Протеро неподвижно лежал на полу.

Шеф-повар перешагнул через него, осторожно присел на карточки, извлекая нож, и разделал череп человека, как будто это было готовое блюдо. Легко и без заминок он сумел вскрыть голову человека, словно спелую дыню.

Вонг отвернулась и закрыла глаза. Она слышала, как толпа выкрикивает лихорадочные указания:

— Ищи его! Найди червя! Достань червя!

Однако возгласы быстро затихли.

Вонг открыла глаза. Бранкаччи все еще стоял над телом Протеро с ножом в руке. Остальные сформировали молчаливый круг вокруг павшего ученого, глядя на его останки — на расколотый череп, на мозг, на растекавшуюся вокруг лужу крови…

— Тупые ублюдки! — отчаянно завопила Вонг, чувствуя, как по щекам катятся бессильные слезы. — Довольны теперь?! Видите? У него не было червя!

Мануэль Гарза остановился в нижней части машинного отделения и протер лицо полой рубашки. Он был измотан от непрерывного обыска корабля — особенно тяжело ему давалось осознание, что поиск этот был безрезультатным. И это было полным безумием: они ведь точно знали, что черви прятались где-то на борту! Эти твари напали на нескольких членов экипажа — появились из ниоткуда и исчезли в никуда. Что ж, приходилось признать, что для них эта облава почти не представляла опасности: ну как можно было отыскать нескольких тонких серых червей на исследовательском судне, нашпигованном миллионами миль проводов и кабелей?

Как иголку в стоге сена…

И машинное отделение обещало стать худшим из этапов обыска.

Фредерик Монктон, главный инженер корабля, французский усатый канадец ожидал их со своим первым помощником, двумя младшими инженерами и пожарным. У Гарзы было четыре человека: заместитель начальника службы безопасности Эйвен Винтер и еще трое его подчиненных. Он разоружил их — не хватало еще, чтобы кто-то начал стрелять в ограниченном пространстве недр корабля, где пули могли непредсказуемо срикошетить и повредить изобилие хрупкого оборудования. Вместо того его команда приняла на вооружение тяжелые инструменты: топоры, ломы и прочее.

Раньше Гарзе не доводилось спускаться в машинное отделение. Это была большая душная жаркая комната, насквозь пропахшая дизельным топливом, масляными смазочными материалами и резиной. Плюсом ее было хотя бы то, что она была просторной, а стальные полы здесь содержались безупречно чистыми. Главный дизельный двигатель занимал половину комнаты и был окрашен в светло-серый цвет. Рядом с ним стояло еще три синхронизированных дизельных генератора, окрашенных в синий и желтый. Отсюда корабль получал свое энергопитание — и основное, и резервное. Остальная часть комнаты представляла собой сплошные заросли труб с топливом, маслом и охлаждающей жидкостью. По потолку было рассеяно огромное количество воздуховодов.

Все казалось налаженным и организованным. Персонал, одетый в униформу, выстроился в ряд, намереваясь помочь команде обыска осмотреть машинное отделение. Эти люди не поддались истерии, которая ныне охватила почти все верхние уровни корабля, и за это Гарза был поистине благодарен.

Он снял с ремня рацию.

— Эдуардо, прием!

Мгновение спустя раздался голос Беттанса, главы охраны.

— Прием.

— Твоя команда что-нибудь обнаружила?

— Ничего.

— Ясно. Держи меня в курсе. Конец связи.

Он поместил рацию обратно.

— Мистер Монктон, — обратился он, достав несколько снимков червей, — мы ищем это. Любые места, куда они могли бы забраться, должны быть обязательно вскрыты и осмотрены.

Монктон взял снимки, пробежал их глазами и передал своим людям.

— Да, сэр. Мы к вашим услугам.

— Вы и ваша команда знаете все выходы и входы в этой зоне. Мы хотели бы начать с дальнего конца и закончить на этой самой точке — это кажется наиболее эффективным вариантом, и, надеюсь, ваша команда проявит инициативу и укажет нам, где могут скрываться эти твари.

— Да, сэр.

Монктон жестом приказал своим людям следовать за ним, и они направились в заднюю часть машинного отделения по узкому проходу между трубами и пульсирующими двигателями.

— Большая часть того, что вы здесь видите, — начал Монктон, — это двигатели, трубы и генераторы. Они не открываются. И… так как они полностью герметичны, я не думаю, что черви могли проникнуть внутрь них. А даже если смогли, среда оказалась бы для них крайне враждебной. Большинство этих труб несет топливо и охлаждающую жидкость под высоким давлением. Двигатели работают на ста шестидесяти градусах.

— Понятно, — ответил Гарза. — Мы сейчас не станем этим заниматься. Может, позже, при необходимости.

Они приблизились к дальней стене с перегородкой из окрашенной стали.

— Шеф, давайте начнем с этого ряда панелей управления, — предложил Гарза. — Нам нужно снять покрытие и обыскать каждое отверстие.

— Хорошо, сэр.

Один из младших инженеров быстро принес набор инструментов, и они отвинтили первую панель, отложив ее в сторону. Под ней обнажился плотный слой проводов и монтажных плат. Инженеры Монктона отошли в сторону, когда команда Гарзы выдвинулась вперед. Натянув кожаные перчатки и защитные маски, позаимствованные из корабельной мастерской, они приступили к работе. Гарза внимательно наблюдал за тем, как они просматривают провода, отодвигают их в сторону, тем самым убеждаясь, что они настоящие. С помощью дентальных зеркал и фонариков его люди прочесывали каждый дюйм в поисках червей, заглядывали во все уголки и щели.

— Здесь чисто, — сказал Гарза, наконец. — Дальше.

Процесс повторился с целой серией панелей, переключателей и консолей управления. Медленно и методично люди Гарзы обследовали все. Чисто. Ничего.

— Давайте перейдем к воздуховодам, — вздохнул Гарза, поднимая глаза вверх. Это обещало быть настоящим адом. — Куда они ведут?

— Они предназначены для вентиляции двигателей. Воздуховоды выходят прямо на палубу. Интенсивность притока и оттока воздуха регулируется системой климат-контроля. Вы хотите их осмотреть?

— Увы, нам придется. Давайте начнем там, с той квадратной трубы на потолке.

К указанному воздуховоду можно было подняться по узкой лестнице, переходившей в неустойчивые мостки. Сам воздуховод представлял собой один большой квадратный канал, тянущийся по всему машинному отделению с овальными откидными уплотнителями, которые при необходимости открывались, пропуская воздух, и закрывались при отключении вентиляции. Канал заканчивался большим осевым вентилятором.

— Вставьте видеокамеру в каждое из этих отверстий, — скомандовал Гарза. — Давайте взглянем, что там.

Винтер и другой офицер безопасности поднялись по лестнице, второй нес с собой портативную камеру и фонарик на телескопической стойке. Рукой, защищенной перчаткой, Винтер откинул первый уплотнитель, и его помощник передал ему камеру.

На iPad’е в руках Гарзы появилось изображение внутренней полости воздуховода, передающееся по Bluetooth. Пусто — по крайней мере, в зоне, куда был способен проникнуть свет.

— Следующий выход, — вздохнул Гарза.

Так и повелось: люди перемещались по платформе и повторяли процедуру несколько раз, поочередно заглядывая во все отверстия. Ничего.

Они продолжали, пока не добрались до вентилятора. Отверстие для доступа к нему находилось в нижней части канала и было закрыто завинчивающейся заслонкой. За ней монотонно гудел осевой вентилятор, а под ним пульсировал главный двигатель корабля, от которого волнами исходило тепло.

— Мы можем на время выключить вентилятор? — поинтересовался Гарза.

— Без проблем, — ответил Монктон.

Вентилятор был отключен.

— Хорошо, — вздохнул Гарза. — Открутите заслонку и введите туда камеру.

Из-за узости мостков Винтеру пришлось присесть, чтобы открутить перегородку, расположенную четко у него над головой. Два винта вышли из резьбы, и для сохранности ему пришлось временно зажать их губами. Затем он потянулся, схватил вентиляционный фланец и пошевелил им из стороны в сторону, освобождая его от хватки времени. Послышался скрип застарелых петель, тонкой струйкой посыпалась сажа, осев на голове и плечах Винтера, и он раздраженно отряхнул ее рукой в перчатке.