Одна секунда, две, три. Пальцы уже еле терпели. Четыре и пять. Хватит. Как бы не испортить. 

И что дальше? 

«Два полюса – свет и тьма, любовь и ненависть, жизнь и вечный покой – невидимой нитью связаны друг с другом. Не будет одного, не будет и другого. Две половинки одного целого: разобьётся одна, второй нет смысла больше жить. Ведь так?» – спрашивал он. Так. Нет любимого – нет смысла и ей видеть свет дневной. 

И что затем? 

Представить в мыслях того, кто дороже всех на свете. Нарисовать каждую черточку его лица, каждую мелкую морщинку и вспомнить тот глубокий, немного грустный взгляд серых глаз, которым он смотрел на неё, а она тонула в том бездонном море и о спасении просить хотела меньше всего. 

Просто представить, и ничего более. Но почему именно сейчас, именно в этот момент, именно тогда, когда каждая минута на счету, это было так сложно? 

Вроде вот очертишь линию скул и подбородка, но в памяти упорно всплывают окровавленные губы и рассеченная грудь. Белые волосы замараны в грязи и крови, а серые глаза тонут в черноте... Всё, как в том кошмарном сне. Один в один. 

...Время шло, и за окном уже готовился забрезжить поздний зимний рассвет, а Арлина всё морщилась и хмурилась, шевелила губами, перекладывала горячую склянку из одной руки в другую и продолжала бесконечные попытки. 

Ничего не получалось... 

Вдох и выдох, посильнее закусить губу и не сдаваться!

Но зелье упорно охлаждаться не желало. Как было огненным кипятком, так и продолжало ещё больше накаляться. 

Всё тщетно? Скорее всего...

Но, может, ещё одну попытку? 

А даже если та, наконец, и будет успешной, то что дальше? Допустим, прокрасться вниз мимо Мартана и его людей удастся, а что потом? Как спуститься на дно обрыва? Лестница туда ни одна не ведёт, и просто так по ступенькам вниз не сбежать... Неужели, действительно, всё напрасно? 

Арлина осторожно приоткрыла створку единственного окна в каморке и глянула вниз. И сразу закружилась голова, и одной рукой девушка схватилась за стену, чтобы не упасть. Пропасть... бездонная пропасть разинула чёрную пасть, разделяя Штормовой замок и такие же чёрные горы. А стоит вытянуть руку, так сразу коснёшься ватных облаков, низких и грустных, как и всё вокруг. 

– Арлина! 

Девушка вздрогнула, захлопнула створку. Сердце затрепетало, и руки, юркнувшие вместе со склянкой за спину, задрожали. Это был его голос. Голос Мартана. 

Удар с плеча – замок обычный, печати мага не имевший, а потому слетел мигом, и дверь отворилась. Приглашения вошедшему не требовалось – с видом хозяина он переступил порог, осмотрелся и довольно хмыкнул. 

– Вот куда ты забралась. – Мартан был пьян и еле стоял на ногах. – И что здесь интересного?

На пол полетели свёртки и перевязанные пучки трав. 

– Кому нужны крысиные хвосты и сушёный укроп? 

– Здесь нет того, что ты ищешь, – грубо оборвала принца Арлина. 

– Откуда ты знаешь, что я ищу? 

От Мартана несло такой кислятиной, что Арлина с удовольствием бы зажала себе нос пальцами, если бы руки были свободны. 

– Здесь нет ни золота, ни бриллиантов, ни жемчуга, – холодно ответила девушка, а зелье в склянке вовсю жгло кожу. 

– А я пришёл за тобой, – елейным голосом протянул принц и в два шага оказался около бывшей невесты. – Уже рассвет, пора отправляться в дорогу. Твой отец ждёт тебя, или думаешь, ему доставляет радость тюремная сырость? 

– Ты пьян, – выплеснула Арлина. – Протрезвей вначале, не то свалишься с лошади. 

– Хочешь меня проверить? – Мартан усмехнулся и провёл пальцами по щеке девушки. – Что ты прячешь за спиной? – вдруг резко спросил он,  схватил Арлину за плечи и силой заставил вытянуть руки вперёд. 

– Что это? Яд? Отравить меня вздумала? 

Мартан выхватил склянку и тут же взвыл, настолько та была горяча. 

– Тьфу, мерзость, – плюнул он, разжимая пальцы. 

Стеклянная бутылочка полетела было на пол, но Арлина качнулась вперёд и ловко подхватила ценный пузырёк. 

– Что в ней? – хитро прищурил глаза принц. 

– Ничего, – делано равнодушно ответила Арлина. – Вода водой. 

– Тогда, – протянул Мартан, надавливая на девичьи пальцы и забирая склянку обратно, – её и разбить не жалко, ведь так? Воды слуги тебе хоть сто вёдер натаскают. Зачем беречь капли? 

Арлина молчала и, не дыша, смотрела на заветный эликсир. 

– Жалко? – по глазам прочитал Мартан. 

Арлина кивнула. 

– Тогда проси. 

– Что просить?

– Проси, чтобы я вернул её тебе. 

– Верни. 

– Не так, – Мартан фыркнул. – Умоляй. Скажи, на что готова ради этой... воды. И, возможно, я буду снисходителен. 

– Перед таким ничтожеством, как ты, и склонять голову...

Мартан нахмурился. 

– Значит, не жалко, – и шевельнул пальцами, словно разжимая их.

– Не надо! – вскрикнула девушка.

Но Мартан выпускать склянку не планировал. Играть в кошки-мышки с Арлиной было куда интереснее, а треснуть стеклом о пол можно в любой момент.

– Я сделаю всё, что ты захочешь. Только отдай, – взмолилась девушка.

– Всё-всё? – переспросил принц и швырнул бутылочку на стол.

Та, крепко закупоренная, брякнулась о дерево, покатилась по неровной поверхности, но со стола не свалилась, а, уткнувшись в стопку книг, замерла рядом с ними. Арлина проводила заветную склянку грустным взглядом, однако броситься за ней следом не смогла – Мартан сразу перехватил, прижал к себе, больно ущипнув за бок, и, обдавая кислым вином, задышал прямо в шею, пытаясь прильнуть губами к нежной коже.

– Ну, не упрямься, – шептал он, – ты пообещала делать всё, что я пожелаю. Так что уймись и не сопротивляйся.

– Тебя я к себе не подпущу, – отбивалась девушка.

– Что так? Другого ж подпустила и не возражала.

– Я была ему женой и любила его.

– Чего? – озадаченно брякнул Мартан. – Чтобы Арлина де Врисс и кого-то любила… Ты же, как я, любишь только богатые шмотки и бриллианты. С короной только прогадала. Чудить не надо было – сидела бы сейчас во дворце.

– Сдался мне твой дворец, – змеей шипела Арлина, вырываясь.

– Среди крыс лучше? Ставлю золотой, что, стоит задуть свечу, они тут же повылезают из всех нор.

– Да отпусти же меня!

Арлина со всей силы ударила по рукам Мартана и оттолкнула его от себя.

– А ты смелая, – хмыкнул принц, – и упёртая. Люблю таких. Таких ломать – одно удовольствие. И плачу таким обычно больше, чем остальным бабам.

Прекрасный образ молодого принца рушился на глазах. Ночь таяла – наступало утро, серое и хмурое, без радости и солнечного тепла, холодное и пробирающее до дрожи.

– Ты хоть любил меня? Хоть один день? – пустота и грусть в голосе, и осознание собственной беспомощности.

– Конечно. – Мартан провёл рукой по волосам девушки, распутывая пряди. – Особенно сильно в тот день, когда твой папаша объявил размер приданого. А тебе не надо меня бояться. Просто делай всё, что я хочу, и иногда добавляй фантазию. Когда доволен я – довольна будешь и ты. А если наоборот…

Принц с такой силой потянул за каштановую прядь, что Арлина вскрикнула.

– Будешь паинькой, я не только буду нежен, но и отблагодарю. Вот этим, например.

Уголки губ скривились в издевательской улыбке, ладонь раскрылась, и перед Арлиной сверкнул кровью знакомый рубин.

– Узнала? – глумился принц. – Могу подарить… на память. И даже не благодари.

Это было последней каплей. Плевок растёкся по небритой щеке Мартана прозрачной кляксой; кулаки ударили ему прямо в грудь, из-за чего широкая ладонь дрогнула, перстень спрыгнул с неё на пол, шустро покатился в угол и, нырнув в одну из многочисленных дыр, зазвенел по камню, падая и теряясь где-то между стен непонятно какого этажа.

Лицо Мартана зашлось гневом.

– Сучка! – выкрикнул он. – Ты за это ответишь! Я заставлю тебя за него заплатить!

И со всего размаха ударил Арлину по лицу. И тут же навалился на неё всем телом, и повалил на пол. Путаясь в складках платья, нащупал крючки на спине и начал расстёгивать один за другим.