Наконец кунт фыркнул, заскрежетал что-то своему напарнику, тот услышал, ответил, и я почувствовала, что лодку развернуло и ударило о береговые камни. С острова кунтов все еще хорошо было видно бронзовый силуэт Хранителя Гор. Он дождался момента, когда мы покинули лодки, в последний раз поднял руку и исчез среди камней.

На острове росли деревья, трава и цветы. Пробираясь сквозь лес, вслед за кунтами, мы гадали - что же дальше, но все обошлось как-то само собой. Кунты приняли нас гостеприимно и сдержанно. Но кто еще из наших друзей мог похвастаться тем, что пробовал едкую кунтовскую похлебку, их печеные яблоки и древесные грибы? После грибов мы смогли, наконец, расслабиться и отдохнуть, дожидаясь вечера, полежать на траве, покурить и поболтать вдоволь. Нам было что обсудить. Кунты не досаждали нам своим вниманием, и хотя они хорошо понимали нас, сами с трудом владели языком жестов. Эмиль спросил про Блуждающие мосты, кунты закивали, зафыркали и указали на небо, где вот-вот должна была войти в силу Малая луна.

- Пора собираться, - сказал Эмиль. - Иначе мы не успеем к мостам!

- Ночь длинная, - ответил Эрик, - должно быть, кунты проводят нас.

- Кто знает... - неопределенность действовала на Эмиля не лучшим образом. Весь день они с Эриком обсуждали стратегию борьбы с ветрами, но так ни к чему и не пришли. Да и какая тут может быть стратегия? Все, что мы уяснили, как руководство к действию - искать Улена, да поглядывать за арбалетами. Конечно, теперь мы знали о ветрах и об их оружии куда больше, но и это выглядело далеко неясным, а, главное, неутешительным.

Когда, наконец, взошла Малая луна, кунты засуетились, заводили по ветру носами, многие повылазили из шалашей, и выяснилось, что их куда больше, чем мы видели днем. Кунты жили не семьями, а по старшинству: молодые - отдельно, взрослые - отдельно. Задымилась, запыхтела на кострах похлебка, многие отправились в лес, к реке. И все же в действиях этих удивительных животных царил хаос, словно они совсем не заботились о завтрашнем дне. Я слышала, что в их душах легко сочетались боль и радость, покой и смятение, хотя, возможно, мне так и не удалось углядеть законы и устои их таинственной жизни.

Теперь не только Эмиль, но и все остальные понимали, что пора торопиться. И вот тогда появились наши знакомые кунты, встречавшие нас у Мирной. Они вели лошадей, да! Самых настоящих замечательных лошадей, каурую кобылицу, сильную и прекрасную, и серого гнедого коня. Лошади были запряжены в обычную сбрую, которой сколько угодно продается на ярмарке в Купеческой Гавани. На спину молодого жеребца взгромоздили какой-то мешок, и тогда мы, наконец, поняли: лошади - для нас. Кунты не ездят верхом, седла и уздечки им ни к чему.

Мы были просто потрясены. Кунты заметили наше восхищение и поняли, что мы оценили их королевский дар. Теперь мы знали: мы успеем не только к мостам, больше того, мы успеем найти Улена.

Наши знакомые кунты проводили нас до Блуждающих мостов. Лошади с удовольствием приняли и всадников и поклажу, я видела, что они тоже истосковались по дороге.

- Садись вперед, - сказал мне Эмиль, - да прибери-ка волосы, ничего не вижу...

Блуждающие мосты были так же прекрасны, как и прежде. Серебряное, кружевное чудо, существующее само для себя. Странное, бесполезное волшебство. Они сияли лунными лучами среди пустынных гор и темных лесов, ими никто не пользовался и никто не любовался... Но теперь мосты оказались как нельзя кстати. Благодарно поклонились мы кунтам, они остались на своем милом, гостеприимном острове. Мы так бессовестно потешались тогда над ними, а все оказалось иначе, выходит, волшебные арбалеты достались нам зря... Неужели Улен не знал? Нет! Меня осенило. О, Солнце! Улен знал, конечно, знал! И выбрал он именно нас, выбрал давно. Улен специально устроил нам эту проверку, чтобы именно мы, а никто другой получили волшебные арбалеты, а заодно узнали, как пользоваться Блуждающими мостами. Ничего себе! Похоже, он разбирается в Древнем мире несколько больше, чем мы думали.

Кони ступили на сверкающий лунный мост, ущелье провалилось и зачернело под их мелькающими копытами. Еще раз, другой - и путешествия по блуждающим мостам над адской бездной станут привычным делом.

Несколько секунд крепких объятий Эмиля и все, прощай Запретная Земля, здравствуй работа, серьезная работа, не зря мы отдыхали почти два года. Улен знал, что так будет... Улен... а ведь он сейчас в Алъере, или я не темная дева! Между прочим, мог бы и не теряться, раз в королевстве такие проблемы.

- Куда теперь? - спросил Эрик. - В Синий Лес?

- Нет, - сказала я, - в Алъерь.

Никто не стал со мной спорить, Эрик придержал кобылицу, похлопал ее по крупу и сказал:

- Скачи вперед, Эм. Итта покажет как поскорее выбраться на Южную дорогу.

Поздней ночью наши кони вовсю разбивали пыль Южного тракта. Четверо всадников, вооруженных волшебными арбалетами, неслись во весь опор, чтобы поскорее успеть в столицу. Малая Луна освещала им путь.

Глава 10, из которой следует, что чревато производить неоднозначное впечатление на недальновидных особ

Южный тракт пролегал в Алъерь из Купеческой Гавани через Южные Чучи, Большие Поля и Темный Лес. Некоторые намекали, что это не самый удобный торговый путь, но была еще Северная дорога к морю, и они вполне могли пользоваться ей. Чуть ли не на пару дней пути верхом, а для повозок - на четверть луны, тянулся Темный лес, самый огромный лес в королевстве, он окружал северо-восточную сторону Гор и не имел ничего примечательного, кроме того, что поставлял корабельную древесину, которую каждую осень сплавляли в Гавань по реке Ааге. За лесом начинались Большие поля, сплошь усыпанные хуторами и деревеньками, их жители круглый год кормили столицу дарами плодородных земель, груженые обозы один за другим спешили на запад. Оттуда, с запада, в Южный тракт вливалась дорога из дальнего Озерья, дорога, ведущая не только в Синий лес, но и в самое дорогое нашим сердцам место - в Туон. Где-то по правую руку лежал злополучный Желтый лес, но пока мы могли смело позабыть о нем. Все дикое и таинственное нашей земли оставалось за спиной, Южный тракт, широкий и основательный, направлялся вглубь королевства. Там, на другом его конце лежал и Алъерь - шумная, праздная столица, и Кивид - город мастеров, артелей и фабрик.

К вечеру следующего дня наши лошади заметно сдали, да и мы сами едва не падали от усталости. Когда показались Большие поля, стало ясно, что первая же деревня просто обязана нас приютить. Ни воды, ни пищи уже не оставалось, и даже выносливым кунтовским лошадям требовался отдых.

Мы спешились у первого же дома, что стоял почти у самой дороги. Сады вовсю цвели, но покой и благость майского деревенского вечера никак не относились к тому, что происходило с нами, к пыльной и длинной дороге, к усталым лошадям, принадлежащим мокролапым кунтам, к нашим мозолям и босым ногам Эрика. Тело совершенно отвыкло от путешествий верхом, оно ныло и разламывалось на части. Казалось, сил на любезности уже не хватит, и мы неуверенно застыли перед калиткой. Взоры сами собой остановились на Ив.

- Ладно, пойду, - Ив отряхнулась и аккуратно собрала растрепанные ветром белые волосы.

- Подожди, я с тобой, - Эрик разогнул спину, кряхтя, толкнул калитку, и они с Ив растаяли в облаке цветущих яблонь.

Эмиль стонал и растирал поясницу. Его совсем не радовала перспектива провести еще пару-тройку дней в седле.

- Это никуда не годится, надо тренироваться хотя бы иногда, - сказала я.

- Этой тренировки нам за глаза хватит, - ответил Эмиль. Он прошелся вдоль кустов смородины, разминая ноги, погладил золотую гриву кобылы и сказал:

- Итта, я все время думаю об этом.... Мне кажется, только ты знаешь, что делать, но почему-то молчишь.

- Эмиль, ты же понимаешь ...

- Скажи правду, - он подошел ко мне, обнял и заглянул в глаза, - ты ведь догадываешься, какой ветер принадлежит тебе?