— Поиграем?

«Мы с тобой разные, разные,

Разные, разные.

Мы так хотели быть чистыми,

Стали — грязными, грязными.» (С)

Замок щелкнул и это, собственно, значило только одно, что путь к отступлению у них полностью отрезан. Точнее, у Ксюши, потому что Давид сознательно желал наступления тех последствий, к которым могло привести все то, что сейчас будет между ними. Он испытывал невероятный эмоциональный подъем. Влечение между ними было, а напряжение можно было буквально прощупать, весь воздух здесь был пропитан им.

Ксюша и сама не знала, как так получается и что с ней происходит, но сама девушка ощущала, что она не была против происходящих событий сейчас. Ее глаза горели настоящим огнем, и Давид видел его, а это возбуждало еще больше. Не нужно было никаких лишних слов, лишних эмоций, чтобы понять, что все то, что происходит и произойдет между ними, будет по обоюдному согласию, что они оба этого хотят. Пусть здесь, на не особенно чистых скамейках спортивных раздевалках, но когда между людьми есть страсть — никакое место уже не играет важной роли.

— Ты что делаешь? — тихо шепчет девушка, глядя на то, как с грациозностью кота, Месхи подходит к ней. Это не то испуг, не то просто опасение того, что все об этом узнают. — Давид…

— Вот только не надо говорить мне, что ты этого не хочешь. — хрипло выдыхает он ей прямо в самые губы, склонившись ближе и зарываясь теплой рукой ей в волосы, нежно перебирая их и осторожно касаясь губами нежной кожи ее щеки. — Ты вся дрожишь…

Дрожь передавалась и ему. Мышцы словно сводило, он чувствовал лишь огромный прилив сил. Все-таки правда говорят о том, что запретный плод сладок. Даже слишком.

То, что между ними происходило дальше, сложно охарактеризовать даже таким словом, как «безумие». Их захлестнул вихрь страсти, эмоций, какой-то нежности и желания. Это было, словно в тумане. Давид никогда не отличался особой лаской по отношению к девушкам, и уж тем более не был редкостным джентльменом, о которых ходят слухи по университету, и уж тем более не был Русланом, которого считал по меньшей мере тряпкой, неспособным взять свое. Он не смог — поэтому возьмет Месхи. Они расположились на одной из скамеек, самой широкой, Ксюша постоянно оглядывалась на то, заперта ли дверь, но сама быстро стягивала с молодого человека рубашку, брюки и прочие элементы одежды. И это взаимно — они остаются обнаженными друг перед другом и теперь между ними вообще нет никаких преград.

Поцелуи были жаркими, тела сплетались между собой в причудливых фигурах, горячее дыхание обжигало, а по стройным телам текли капельки пота. Все это казалось словно одним единственным мгновением, которое хотелось остановить, чтобы оно никогда не заканчивалось. Мольбы о большем постепенно перерастали в сладкие стоны, настолько громкие, что пришлось зажать рот рукой.

Она была безумно соблазнительной после всего. Натянув на себя кофту, пытаясь отдышаться и приглаживая волосы, девушка устало посмотрела на парня и мягко улыбнулась ему. Вот теперь она весьма ощутимо чувствовала уколы совести — как она вообще могла? Просто не смогла совладать с собой, ей так хотелось, чтобы это произошло, тем более напору Давида просто невозможно было отказать, как бы она не хотела это сделать. Но здесь назревает главный вопрос — хотела ли она вообще ему отказывать? Сказать, что да — означало соврать. Так что, сейчас у нее был полнейший эмоциональный сабантуй в голове и мыслях. И как правильно себя вести, Ксюша не знала. И что сказать сейчас Давиду — тоже.

— Только не говори, что тебе не понравилось. — усмехается парень, достав из кармана пачку сигарет и довольно подкуривая от дорогой зажигалки, затягиваясь и выдыхая. — Уверен, это был лучший секс в твоей жизни.

— Уверенности тебе не занимать. — тихо отвечает Орлова, доставая расческу из сумки и осторожно пытаясь уложить растрепанные волосы, прикусывая нижнюю губу, а после внимательно посмотрев на парня. — Только, Давид, это ничего не поменяет. Я с Русланом, и я не собираюсь его бросать. Я его люблю…

— А вот тебе бы не помешало побольше уверенности в голосе. — усмехается он, пытаясь унять бушующий шквал эмоций внутри.

Собственно, а на что он вообще мог рассчитывать? На то, что она сразу же кинется ему в объятия? Нет, это было по меньшей мере глупо и не совсем аргументировано. И сейчас здесь назревало одно большое и жирное «но». Если у них действительно с Русланом любовь, и ему ничего не светит, то почему сейчас девушка была с ним? Может, здесь все-таки все не так однозначно, как могло бы быть? Полнейший дурдом. Парень снова затягивается и устало смотрит на девушку, склонив голову на бок и едва заметно усмехнувшись ей.

— Ты все равно подумай. Захочешь вечером встретится — напиши. Мой номер у тебя есть. — уверенно протягивает парень. Хотя, он ведь и сам прекрасно знает, что Ксюша не рискнет ему написать, испугается разрыва с Русланом или о том, что он обо всем узнает, хотя это и является тождественными высказываниями. Если Руслан узнает, он ее обязательно бросит. А Ксюше этого бы очень сильно не хотелось.

— Хотя не надо. Я сам приду. — он склоняется к ней снова и быстро целует девушку в губы, сразу же углубляя поцелуй.

Сенечка выдохнула. Это не было похоже на их поцелуи с Русланом — те были какие-то по-детски наивные, без той страсти, какую в них вкладывал Давид. Сейчас, почему-то, поцелуи Руслана казались ей обычными, без капельки какого-то разнообразия. А вот с Месхи это больше напоминало какой-то настоящий танец страсти.

— Не приходи. — тихо ворчит она, но сейчас Орлова практически уверена в том, что адыгеец и не подумает ее слушать. Еще бы. Он все решает сам, он — доминант и ее мнение здесь ему не важно. Тем более, чего греха таить? Ей это очень нравилось.

— До встречи. — тихо шепчет он, запечатлев еще один небольшой поцелуй на ее губах, а после погладив по волосам, улыбнувшись. — Ты очень красивая.

И именно с этими словами Давид первый покидает спортивную раздевалку, оставив ключи в дверце и попросив Ксюшу закинуть их на вахту. Ну, а что? Все равно ведь она последняя выходит. А Сене нужно было еще немного времени на то, чтобы переварить все произошедшее между ними. Она чувствовала себя просто жутко грязной сейчас. И эту грязь, по факту, было не смыть. Оставалось всего два варианта — потонуть в ней или попытаться скрыть ее.

<center>***</center>

В пресловутом «Квадрате» все вновь было прокурено и опять воняло запахом дешевого одеколона, но казалось, что это стало уже любимым местом Давида Месхи в последнее время. Здесь было достаточно тихо, уютно и крайне спокойно — по крайней мере, не было танцующих девиц на специальных тумбах возле пилона. Громкая музыка была, но она не являлась мешающей, не отвлекала от мыслей и правда можно было достаточно спокойно посидеть и пораскинуть мозгами. И Месхи вновь, как типичный представитель сильной половины населения, задавался двумя извечными вопросами — «что делать?» и «кто виноват?».

Парень до сих пор не мог толком переварить то, что произошло между ними в спортивной раздевалке, пусть и инициатором всего происходящего был он. Где-то глубоко внутри Давиду до сих пор не верилось, что он встал на эту достаточно скользкую тропу. Будет сложно скрывать все это от Руслана — каждый день смотреть ему в глаза, улыбаться, называть его своим другом, а за глаза каждый вечер проводить ночи у его девушки. Почему-то Месхи даже не сомневался в том, что у зеленоглазого с Ксюшей еще ничего не было — он ведь не такой, он очень правильный и будет, кажется, до свадьбы ходить с ней за ручку. А это была в корне неправильная позиция, по скромному мнению самого адыгейца. Ведь девчонки любят, когда не они не просят, любят, когда решают за них, и это определенно была история Давида. В отношениях он главный — и точка. Никакого отступления от этого завета и быть не может.

Текила сегодня лилась рекой, и парень был уже достаточно пьян, когда в «Квадрате» показался его лучший друг. Лекс даже не сомневался, что Месхи можно найти здесь — все-таки такое место, где тот бывает часто, излюбил он его в последнее время. Посему Лексу не пришлось прилагать даже никаких мозговых затрат для того, чтобы найти брюнета. Сегодня блондин целенаправленно не собирался вставлять ему мозги, больше, конечно, волновало то, что у Давида на душе. К слову, после ситуации в раздевалке он так и не появился.