— Н…ну а кто их не опасается? — поспешил за мной спутник.

— Резонный вопрос, только не думаю, что ваш брат снова станет вредить вам.

— Думаете, здесь покоится только Райли? Нет, ведунья, тут лежит столько лиходеев, что даже вообразить страшно!

— Думаю, что Райли сумел укротить их всех! — распахнула двери склепа, с интересом разглядывая обстановку.

Дорого, но без лишнего пафоса и ненужной помпезности. Преобладает темно-серый цвет, в который гармонично вплетаются серебряные элементы. Скульптура Огненного Ли впечатляет — мастер сумел в камне точно передать пылкую натуру этого мага. Капитан Ли — так правильнее будет называть его. Отважный, самоуверенный, гордый, именно тот человек, по зову которого на смерть готовы были пойти целые войска, тот, что рожден повелевать. Жаль, что эта жизнь оборвалась так внезапно и так трагически. Проклятая война! В ларце, который я прижимала к сердцу все время, пока добиралась сюда, был подарок. Распахнула крышку, вынимая миниатюрный фрегат, так похожий на настоящий: изящно вырезанные детали приковывают взор, тонкие, белоснежные паруса, словно ждут, когда их коснется дыхание ветра, а на палубе явно не хватает команды во главе с отчаянным капитаном. Поставила презент на мраморную плиту и произнесла:

— Капитан Ли, я взяла на себя смелость преподнести вам именно этот подарок, а вот название не рискнула давать, хотя маг-продавец предлагал выжечь его на корпусе. Надеюсь, сумею угодить вам, отблагодарив за то, что вы помогли мне по-другому взглянуть на некоторые события и вещи, выставляя в ином свете то, что я считала добром, — грустно улыбнулась, — да и кое-какие злодеи теперь не кажутся мне таковыми.

Прощаться не хотелось, а в глубине души, где-то в укромном уголке неуемного сердечка жила надежда свидеться с Райли еще раз, пусть даже он и предстанет в образе призрака. Смотрела в пол, вспоминая Огненного Ли таким, каким он предстал мне в видении, хотелось запечатлеть его в своей памяти живым, обаятельным, опасным, а не каменным, холодным, застывшим.

То ли ветер влетел в раскрытую дверь, то ли и впрямь послышался тихий вздох, а на корпусе миниатюрного парусника появилась огненная надпись «Повелитель бурь».

— Мне нравится, — всхлипнула я, так как дыхание перехватило, а мимолетная печаль сковала тело, не позволяя сделать и шагу назад.

— Райли… мечтатель, — с сожалением изрек за спиной Лайл, и это стало для меня сигналом к действию — пора заканчивать. Я едва не влюбилась в этого мага, разбойника, воина, призрака, в который раз убедившись в том, что сердце ведьмы не так холодно, каким его представляют окружающие. Оно всегда готово к любви, всегда ее ищет, ошибаясь, находя тепло, а не пылкую страсть, принимая, того, кто рядом, притворяясь, что ОН и есть тот, самый ГЛАВНЫЙ мужчина. Две женщины нашего семейства уже сумели подтвердить этот факт, неужели я повторю их путь? Помотала головой — НИКОГДА! Я не стану жить так, как они! Не сделаю так, как делает большинство ведьм, которые уверены, что любовь и страсть — это только тема для романов и глупый бред наивных девушек, а потому готовы жить с первым встречным, чтобы не закончить свои дни в одиночестве. Я буду ждать, искать, надеяться! Уверена, сердце не подведет, выберет того, единственного, который полюбит меня такую, какая я есть, со всеми достоинствами, коих у меня мало, и с многочисленными недостатками, а еще с неугомонным, вздорным характером и семейной особенностью находить неприятности на бедовую ведьмину головушку.

Вышла из склепа, полностью окунаясь в мрачную красоту ночи и этого места. Обомлела — напротив лестницы стоял Райт и, щурясь, поигрывал огненным шаром, горящим на ладони.

— Ты что тут делаешь? — хотелось, чтобы голос звучал холодно, но внутри все сжималось от безотчетной, неподдающейся объяснению радости.

— Слежу, чтобы ты не попала в беду, — сказал, словно само собой разумеющееся, и ко мне пришло еще одно понимание, которое до поры я оставила, спрятала в тайном уголке души.

Ладов махнул рукой Лайлу, вышедшему за мной:

— Теперь я сам, — и позвал меня за собой.

Маков кивнул, но не отстал от нас, идущих по погосту медленно, будто прогуливаясь по парку.

— Чудесная ночь! — сделала так, чтобы голос меня не выдал.

— Угу! Самое время для гулянок и разговоров по душам, — согласился Райт.

— Вот ты их и начнешь, — с радостью ухватилась я за идею.

— Предпочел бы уступить тебе, как настоящий мужчина, — улыбнулся он.

— Ах, какие жертвы, господин Ладов, но зачем они? — роль жеманной кокетки далась мне на удивление легко.

— Верно, незачем! Хочешь о чем-то спросить? — маг выглядел опечаленным, и я незамедлительно поинтересовалась:

— У тебя есть из-за чего грустить?

— Думаю, у любого человека найдется, о чем погрустить!

— И все же? — остановилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Хочешь узнать, что творится у меня на душе?

— Нет, всегда презирала тех, кто лезет с расспросами о личном, но… — помедлила, — я всегда готова выслушать и дать совет, если он потребуется.

— Хм… — прозвучало обнадеживающе, и я не удержалась от напоминания:

— К тому же ты обещал раскрыть мне кое-какие тайны.

— Раз обещал, то раскрою, — с легкой печалью в голосе сообщил он, — только, Ани, из меня плохой рассказчик, вот Арвин…

— Давай обойдемся без упоминаний имен братьев Лютовых! Знаешь, как у нас говорят? Помяни паземку, и она не замедлит явиться к тебе!

— Забавно… только оба моих друга, — выделил интонацией последние слова, — сегодня заняты.

— Я жду… — проигнорировала это высказывание, выразительно поглядев на Ладова, и он после минутного молчания заговорил:

— Гнетет меня то, что, наверное, мучает всех молодых огневиков.

— Звучит загадочно!

— А загадки никакой нет, Ани, просто мы сомневаемся, выбираем и боимся, — Райт на меня не глядел, а его черты в сумраке ночи казались каменными, застывшими, скорбными.

— Боитесь чего? Здесь важно разобраться, потому что каждый на этом свете чего-нибудь опасается, и порой оказывается, что его страхи беспочвенны, необоснованны, глупы.

— Это не тот случай. Все гораздо страшнее! — повернулся ко мне. — Вот что бы ты сказала, если бы я сейчас поведал тебе, как сильно жалею об окончании войны?

— Почему? — в моем голосе не было осуждения, только искренний интерес.

— Так все было бы проще, и нам не нужно было бы бояться тех, кого мы сейчас любим!

Я остановилась, чтобы собраться с мыслями, но ничего путного не придумала, потому несколько раздраженно молвила:

— Райт, хватит говорить загадками. Если хочешь услышать совет, то говори прямо! Что тебя так сильно тревожит?

Ладов подошел ближе, и в этот момент он выглядел совсем чужим, незнакомым, не тем — веселым и озорным парнем, каким я его знала. Это был настоящий маг, воин, привыкший убивать врагов без пощады, хладнокровно, не задумываясь. Что-то в душе оборвалось, когда внутри меня проснулось нечто древнее, неподдающееся воздействию разума, может, память рода, а, может, это была память той, кем я была в прошлой жизни. Райт склонил голову на бок, словно прислушивался к чему-то глубоко внутри себя, неотрывно следя за мной сверкающими огненным светом глазами.

Стиснула руки в кулаки, чтобы боль отрезвила, прогнала черные воспоминания, вызволила покоренный разум из сетей этого зла.

— Райт, — тихо позвала я, — опомнись! Мы — не они! Мы — другие! Нам дали шанс, и мы должны его использовать! — смотрела прямо на него, готовясь применить магию.

Нам обоим повезло, когда Ладов устало провел ладонями по лицу и выдохнул:

— Я устал притворяться, что все хорошо…

— Есть что-то такое, о чем мы, ведьмы, не знаем?

— Да, — присел на покрытую листьями обочину, как на мягкий пуф, и я, поразмыслив, присоединилась к нему. То, что платье испачкается не страшно, а разговор с собеседником легче вести, не взирая на него сверху вниз.