— Нас вычислили, — упавшим голосом устало пояснил Виктор, — если бы мы не были теми, кого некая сила пытается уничтожить, то твоё присутствие никак бы не повлияло на события с Таней. Пойми, что катастрофа с ней произошла до твоего появления на крыше, до звонка по телефону: просто-напросто этот некто не мог её добить, пока ты был рядом, вот он и позвонил тебе, чтобы ты ушёл прочь, тогда она упала бы или умерла бы от холода.

— Какой смысл?

— А такой, Ваня, если бы ты был обычным человеком, то тогда твой уход никакого бы влияния на ситуацию не оказал, но ты не просто не убежал, а, напротив, поднялся и спас Таню.

— И что дальше?

— А дальше за тобой проследили и теперь некто на все сто процентов уверен, что ты, я, Олег, Маша и Александра — те, кого он искал.

Пока я обдумывал новые факты, Виктор устало поднялся.

— Ты был прав, нас очень трудно убить, а если мы поблизости друг от друга, то сделать это ещё сложнее. Обычной реальности это просто не под силу, а вот злу — которое теперь здесь — это под силу, но только когда мы разделены.

Зазвонил телефон — я вздрогнул, мы встретились с Виктором взглядами. Он пожал плечами, я снял трубку, вывел звонящего на внешний динамик.

— Да? — спросил я.

— Алло? Вы Иван? — спросил женский голос.

— Он самый.

— Я Таня, которую вы спасли вчера.

Витя схватил бумагу и ручку и прошептал мне:

— Говори с ней!

— Э-э-э, — я не нашёлся, что сказать.

— Спасибо вам, — продолжали на том конце провода.

Виктор торопливо писал что-то на бумажке.

— Как ты себя чувствуешь? — ответил я дежурной фразой.

— Уже хорошо.

Виктор начиркал на бумаге: "Важно!!! Её координаты!!!"

— Мне жаль, что пришлось так быстро уехать.

— Ничего, вы же видите, я отыскала вас, — высоким голосом, богатым интонациями и чистым, как звуки скрипки.

Виктор кивал, подбадривая меня, а в его глазах пылала надежда. Надежда, которая пять минут назад умерла, когда он сказал, что некто вычислил нас.

— Таня, я бы хотел с тобой встретиться ещё раз.

— Да, мой телефон 1319355.

Виктор записывал телефон.

— Будь осторожна, Таня, — попросил я.

— Мне везёт, — кратко отозвалась та.

Виктор снова чертил на бумаге.

— Где ты учишься?

— На психологическом факультете, четвёртый курс.

— ЛГУ? — уточнил я.

— Да.

Виктор сунул мне под нос листок, где фраза «Везёт?!!» была дважды обведена, а потом крупными буквами: «Осторожно, Ваня! Как бы невзначай!»

Я кивнул ему.

— Ты не завязала с альпинизмом?

— Нет, — отозвалась трубка.

— После всего, что случилось? — изумился я.

— Я же говорю, мне везёт, — просто ответила Таня, — я с детства попадаю в такие ситуации, и в последний момент выживаю. Моя бабушка говорит, что я родилась заговорённой. Я всегда…

Связь прервалась.

— Вот и всё, — Виктор полез к себе в сумку и достал толстую потрёпанную тетрадь.

Я набрал номер, который только что получил от девушки, но длинные гудки никто не спешил прерывать.

— Что всё? — упавшим голосом спросил я.

— Она всегда выживала, пока была наживкой, а теперь… — говоря это, Виктор аккуратно сложил листок, надписал на нём дату и, зажав двумя пальцами, бросил его в тетрадь, затем продолжил:

— Можешь забыть о ней навсегда, — а сам удерживал мой взгляд и отрицательно качал головой, — и это можешь выбросить, — он бросил тетрадь на стул.

— Но почему?

Виктор только усмехнулся, бросил нарочито долгий взгляд на тетрадь, откуда торчал уголок листка.

— Хочешь напоследок фокус?

— Напоследок? — забеспокоился я.

Виктор вытащил из сумки обойму пистолета Макарова, повертел её перед моими глазами, чтобы я заметил, что она заполонена боевыми патронами, потом выудил сам пистолет, вставил обойму, дослал патрон в патронник, снял оружие с предохранителя.

— Что? Нет, Виктор, нет! — закричал я, когда он направил пистолет мне в голову и нажал на курок.

Я всё ещё кричал, но уже раздался только сухой щелчок.

— Псих!!! — выпалил я. Тяжело и часто дыша, я выхватил пистолет из его правой ладони, — фокусник хренов!

— Что произошло? — ледяным голосом спросил Виктор.

— Ты ловкач! Патроны без пороха! — я не мог отдышаться, — зачем всё это?

— А если бы это была осечка? — спросил Виктор невозмутимо.

— Тогда я бы не посоветовал тебе пробовать по второму разу, — я метался, не зная, куда засунуть пистолет.

— Верни оружие, — тихо попросил Виктор.

Я вернул, а что было делать.

— Что ты хочешь мне показать? — со страхом спросил я.

— Вот это.

Виктор приставил правой рукой ствол к своему виску, а левую, дрожащую, протянул мне:

— Дай мне руку.

— Это уже не смешно, — равнодушно ответил я, — ты спятил, он не выстрелит.

— ДАЙ МНЕ РУКУ! — прошептал Виктор, а его зрачки стали настолько широки, что я невольно испугался и схватил протянутую руку, она была ледяная.

Виктор зажмурился, помедлил, и нажал на курок.

Снова сухой щелчок.

Теперь он дышал, как после длительного забега.

Я смеялся:

— У тебя же там не боевые.

Виктор пропустил мои слова мимо ушей и пожаловался:

— В себя стрелять гораздо труднее, — смахнул капли пота со лба.

Я не знал, как показать разочарование и возмутился:

— Что с тобой? Олег ещё мог бы такие шутки, даже не шутки, а глупости, вытворять, но ты! Не пойму, зачем ты меня напугал в первый раз, а чего ты хотел добиться своим вторым действием, и вовсе не возьму в толк!

— А если это была вторая осечка? — спросил Виктор, постепенно обретая утраченное хладнокровие.

— Тогда и третья тоже будет осечкой, и четвёртая, и пятая, пока не вставишь нормальный заряд.

Виктор протянул пистолет.

Я взял, пистолет был влажным и скользким от пота.

— Направь его… — он оглянулся в поисках цели, — на телевизор и стреляй.

Я фыркнул, прицелился в телевизор и нажал на курок — раздался острый, оглушительный в малом помещении хлопок, телевизор с гулким звуком дёрнулся, белёсый туман полыхнул во все стороны. Я зажмурился. Когда вновь открыл глаза, то обнаружил, что пуля не только пробила кинескоп навылет, но и вонзилась в стену, пахло порохом, а гильза громыхала по паркету, и звенело в ушах.

Пока я в шоке обдумывал произошедшее, Виктор деловито залез под стол.

— Значит, ты стрелял… — Виктор уже поднялся на ноги и, не дав договорить, сунул мне в руки гильзу, на которой я разглядел три вмятины: первую от выстрела в меня, вторую — в Виктора, третью — в телевизор.

Пока я разглядывал взорвавшийся кинескоп, Виктор спешно чиркал в тетрадке, перелистывая сложенные листы, схемы, дописывая чудные каракули, потом поставил сумку на стол, сложил в неё тетрадь, забрал оружие, который я продолжал сжимать в руке, разрядил и убрал за пазуху, а обойму — в задний карман брюк.

— Проводишь? — с этими словами он направился в коридор.

Я замешкался, а когда нагнал, Виктор был уже в куртке, меховой шапке и топтался в прихожей.

— Прощай, — он обнял меня, от него пахло одеколоном.

— Что будет дальше? — задержал я его.

— Нас уничтожат по одному, — был сухой ответ.

— Зачем? Кто? Что можно сделать?

— Разбираться тебе, ты у нас самый главный.

— Я?

— Да, — Виктор повернулся, отпер дверь и приоткрыл.

— Постой-постой, если бы на моём месте был Олег…

— И Маша, и Александра, и Олег, то осечек бы не было, — пояснил Виктор.

— И ты так это проверил? А если все вместе?

— Тогда, возможно, была бы, сам понимаешь, было не до экспериментов.

— Что я должен делать?

— Сам решай. Собрать всех в одном месте — не поверят, не захотят, ты пытался. Но кого-то одного ты можешь убедить и спасти.

— Зачем спасать одного, если нельзя спасти всех?

— Чтобы спасти всех, — Виктор поднял глаза и подмигнул, развернулся и начал спускаться по лестнице.