Страдал ли от этого Давид? Страдал. Очень переживал, потому что для него это были первые отношения, в которых сам парень хотел сделать все по-человечески. По-настоящему. Как это делают другие парочки — пусть это назовут до тошноты банальным, но он был готов ей и серенады под окнами петь, вот только Ксении это было не надо. Изо дня в день она возвращалась к Руслану, изо дня в день она была с ним.

Интересно, какого это — жить на два фронта? Нет, нельзя сказать о том, что сам Давид всегда был порядочным и никогда не изменял своим пассиям — наоборот. Все эти кукольные модели, которые ходили за ним табунами, очень быстро наскучивали молодому человеку, и он не видел в них вообще никакого отличия друг от друга. Парень не испытывал к ним чувств — наверное поэтому так легко расставался с каждой из них. А Ксюша была другой — она не обладала модельной внешностью, не бегала за ним по пятам. Девушка была другой и это невероятно привлекало его. Наверное, Давид бы даже назвал это любовью — возможно, немного больной, но любовью. С его стороны — точно, а вот то, что испытывала Ксюша оставалось для него тайной, покрытой мраком.

Но сейчас его очень заботило то, что она никак не могла определиться между ним и Костомаровым. По скромному мнению самого Месхи, преимущество определенного было на его стороне — он красивее, веселее, активнее, увереннее в себе, более боевой. Сейчас он мог твердо заявить о том, что Руслан — тряпка. И что он Ксюше точно не пара. Внешне, по мнению Давида, она лучше также смотрелась бы с ним, а не с Костомаровым. Да и вообще, сможет ли Рус ее защитить, если это понадобится вдруг? Черт его знает. Хотелось бы верить, что да, но, наверное, Давиду не давала это сделать природная гордость и желание выглядеть лучше на фоне оппонента.

— Только не заливай мне про любовь. — уверенно продолжает парень. — Если бы ты его любила, то не лежала бы сейчас в моей кровати. Так вот, почему ты его не бросишь?

Парень едва заметно усмехается и снова делает блаженную затяжку, выдыхая дым в открытое окно.

Ксения пожимает плечами. Она и сама толком не может расписать то, что происходит между ними. С Русланом у нее была любовь, но и Давиду она тоже жутко симпатизировала. Ей было очень жаль, что у нее нет близнеца, двойника, что она сама просто не может разделиться и что у нее в груди нет двух сердец, одно из которых она могла бы отдать Руслану, а одно Давиду. Так было бы гораздо проще, но, к сожалению, нет. И ее угнетало то, что Месхи заставлял ее делать выбор.

— Жалость? Тебе жалко его, Сень?

Ксюша шумно выдыхает. Сегодня ей кажется, что Давид от нее просто не отстанет и ей в любом случае придется перед ним объясняться, но так не хотелось. Почему они снова не могли спокойно провести ночь, как всегда? Для чего ему сейчас понадобилось все усложнять?

— Я не знаю. — признается девушка, наконец, произнеся хотя бы одно слово и устало вздохнув. — Может быть и жаль, может быть и нет. Я не знаю, понимаешь? Он мил со мной, он меня любит, и я не хочу разбивать ему сердце. Тем более, за небольшой промежуток времени я уже успела его узнать, Давид. Мне кажется, это может убить его. Я запуталась, и я правда не имею ни малейшего понятия, что мне делать.

— Ты так говоришь, как будто бы чувствуешь себя ему обязанной. Это не правильно, Ксюш. Ну не сложилось у вас — разорви сейчас, пока не поздно, и все. Я его знаю, у вас так до свадьбы дело скоро дойдет, а ты просто обречешь себя на вечную жизнь с нелюбимым человеком.

— Черт, Давид! Кто тебе сказал, что я его не люблю? Наоборот… Он очень дорог мне, дорог, как человек, как мужчина, Давид, к чему эти расспросы? Ты все равно меня не поймешь. — тихо произносит девушка, сильнее кутаясь в простынь и закрывая глаза, потянувшись к тумбочке и сделав глоток из бутылки шампанского, которое стояло там открытым еще с их ужина.

Месхи лишь в очередной раз пожал плечами. Иногда ему казалось, что его держат за идиота — иначе как можно объяснить подобные выпады из разряда «ты не поймешь, зачем мне объяснять?». Он вот тоже не понимал, зачем все это, если можно просто взять, расстаться и сделать их обоих счастливыми.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

— Ты любишь его? — задумчиво посмотрев на девушку, спросил Давид, выдохнув и доставая из пачки еще одну сигарету. Черт, почти кончились. В последнее время он курит слишком часто — нервы, будь они неладны, а это дарило мнимое успокоение. — Честно ответь мне.

— Люблю, Давид. — тихо говорит девушка, прикусив нижнюю губу и вздохнув, поудобнее садясь на кровати и качая головой. — А может я путаю это чувство со страхом нанести ему вред и жалостью. Знаешь, это очень смежные между собой понятия.

На момент первой фразы его сердце упало в пятки, а внутри волной поднималось раздражение. Это его она должна любить, а не Костомарова, она должна быть его вся полностью — и душой, и телом, а не только одним из аспектов. Телом, конечно, приятно, но он хотел владеть ей полностью, но пока между ними стояла преграда из Руслана, он просто не мог этого сделать.

— Может, мне убить его? — усмехается Месхи, склонив голову на бок и легко подмигнув девушке. О, как это банально — пытаться избавиться от конкурента таким грязным способом, но кто сказал, что они играют по правилам? Конечно, это была не более, чем шутка, но Орлова заметно напряглась от высказывания парня.

— Ты же шутишь?

— Естественно шучу, выдохни. Не трону я твоего Ромео, нужно мне о него еще руки марать. — протягивает Давид, небрежно поведя плечом и поморщившись, устало откидываясь на стекло голой спиной и закрывая глаза. В комнате было уже порядком накурено — благо, окно было открыто на полную и постепенно холодный ветер освежал комнату, и становилось прохладно. Ночи нынче не теплые.

— Слава Богу. Ты правда сумел меня испугать, Месхи. — тихо смеется девушка, внимательно наблюдая за парнем и улыбаясь.

На самом деле, она его ни капельки не боялась — он ведь был добрым. Может быть колючим внешне, непробиваемым, как будто бы под броней, но у Давида было очень доброе и теплое сердце, как у настоящего восточного мужчины. И это Ксения уже поняла.

— Иди ко мне. — тихо шепчет девушка, мягко протягивая ему ладошку и улыбнувшись. Давид тоже улыбается, выкидывает окурок в окно и закрывает его плотно, чтобы не дул сквозняк. Парень, все также заворачиваясь в простынь, подходит к ней ближе и падает рядом с ней на кровать, беря ту же самую бутылку с шампанским и делает из нее уверенный глоток, затем еще один, а потом прикрывает глаза и довольно выдыхает.

— Останешься сегодня у меня ночевать? — тихо спрашивает он, поглаживая ее по щеке и довольно улыбнувшись. Давид практически не сомневался в том, что нет — утром ведь ее должен забрать этот проклятый Руслан из дома, и ей обязательно там надо быть.

— Останусь. — внезапно решает девушка, неожиданно даже для нее самой, а потом легко перекидывает ножку через парня и оказывается сверху, удобно восседая у него на животе и склоняясь ближе. Она подарила ему еще один нежный поцелуй, который постепенно приобрел окраску страсти, и сейчас его руки уже скользили по ее талии, плавно спускаясь на бедра, а девушка изгибалась так, словно она грациозная кошечка, не меньше.

Давид был удивлен, но и в то же время крайне удовлетворен таким исходом событий. Он ведь был уверен в том, что Орлова в очередной скажет ему категоричное «нет» и все его надежды о совместном сладком сне развеяться прахом. Он себя как-то даже морально подготовил к тому, что сейчас он сам в очередной раз закатит глаза, пожелает счастливого утра с Русланом и отвернется. Но нет. Сегодня их очередная встреча приобрела совсем другую окраску и это не могло не радовать юношу. Это был такой небольшой шажок навстречу друг другу — все-таки их первая совместная ночевка. И было даже не важно то, что с утра они не смогут вместе появится в университете — им придется прийти раздельно. Но Месхи сейчас это не смущало — он просто счастлив от того, что они стали морально ближе друг к другу хотя бы на несколько чертовых сантиметров, а пропасть отчасти сократилась.