Скорее всего, у Талески были дела поважнее свадьбы. Думаю, у него имелись свои соображения на счет политических вопросов. Суд над Уленом и свадьба Тигиля не укладывались в одну луну. Тигиль темнил, он никогда не спешил открывать карты раньше срока, для этого всегда имелся идеальный момент, и можно быть уверенным - Тигиль его не упустит. Ни у кого из нас не возникло и мысли, что Тигиль забыл об уговоре. Решил покинуть нас, ну что ж, ему виднее. Без лишних расспросов мы пожали Талески руку, и он повернул Амиса в сторону Купеческой Гавани.
Прощание с Тигилем не улучшило наше настроение. Между вчерашним и сегодняшним днем лежала сумрачная неделя возвращения в столицу. Разговоры не клеились, лошади сникли, им надоело петлять по королевству. Пока Талески был с нами, мы оставили привычные склоки, возню и взаимное подтрунивание. Теперь все возвратилось с лихвой. Эрик задирал меня, я - Ив, Ив, как известно, Эрика. Эрик взялся, было, растормошить братца, но вовремя передумал. Эмиля не трогали.
К исходу шестого дня, потеряв терпение и устав от нашей болтовни, Эмиль, прибегнув к волшебному скрежету кунтов, погнал коней быстрее самого ветра. Лесные дороги, не жалуемые гвардейцами, дороги, что петляли меж коротких перелесков и пшеничных полей, стрелой мелькнули и остались позади.
В предместьях Алъеря лошади сами перешли на тихий шаг. Был полдень, когда мы с Эмилем увидели... разоренные ураганом земли. Эрик стих. Вспомнил... "Я, - говорили его глаза, - сделал все, что в моих силах! Я бы хотел, чтобы все было иначе..."
От урагана пострадали леса севера и севера-запада. В разорении лежали картофельные поля, молочные угодья и, что самое ужасное, гончарные мастерские.
Там работало много моих друзей, ведь в Туоне я увлекалась керамикой, лепила настоящие картины из глины. Здесь, у въезда в Ольховые рощи, жили те, кто куда как превзошел меня в этом искусстве. Их картины были так хороши, что даже выставлялись в Стеклянном Лабиринте. Не может быть, чтобы все это погибло! Но гончарные мастерские не подавали признаков жизни, издалека было заметно, что черепичная крыша просела, а печи для обжига обвалились. Я чувствовала только холод и тишину.
-- Гуля Несковская? - вспомнил Эмиль.
-- Да, - ответила я, - так ее звали...
Лошади миновали развалины, как будто призывая нас освидетельствовать другие жертвы Урагана.
Ольховые рощи, лежащие окрест столицы насчитывали много верст бурелома. Проезжая мимо мы видели, что крестьяне рубят погибший лес и вывозят на повозках в город.
-- Готова поспорить, - невесело сказала Ив, - цена на древесину упала...
-- Проку спорить? - ответил Эмиль. - Представь: Темный Лес, Синий и даже Ольховые Рощи. Во всем королевстве надолго хватит дармовой древесины ...
Эрик молчал. Показались башни Алъеря.
Башни и стены столицы устояли, не потеряв ни горделивости, ни великолепия. Ворота восстановили. Старые балки темнели на фоне свежих золотистых заплат. Сверкали новенькие скобы, отчеканенные по форме ольховых листьев. Горожане времени не теряли. Вечерело, но даже с свете покровительствующей всем влюбленным луны, не было видно праздно гуляющих пар. Столица выглядела неприветливо, ей хватало дел и без нас, она принимала вечер уходящего лета.
- Переночуем? - спросила Ив.
- Да, - согласился Эмиль, - не будем тревожить короля среди ночи по столь деликатным вопросам. Это нам не на руку.
В полумраке ранних сумерек, не заполучив даже взгляда ленивых стражников, мы въехали в столицу тем же путем, каким убегали с Эмилем в Перепуски. Надеялись ли мы тогда, что в Алъерь легко вернется привычная жизнь, и только поцарапанная черепица напомнит о нашествии небывалого ветра в день Королевских концертов? Впрочем, не только черепица....
В полном молчании Белая Гильдия короля поднялась на второй этаж "Сестры Куки". Эмиль нес в руке ключи от хорошо знакомой комнаты. Бросив рюкзаки и инструменты, мы выпрямили спины, взвесили наши шансы и погрузились в мрачные раздумья. Завтрашний день обещал встречу с королем.
Едва успели заказать ужин, как Эрик застегнул плащ и тенью ночной птицы скрылся за дверью.
-- Куда это он? - очнулся Эмиль.
-- Вернется... - пространно ответила Ив.
Он вернулся глубокой ночью, тихо прокрался к кровати, лег и подгреб к себе малышку. Ив что-то спросила, он ответил и тут же уснул.
Наутро Эрик, в одних штанах, растрепанный до безобразия и настолько же счастливый, стоял посреди комнаты, готовый сам, без уговоров и просьб показать свой секрет. Он бережно положил его в центре комнаты на чехол верной гитары. Положил, чтобы все могли вдоволь налюбоваться ею.
Эмиль перестал застегивать последнюю чистую рубашку, Ив опустила гребень, а я так и осталась стоять над умывальником с зубной щеткой в правой руке и зубным порошком - в левой. Если у Эрика водилась козырная карта, то, без сомнения, это была она.
Шляпа. Зеленая фетровая шляпа с загнутыми полями и сизым пером красноглазой перепелки.
- Шляпа из лавочки старика-шахматиста, если кто не узнал! - гордо и по порядку объяснял Эрик. - Я подумал, для Улена - что надо!
-- Ну, даешь! - не сдержал восхищения Эмиль. - Играл?
-- Нет, - честно признался Эрик, - хотел, да только старик сказал, что не играет больше с Белой Гильдией. Он отдал мне ее так, сказал - подарок! Он все знает, этот старик, и про нас, и про ветра. Как спустился ко мне по своей развалюхе, ясно стало - знает...
-- Ох уж мне эти тайны! - произнесла я и присела на корточки подле шляпы. - А, знаешь, Эр, она и впрямь пойдет Учителю... Твоя идея?
-- Уж поверь! - подмигнул Эрик, бросил ласковый взгляд на шляпу и убрал ее обратно в чехол, поближе к заветному - к гитаре. - Ну, готовы?
-- Давай-давай! - поторопил Эмиль. - Одевайся! Король ждет!
В королевской приемной нас встретили сухо. Точно никто и не искал нас повсюду и не царапал меня мечом. День стоял яркий и теплый, каким частенько бывает последний день лета. Ласковый солнечный свет выманил горожан из домов. Ожидая интересных событий, они толпились на площади, жмурились, щурились и судачили об урожае. Мостовая отливала золотом...
Протолкнувшись к огромным дверям королевской канцелярии, Эмиль едва не перевесился через стойку охраны, и нас тут же впустили. За дверьми мы обнаружили внутренний двор.
- Вон! - указал перчаткой стражник. - В ту дверь. Там запишетесь у секретаря. Эта фраза похлеще тычка в спину вынудила нас ни о чем не спрашивать. Эмиль схватил зазевавшегося Эрика за рукав и потащил через двор.
В канцелярии было душно. Пыль слоями висела в воздухе, плавая от одного солнечного луча к другому так же нехотя и равнодушно, как рыбьи глаза секретаря по разложенным перед ним бумагам.
- Кто вас впустил? - не поднимая глаз, спросил он. - Его Величество занят! Естественно!
-- Доложите, что прибыла Белая Гильдия! - грохнул Эмиль. - Время не ждет!
-- Время никогда не ждет... - грохот разъяренного двухметрового парня на секретаря не подействовал, он раздраженно уставился перед собой, и взгляд его уперся в... мечи, болтающиеся на поясе близнецов. Взгляд скользнул выше, и нам пришлось не без удовольствия отметить смятение на лице, не привыкшем отражать подобные неожиданные чувства.
-- Значит, Гильдия? - вдоволь насладившись нашими злыми физиономиями, произнес секретарь. - Оставьте оружие в следующей зале и подождите!
-- Так-то лучше! - довольно молвил Эмиль.
Секретарь скрылся за дверью канцелярии, а мы, недоумевая, проследовали в следующий зал.
-- Сколько тут зал, комнат и коридоров! - рухнув на парчовую софу пропахшими лошадью штанами, заметил Эрик. - Сдается мне, королю незачем держать столько охраны. Чтобы схорониться, ему достаточно исчезнуть в лабиринте собственной канцелярии! Зря вы меня не послушали! Король-то, по всему видать, не рад нам...
