«Юность ничего не боится, потому что ничего не знает» (с)

Молодость. Что же такое эта самая «молодость»? Момент в жизни, с которым связано больше всего воспоминаний, ведь ты уже вырос и вылетел из-под крыла родителей, но, тем не менее, еще не настолько окреп в жизни, чтобы заводить собственную семью и обременять себя теми обязанностями, которыми, по обыкновению, обкладывают себя взрослыми со всех сторон. Обязанность погулять с собакой, помыть пол или прийти вовремя, потому что нужно купать и укладывать уже собственного ребенка. В двадцать лет все это навевает скуку, ведь есть тысяча вещей, которые любой из нас обязательно хочет попробовать — впервые напиться до вертолетиков в глазах; поехать на машине на море, собрав с собой всех своих друзей; пойти гулять по ночному городу и ходить на свидания. И, конечно, все эти желания молодых людей обычно разбавляются одной большой и необходимой обязанность — получить высшее образование. Но разве не в стенах университета периодически может происходить самое интересное? Как вы считаете?

Обычный городской университет открывает свои двери каждую осень для каждого, кто решается в него поступить или уже учится какое-то время. И этот тоже не стал исключением — второго сентября он был битком. Множество первокурсников, которые, как слепые воробушки, ищут аудитории и необходимых преподавателей, старшекурсники и старшекурсницы, которые паркуют свои дорогие автомобили на парковках, а после идут уже в свои излюбленные места в данном заведении — кто в столовую, кто в библиотеку, а кто за ограду — покурить. А сегодня компания собиралась у главного входа в университет, стоя неподалеку от двери, за несколькими колоннами у крыльца. Их было особенно не видно для посторонних глаз, а это значило, что они могли спокойно поприветствовать друг друга после летних каникул. Они были теми людьми, которые вместе со школы и которые уже проверили свою дружбу всем, чем только было можно. И огнем, и водой, и медными трубами. А значит, им оставалось только одно — радоваться жизни и просто никогда не расставаться, как бы только не повернулась их судьба. В двадцать лет всегда все кажется простым и решаемым, в двадцать лет и море по колено. Тем более, рука об руку со всеми друзьями. Вся жизнь впереди и абсолютно ничего не страшно.

— Сколько лет, сколько зим! — восклицает светловолосый юноша с пронзительно голубыми глазами, именуемый в простонародье Лексом. На самом деле, его полное имя — Александр Юрьевич Лагранж, и он — сын академиков, преподающих в данном университете технические дисциплины. Юноша абсолютно выбивался из типичного представления о том, какими должны быть дети академиков — он учился достаточно посредственно, был безалаберным разгильдяем, а его вечно небрежный внешний вид, растрепанные светлые волосы и наглая, чуть ехидная ухмылочка лишь дополняли этот образ главного разгильдяя всея университета. И что самое интересное, Лексу всегда было абсолютно побоку то, что скажут о нем люди, что могут рассказать его родителям — он, конечно, считался с их мнением, но был абсолютно уверен в том, что это его жизнь. Его и ничья больше, а значит — тут он единственный законодатель всего происходящего.

— Как твоя Испания?

Обращался он к Руслану, которого все друзья называли никак иначе, кроме как Руся. Руслан Игоревич Костомаров — зеленоглазый смуглый мальчишка, который также был из хорошей, обеспеченной, можно даже сказать идеальной семьи — вот только он полностью соответствовал всему своему положению. Всегда одетый с иголочки, с идеальным воспитанием и вежливой улыбкой вообще непонятно что забыл в компании таких людей, как Александр Лагранж. Правильно говорят, что иногда противоположности имеют свойство притягиваться. Его дед, известный летчик гражданской авиации ранее, перебрался в Испанию, где у него был свой дом в Барселоне, а также небольшой коттедж прямо на берегу моря. Именно у него Руслан и обитал на протяжении всех двух месяцев, когда с горем пополам и не без отцовской финансовой помощи сдавал очередную сессию.

— Стоит, что ей будет, — спокойно отвечает Руслан, усмехаясь и подходя ближе к другу. Пока они собрались вдвоем из компании, как, наверное, два самых ответственных из всех. Они уже успели обняться и даже обсудить какие-то новости, которые они успели подчерпнуть из различных источников за лето и которые непосредственно касались их самих — будь это свадьба преподавателей или же их возможный отдых в горах на ноябрьские праздники. И говорить не стоит о том, что первое сентября, пусть оно и состоялось вчера, они будут отмечать на следующих выходных. А вот где — вопрос пока остается открытым, ведь непонятно, чье жилье будет свободно для шумной вечеринки.

— А ты сам, Лекс, как лето-то провел?

— Со мной. — внезапно прерывает их диалог одна юная особа, которая появляется очень неожиданно, как будто бы она из-под земли выросла. Девушка легко устраивает подбородок на плече своего молодого человека — того самого блондина, и с нежностью приобнимает его за пояс. Черные глаза девчушки были и правда жутко счастливыми, потому что это было их, конечно, далеко не первое лето вместе, и Валерия искренне надеялась, что не последнее.

Валерия Царева — обладательница огромной копны вьющихся и непослушных волос, а также практически черных больших глаз. И она явно не самая женственная девчонка из всех своих подружек, и именуют ее просто — Валерка. Ну или Лерка, на худой конец. Такую боевую особу, как эта, еще стоит поискать — спортсменка, комсомолка и просто красавица. Девушка росла с одним отцом — семья у нее не полная. Мать сбежала сразу же после ее рождения, оставив все заботы по воспитанию на мужчину, который, на тот момент, был еще совсем юным спортсменом, едва-едва мастером спорта, но он… Справился. И вырастил прекрасную дочь, которая, конечно же, пошла по его стопам. И в свои неполные двадцать лет Валерия Андреевна является мастером спорта по боксу. Серьезный спорт, разумеется, но также очень дисциплинирующий и дающий психологическую разрядку.

Лера всегда стремилась быть самой собой. Она носила то, что ей нравится, вела себя так, как ей нравится, а не так, как ей всегда говорили. В то время, когда все девочки впервые пытались кому-то понравится и надевали высокие каблуки и платьица, Царева носила исключительно кроссовки и джинсы-бойфренды. Может, именно за ее неординарность с ней и встречался Лекс? Кто знает, кто знает. Даже сейчас юная особа была одета в короткую бордовую толстовку с белой надписью на груди, светлые джинсы и белые кеды, которые у нее обладали волшебным свойством — оставаться белыми даже после университетской толпы на входе.

— Мы ездили на море. — счастливо протягивает Царева, как будто бы вспоминая все те счастливые моменты и смакуя их у себя в голове. Ах, как же их было много! Сложно себе даже представить, как Лера хотела бы вернуться назад, в теплую страну Болгарию, на тихий пляж с практически прозрачной водой, и никогда больше не появляться здесь, не возвращаться к учебе, а просто жить там, со своим блондином и не иметь никаких проблем.

Правда, реализовать это было достаточно сложно. Сами они еще не зарабатывали и никакой прочной финансовой базы под своими ногами не имели, а это значило только одно — если она мечтает о теплой и уютной жизни в другой стране на песочном побережье, им нужно еще много всего добиться. И, может быть, годам к тридцати, они смогут это осуществить. По крайней мере, именно это и было в мечтах, целях и ее далеко идущих планах.

— Значит, недалеко от меня ушли. — Рус улыбается подруге, мягко целуя ее в щеку и растрепывая небрежные кудряшки с высветленными концами, которые опять небрежно лежали у нее на плечах. Все друзья любили их трепать, делая Валерию еще более лохматой.

— Надо же, я думал, что опоздал, а оказывается, что вас тут только трое. Неужели второкурсники окончательно расслабились и не хотят посещать второе сентября? Что уж тут говорить о первом… — слышится голос за спиной у Костомарова. Грубый и немного хриплый голос, который мог принадлежать только одному человеку из их компании. Давиду Суреновичу Месхи. Лучшему другу Лагранжа.