— Что происходит? — прошептала я, садясь и прожимая простыню к груди.

Фиаметта прищурилась, сделав шаг ко мне. И снова я подумала на долю секунды, что увидела розовое сияние в уголках ее глаз. Но оно исчезло, прежде чем я могла бы сказать об этом уверенно.

— Почему твоя кожа влажная? — ее слова вырвали меня из задумчивости.

Я нахмурилась, а затем медленно подала плечами, спешно придумывая ответ.

— Полагаю, вспотела. Здесь намного жарче, чем я привыкла в Крае.

Я не думала, что она может сощуриться ещё сильнее, но я ошибалась. Она свела брови, и в комнату вошли двое ее Эндеров. Я подняла руки, позволив простыни упасть, обнажая мою грудь.

— Я безоружна.

— Сомневаюсь в этом, как сильно сомневаюсь в том, что ты была здесь всю ночь. Как тебе удалось не заснуть, кода пробил колокол? — спокойно сказала она, ее тон был на удивление мягким. Червивое дерьмо и зелёные палочки, если она не верит мне, я ничем не смогу поколебать ее.

Пета спрыгнула на пол, потягиваясь.

— Моя королева, замарашка была здесь всю ночь, и я спала рядом с ней. Твоё предположение подразумевает, что она может каким-то образом противостоять нашей магии.

Фиаметта сверкнула глазами, переведя их с Петы на меня. Она наклонилась и взяла кошку, а я застыла с ощущением, что она прикоснулась к чему-то личному, на что я не давала разрешения.

Королева поднесла Пету к своему лицу.

— А почему я должна тебе верить, невезучая кошка?

— Потому что мое сердце всегда в Шахте, не важно к кому меня назначит Богиня-мать.

В ее словах была глубокая искренность, и по какой-то странной причине меня пронзила боль.

Фиаметта фыркнула.

— Посмотрим,— она аккуратно опустила на пол кошку. — Терралинг, пойдешь с нами. Пришло время тебе увидеть своего друга в последний раз.

Я схватилась за простыни, чтобы удержаться и вскочить с кровати, обнаружив всю грязь на ногах.

— Ты говорила — три дня, сегодня только второй день.

Один изгиб ее брови, и Эндеры приготовились.

— И если я решу убить его сейчас, я буду иметь на это полное право.

Я с трудом сглотнула.

— Так ты это решила?

Что бы я сделала, если она скажет "да"? Попытаться снести Шахту до основания? Вытащить Эша силой?

Я бы спровоцировала войну между нашими семьями, войну, которой мир не мог себе позволить, даже я знала это слишком хорошо.

— Нет.

Всего одно это слово, и я выпустила пар.

— Слава Богине-матери.

— Не благодарите ее пока, — рявкнула она на меня. — Никто из вас не в безопасности. Возможно, ты и спасла меня от предательства, но я не доверяю тебе. И не буду доверять. Я чувствую, что ты пытаешься втереться ко мне в доверие.

Я ничего не смогла с собой поделать, и мои глаза расширились, а она развернулась и гордо вышла из моей комнаты. Ее Эндеры тихо последовали за ней. Я вскочила с кровати и мигом натянула на себя все ещё тёплую одежду.

Что она хотела этим сказать? Втереться к ней в доверие, как меня можно было заподозрить в этом?

Пета мяукнула и прикоснулась к моему колену лапой.

— Подними меня, замарашка.

Я наклонилась и сделала, как она попросила, и она свернулась у меня на плече со вздохом, в котором слышалось облегчение, а ещё больше боль.

Я замерла на пороге комнаты, и очутилась шок, почувствовав боль глубоко в недрах Петы.

— Пета, она причинила тебе боль?

— Это ее способ заставить фамильяров говорить правду, — ее дыхание было прерывистым, ее ребра под моими руками были сломаны и смещены. Мои нервные окончания зажглись внезапной и острой яростью. Вот чем была та боль, которую я почувствовала, когда Фиаметта подняла Пету. Я зашагала через дверной проем и по дому, подпитываясь своим гневом.

Фиаметта стояла, ожидая меня со скрещенными руками, но я не притормозила перед ней. Я практически врезалась своим лицом в нее и подалась вперед всем телом, чтобы оттолкнуть ее назад.

— Если ты снова прикоснется к моему фамильяру, хоть раз, я обрушу всю эту гору тебе на голову. Поняла?

Пета застонала и спрятала морду за моей шеей, но я не отвела глаза от Фиаметты. Оба Эндера развернулись, когда я заговорила, но она подняла руку, останавливая их. Она посмотрела на меня нарочито безразлично.

— Она создание Шахты, поэтому подчиняется мне.

Я оттолкнула ее ещё сильнее назад своим телом, сделав ещё шаг.

— Она создание Богини-матери, дарованное мне. Она моя Фиаметта. Не забывай об этом.

Гора вокруг нас загрохотала, и красные всполохи магии возникли от пальцев до плеч Фиаметты.

— Желаешь сразиться со мной, Терралинг? Проиграешь.

— Не будь так уверена в этом, — рявкнула я, в первый раз видя следы магии над своими руками. Глубокий зелёный со следами проглядывающего сквозь него розового, придающего основному зелёному более насыщенный цвет.

— Может быть, ты и королева, но ты слепа. Кто-то хочет свергнуть тебя, но ты так самоуверенна, ты думаешь, что справишься с этим в одиночку.

Ее голубые глаза расширились.

— Я убила предателя.

Я сделала шаг назад и покачала головой.

— Ты думаешь, он был один? Он сказал, что у него был другой повелитель, кроме тебя. А ещё огненные змеи. Ты можешь истребить их, словно они ничего не значат.

— Что ты знаешь о огненных змеях?

Она подалась ко мне.

— Я знаю, что их заставляют нападать на тебя. Чтобы ты поверила, что они и есть настоящая угроза.

Ее глаза стали задумчивыми. Она подняла левую руку и поманила Эндера, стоящего там же.

— Что ты скажешь?

Он склонил голову.

— Никто здесь тебе не соперник, моя королева. Тебе нет равных и не будет ещё тысячу лет.

Ещё один взмах руки, и оба Эндера сделали шаг назад, достаточно далеко, чтобы не иметь возможность подслушать нас.

Было похоже, что Эндер уже говорил это раньше, он сделал это механически, его слова были бездушными.

Фиаметта фыркнула.

— Именно поэтому, — она указала на Эндеров, — я не убила тебя, Лакспер. Ты не отступаешь предо мной и, хотя ты и раздражаешь меня одним своим видом... Я не могу отрицать, что ты говоришь то, что думаешь правдиво, чего я не слышала уже очень давно. Это интересно, как ты рассуждаешь об огненных змеях. Действительно интересно.

Она подняла руку к Пете, но я отвела плечо, на котором сидела кошка, подальше от Фиаметты. Королева опустила руку.

— Идём, встреться со своим другом. Мы позже поговорим о том, что простым Эндерам слышать не положено.

Развернувшись на пятках, она ушла. Ее длинные рыжие волосы развевались на фоне черной кожи, в которую она была одета... Мое внимание привлекли ее ботинки.

Медленно следуя за нею, я аккуратно погладила Пету по спине.

— Почему королева носит ботинки? Зачем ей опасаться соприкосновения с землей или жаром? Разве это не должно быть частью ее связи с ее элементом?

Я могла понять, почему Эндеры носили ботинки, они были полезны, когда приходилось выбивать из кого-нибудь дерьмо, но почему их носила королева?

Пету немного передернуло, и слышно было, как ей трудно дышать, пока она говорила.

— Хороший вопрос.

Я остановилась и уставилась на нее.

— Как сильно она тебе навредила?

— Я исцелюсь, — ее глаза были наполовину прикрыты, а третье веко частично прятало зелёную радужку. Она дышала через силу, и ее розовый язык свешивался наружу от покачивания на моем плече во время ходьбы.

— Фиаметта, сначала нам нужно пойти к целителям.

Фиаметта даже не подумала притормозить.

— Нет. У тебя всего пара минут, пока все в королевстве не проснутся. Это твой последний шанс увидеть своего друга.

Пета с трудом проговорила мне в ухо.

— Она не даст тебе другой возможности.

Зарычал себе под нос, я зашагала за Фиаметтой, представляя, как я бы сломала ей несколько ребер, и как бы ей это понравилось.

Пета положила голову мне на плечо и стала жалобно пофыркивать, резкое влажное урчание звучало неправильно. Сжав челюсти, я изо всех сил постаралась не спорить с ней и не пихнуть ее. Может быть, она и не слишком радовалась участию моего фамильяра, но она была моей, чтобы я ее защищала так же, как и она меня.