На самом деле Никита Сергеевич и впрямь едва не напросился на войну. Идея отправить ядерные ракеты на Кубу принадлежит самому Хрущеву. В своих воспоминаниях он пишет, что его целью было спасти Кубу от американского нападения. Благородное объяснение. Не о себе, о других думали. Но, по существу, цель была иной: показать американцам, что Советский Союз тоже может доставить им неприятность. СССР вынужден был жить в окружении военных баз США. Пусть теперь американцы лишатся привычного чувства безопасности и осознают, каково находиться под прицелом чужих ракет.

Хрущев был уверен, что ему удастся втайне провернуть эту операцию, а уж потом, когда американцы будут поставлены перед фантом, они увидят, что деваться им некуда. Он собирался в ноябре сам приехать на Кубу, чтобы подписать с Фиделем Кастро договор о военном сотрудничестве и взаимных обязательствах и оповестить весь мир, что отныне кубинцы могут не бояться американцев. Хрущев не мог представить себе, какой будет реакция американцев. Недооценивал он и президента Кеннеди.

Никто в руководстве не возразил Хрущеву. Промолчал и Громыко, хотя, по должности, обязан был объяснить Никите Сергеевичу, как поведут себя американцы, да не посмел. Хрущев — в отличие от Брежнева — ко всем обращался только на «вы», но Андрей Андреевич перед ним робел.

«Громыко боялся Хрущева до неприличия, — вспоминал один из помощников министра Валентин Михайлович Фалин. — Когда последний повышал тон, у министра пропадал дар речи. В ответ на тирады главы правительства слышалось дробное «да-да-да», «понял», «будет исполнено». Даже если разговор велся по телефону, лоб министра покрывался испариной, а положив трубку на рычаг, он еще минуту-другую сидел неподвижно. Глаза устремлены в какую-то точку, неизбывная тоска и потерянность во всем облике».

Другие члены президиума ЦК не понимали ни ситуации в мире, ни американцев. К тому же внешняя политика и военные дела — это прерогатива первого секретаря. Думали, что пронесет, что американцы не пойдут на обострение — кишка тонка.

Сообщение о советских ракетах на Кубе оказалось сюрпризом не только для американцев, но и для советских людей. Доставка ракет и ядерных боеголовок была хорошо засекреченной операцией. Тогдашний председатель КГБ Владимир Ефимович Семичастный рассказывал мне, что об отправке ядерных боеголовок на Кубу он узнал от своего начальника разведки Александра Михайловича Сахаровского, и то когда это уже стало известно американцам.

— Разумеется, органы КГБ обеспечивали доставку на Кубу ракет и другого оружия. Но относительно ядерного оружия нас не поставили в известность… Я вызвал начальника контрразведки: «В чем дело?» И военная контрразведка через некоторое время мне доложила: да, действительно, на Кубу отправлено ядерное оружие.

— Значит, Хрущев не поставил в известность даже председателя КГБ?

— Я ведь к тому времени всего год был председателем, — ответил Семичастный, — в состав президиума ЦК не входил. Вообще был всего лишь кандидатом в члены ЦК. Меня еще комсомольцем считали. Да и не все члены президиума ЦК об этом знали.

— Но разве не было принято в таких случаях запросить мнение разведки о возможной реакции Соединенных Штатов, прогноз развития событий?

— Так это Хрущев должен был мне раскрыть свой замысел. А это означало, что и определенная часть моего аппарата все узнает. Я же должен перед разведкой вопрос поставить: как американцы отнесутся? А если мой аппарат знает, в МИД узнают, тут возможна утечка информации. Американцы были бы заранее в курсе дела, а этого он и хотел избежать. К тому же Хрущев такой человек был, что он не только американцев, но и нас хотел удивить: вот он какой выдающийся политик, все может!

Причем подготовка к отправке ядерных ракет проходила на фоне трагедии в Новочеркасске, где в те же июньские дни забастовка рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода переросла в настоящий рабочий бунт. Он был спровоцирован постановлением ЦК и Совета министров о повышении цен на мясо-молочные продукты. Рабочих разогнали войска Северо-Кавказского военного округа под командованием дважды Героя Советского Союза генерала армии Иссы Александровича Плиева. Солдаты стреляли в мирных людей. Двадцать три человека были убиты. Четырнадцать судили, половину расстреляли, половину приговорили к длительным срокам заключения. Генералу Плиеву, чьи войска отличились в Новочеркасске, Хрущев поручил командовать советскими войсками на Кубе. Ему нужен был человек, который без колебаний примет решение применить силу.

На дизель-электроходе «Индигирка» из Североморска в кубинский порт Мариель, начиная с сентября 1962 года, доставили тридцать шесть боеголовок к ракетам Р-12 и двадцать четыре к ракетам Р-14. Р-12 и Р-14— это баллистические ракеты средней дальности, разработанные конструктором Михаилом Кузьмичом Янгелем. Первую приняли на вооружение в марте 1959 года, вторую двумя годами позднее. Максимальная дальность полета Р-12 — две с лишним тысячи километров, Р-14 — четыре с половиной тысячи километров. Мощность штатного ядерного боезаряда превышала две мегатонны, но на Кубу отправили уже проверенные боеголовки мощностью в одну мегатонну. Однако сами ракеты Р-14 перебросить на Кубу не успели.

Кроме того, на Кубу доставили ядерные боеголовки для двенадцати тактических ракет «Луна» с дальностью полета около двухсот километров, шесть атомных бомби несколько ядерных торпед для бомбардировщиков Ил-28.

Таким образом, на Кубе находился обширный арсенал, достаточный для ведения настоящей ядерной войны — в общей сложности 164 ядерных боеприпаса. Группа советских войск на Кубе включала в себя 51-ю (Ромненскую) ракетную дивизию, 11-ю (Днепропетровскую) зенитно-ракетную дивизию и 10-ю (Волгоградскую) зенитную дивизию противовоздушной обороны, четыре мотострелковых полка, авиационную (157 боевых самолетов, 33 вертолета) и морскую (18 ракетных катеров, четыре подводные лодки) группировки, береговой ракетный полк — восемь пусковых установок «Сопка» и части обеспечения.

Для переброски всей группы понадобилось 85 судов, которые выполнили 183 рейса. Личный состав в пути держали в трюме, где температура достигала пятидесяти градусов. Выходить днем на палубу запрещалось, выпускали подышать и размяться по ночам — небольшими группами. На Кубе им пришлось не легче: жара, высокая влажность, служить было очень тяжело.

Приказ генералу Плиеву о запуске ядерных ракет мог отдать только лично Хрущев. А вот тактические ракеты «Луна» Плиев имел право применить в случае высадки американцев на кубинскую территорию.

Еще в августе директор ЦРУ предупредил президента Кеннеди о возможности переброски советских ракет на Кубу. Но достоверной информации не было. Кеннеди до последнего не верил тому, что Советский Союз может так поступить. Тем более, что министр иностранных дел Громыко и посол Добрынин клялись, что ракет на Кубе нет и не будет.

16 октября рано утром президенту Кеннеди представили точную информацию о советских ракетах средней дальности на Кубе — это были данные аэрофотосъемки. Тут же в Белом доме собрался Совет национальной безопасности. Первое предложение — нанести по советским ракетам упреждающий удар. Министр обороны Роберт Макнамара и брат президента Роберт Кеннеди, занимавший пост министра юстиции, призывали к осторожности. Макнамара говорил:

— Бомбардировка пусковых установок советских ракет на Кубе приведет к гибели находящихся там советских специалистов. Это, несомненно, вызовет ответные меры Москвы. Мы потеряем контроль над ситуацией, эскалация конфликта приведет к настоящей войне.

Макнамара объяснил, что бомбардировка с воздуха не гарантирует полного уничтожения всех ракет. Оставшиеся ракеты могут быть запущены, и они взорвутся над американскими городами…

В Москве не подозревали, что Кеннеди уже все известно, и продолжали играть в прежнюю игру, вызывая у американцев возмущение. 18 октября Громыко, находившийся в Вашингтоне, убежденно говорил, что на Кубе размещено только оборонительное оружие, чем подорвал доверие к себе со стороны американцев. Эта ложь исключила возможность договориться втихую, не ставя в известность общественность, решить проблему дипломатическими средствами.