Но тем не менее, такой вихрь страсти им пришлось прервать — девушка тянется за мобильным телефоном, который валялся на тумбочке и быстро в контактах пытается найти Костомарова в списке своих контактов. Вот только Давид постоянно мешал ей это сделать — отвлекал, пытался забрать телефон, целовал ее и несколько раз даже попробовал пощекотать.
— Месхиии… Успокойся! — смешно ругается она, чуть сморщив носик и недовольно посмотрев на парня, быстро чмокнув его в губы и тяжело выдыхая. Потому что сейчас нужно было придумать какую-то очень вменяемую отмазку, почему же за ней завтра с утра не нужно заезжать. Давид лишь глаза закатил — детский сад. Но он все равно надеялся, что рано или поздно Ксюша созреет до выбора. Но Месхи не будет ее торопить — пока выбор мог быть не в его пользу и так опрометчиво играть он даже не собирался. Девушке просто нужно было время. Давид, конечно, ненавидит ждать, но ради главного приза в лице Ксении Орловой он готов это делать — хоть год, хоть два, хоть вечность. Но, все-таки, искренне надеялся, что вечность им ждать не придется. Он внимательно следит за набираемым текстом, а потом довольно целует девушку, снова заваливая ее на кровать, а Костомарову улетело сообщение следующего содержания:
«Солнце, не нужно завтра за мной заезжать. Мы с мамой с утра поедем к стоматологу. Встретимся в университете, люблю».
Восьмая глава
«Если ты идешь по следам убийцы — ты уже отстал» (с)
Весь день, проведенный в институте, ей казалось, что обе пары глаз — Лекса и Давида — наблюдают за ней, хотя, конечно, Яна была практически уверена в том, что она себя накручивает. Во-первых, хотя бы потому что все записки она передала анонимно, во-вторых, потому что сейчас ее состояние очень подходит под описание «у страха глаза велики», и от этого никуда не деться. Все оставшиеся пары в университете она сидела, как на иголках, и Максим, с которым они все же помирились, пусть и немного дулись друг на друга, прекрасно чувствовал это. Он был уверен абсолютно в том, что Яна зря это сделала, и даже не с той позиции, что он переживал — Макс не мог быть не уверен в невиновности своих друзей, а скорее с той, что девушка сама себя накрутила, а теперь сама сидит и трясется. Ведь если посмотреть правде в глаза — тогда сообщение Наде мог отправить, кто угодно, кто просто внешне ей нравился, почему это сразу должны быть Лекс или Давид? Какие же это все-таки глупости, а Новиков не уставал об этом повторять своей рыжей подружке.
Но упрямство — черта характера их обоих, поэтому Гончарова даже не думала слушать Макса. Она была сама себе на уме и сделала то, что посчитала нужным, а остальное ее все еще не особенно волновало. Но страх был скорее на подсознательном уровне — сидя за первой партой, девушка оборачивалась, а когда шла домой просто тряслась, как маленький зайчик, пусть было светло и людно кругом. Она все еще сердилась на Максима, уже сидя с кружкой какао в гостиной, что парень ее не проводил — у него тренировка. Возможно, Яна была слегка обнаглевшей, но глубоко в душе она была уверена, что если бы Новиков за нее переживал — обязательно бы проводил, а не поцеловал в щеку у ограды института и не брякнул свое коронное: «мне надо на тренировку». Рыжая даже не написала ему за весь вечер ничего, и этот горе-спортсмен уже точно должен был догадаться о том, что Янка обижена.
Но не писал и сам. Наверное, не считал нужным. Новиков ведь тоже человек, со своими мыслями и проблемами, и ему тоже просто могло казаться, что первый шаг навстречу их примирению должна сделать Яна. Все-таки, именно его лисичка заварила эту кашу, пусть теперь сама и расхлебывает. Он был более чем на сто процентов уверен в том, что с девушкой ничего страшного и случится не может — немного побоится и перестанет, не умрет. Зато будет знать, как совершать дурацкие поступки и творить глупости. Максим знал, что Яна обижена точно, но ничего страшного, он считал, что подобная моральная терапия очень пойдет девушке на пользу.
— Говнюк. — бурчит она себе под нос, выдавая просто какие-то мысли в слух, а потом тяжело вздыхая и отставляет от себя кружку с какао, глядя за окно. Уже вечер, причем достаточно поздний.
Яна взглянула на часы, висевшие на стене прямо напротив телевизора — без пятнадцати восемь. Мама что-то готовит на кухне, Новиков неизвестно где, а Гончарова просто сидит и грустит. Рыжая кошка, что все это время сидела у нее на коленях, начала гладится, тихо мурчать, но, проведя несколько раз по ее шерстке, девушка аккуратно ссадила с себя любимицу, устало поднимаясь и направляясь к матери на кухню. Девушка грустно прислонилась к косяку двери, внимательно наблюдая за тем, как мама режет лук — будто бы это самая интересная вещь на свете.
— Чем тебе помочь? — протянула рыжеволосая, прикусив нижнюю губу и грустно вздохнув. Она ведь правда и понятия не имела, чем себя занять. Но просто ходить из угла в угол или просто сидеть было уже невыносимо.
— Яночка, солнышко, сходи в магазин. — с улыбкой просит Татьяна Львовна, взглянув на дочь и решив, что ей точно нужно развеяться. А то она была совсем какая-то убитая, и, если честно, женщина не имела ни малейшего понятия, что с ней случилось и как это можно решить. Яна по природе своей молчунья, и подобное нужно из нее клешнями вытягивать.
Рыжая выдохнула, явно напрягшись. Уж в это время она точно не планировала никуда выходить — было уже достаточно поздно, но пугать мать своими догадками и подозрениями девушка не собиралась. Гончарова натягивает улыбку на лицо и согласно кивает ей, уходя в свою комнату.
Так медленно, как в этот раз, рыжая еще не собиралась никогда. Джинсы на ножки не натягивались — она секунд тридцать не могла попасть в одну штанину ногой, свитер куда-то запропастился и нашелся на подоконнике, наушников тоже нигде не было. Поэтому, Яна принимает решение идти без них и просто кидает телефон в карман своей курточки, быстро натягивая ее. Она мимолетно смотрится в зеркало, улыбается своему отражению и берет ключи. А после выходит и захлопывает дверь. Быстро спустившись по подъездной лестнице, Яна слышит противнейший писк домофона, и толкает вперед тяжелую металлическую, а после выходит на улицу.
Здесь и правда очень свежо — недавно был легкий и кратковременный дождь, поэтому на улице приятно пахло, но Яна лишь посильнее закуталась в свою куртку, ускоряя шаг. Магазин был не так далеко — всего два каких-то поворота, и она уже на месте. Но эти повороты еще предстояло пройти.
Какой-то липкий страх, словно желе, неприятно тянулся по всей спине, и Яна сама непроизвольно ускоряла шаг, но почему-то ей упрямо казалось, что практически нога в ногу кто-то идет за ней. Рыжеволосая сейчас очень пожалела о том, что была не в наушниках, потому что шла и прислушивалась к каждому шагу за собой. Если бы играла музыка — было бы проще, может, тогда ей было бы менее страшно. А так Гончарову буквально трясло, она и сама не могла толком сказать, что с ней не так — просто внутренняя интуиция. И сейчас Яна уже просто проклинала себя за то, что вышла на улицу. Надо было соврать, что она заболела, придумать что-то еще, но только не выходить в магазин сейчас. Казалось, что девушка просто поседеет, пока дойдет до этого несчастного продуктового и купит все, что нужно было маме.
Яна еще сильнее ускоряет шаг. И вот теперь, когда она повернула в следующий поворот, ей кажется, что она слышит шаги, причем такие быстрые, торопливые, прямо за ее спиной. Еще секунда, и она уже чувствует, как кто-то подошел к ней, практически вплотную. Они находились в небольшой арке, где людей практически не было никогда, а сейчас и подавно было пусто.
Внезапно, кто-то изо всех сил крепко хватает ее за руку, подкравшись со спины. Хотя, казалось никто приближение и не скрывал — как будто бы целью было просто напугать девушку, но нет. Яна тихо вскрикнула. Место чуть повыше локтя сразу же отдалось болью, и девушка испуганно попыталась отстраниться, вырвать руку, но хватка молодого человека была сильной. Судя по тому, насколько быстро он здесь появился, было понятно, что караулил ее — причем, возможно, достаточно долго, его рука была просто ледяной. И, смотря ей прямо в серые глаза, он так нехорошо усмехался, что Гончарова постаралась еще невольно отступить на шаг, но тут же уперлась в кирпичную кладку стены прямо в арке.
