципе две огромные военные машины России и НАТО конечно же, могут представлять друг для друга опасность. И ведь мы, преодолевая всяческие подножки в Москве, подписали с натовцами в июне 1994 года большую программу «Партнерство ради мира» и специальный протокол, который давал России более широкие права, чем другим участникам программы, и признавал за нашей страной высокий статус. Но программа не реализуется. Опять-таки по нашей вине. Наши военные пропускают семинары, встречи, заседания штаба, в том числе и по ядерной проблеме. А какой же иной есть способ убедиться в том, что против нас ничего не готовится, кроме как постоянно встречаться с натовскими штабистами, генералами? Почему бы не проводить совместные учения, маневры? Вот это и будет преодолевать конфронтацию и ликвидирует опасность противостояния двух мощнейших военных машин.

— Расширение НАТО — это неизбежный процесс?

— Варшавский Договор был создан теми режимами, которые отвергнуты народами. Режимы развалились, и с ними распался Варшавский Договор. А Североатлантический союз был создан демократическими режимами. Конечно, одна цель существования НАТО полностью исчерпана — Советского Союза больше не существует, и коммунистической угрозы тоже больше нет. Но у них в руках остался нормальный механизм военного сотрудничества. И отказываться от этого полезного инструмента им ни к чему.

— А зачем нужно НАТО?

— Опасностей в мире полно. Кстати говоря, опасность для нашей безопасности исходит вовсе не с Запада. Посмотрите, где в последние годы льется кровь российских солдат: это конфликтные зоны в странах СНГ, таджико-афганская граница, Чечня… НАТО тут ни при чем. Почему мы видим опасность там, где ее нет?

— Андрей Владимирович, вы не считаете опасным расширение НАТО, потому что вы западник?

— Я хочу, чтобы мы все жили как на Западе. Я не хочу, чтобы мы жили так, как на Востоке. Сравните уровень жизни Запада и Востока. Я не имею в виду Японию — она, по нашим понятиям, тоже Запад. Спросите нормальную домохозяйку, куда она хочет ходить? В западный супермаркет? Или на наш колхозный рынок? Или на восточный базар, где что-то можно купить, но качество не то? Я хочу, чтобы наша хозяйка ходила на западный рынок и чтобы мы жили на их уровне.

Такой разговор состоялся у нас с Козыревым в далекие девяностые годы. Многое изменилось с тех пор. И мы сами сильно изменились.

Наступил момент, когда он стал проигрывать в спорах о внешней политике. Ельцин решил, что пора избавиться от министра, который подвергается постоянной критике. Козырев стал не нужен, и в начале 1996 года он написал заявление об отставке.

10 января на коллегии министерства Ельцин представил дипломатам нового министра — Евгения Максимовича Примакова. Борис Николаевич так легко расставался с самыми близкими людьми, что создавалось ощущение, будто он вовсе не способен к обычным человеческим чувствам.