Уже смеркалось, когда вернулся Улен и заявил, что мы приглашены на ужин и в своем роде нам посчастливилось. Для нас своими делами пожертвовал начальник охраны. Едва сумерки придавили Желтый Лес к земле, мы переступили порог самого последнего дома и оказались в просторной комнате, устланной диковинными шкурами и заставленной кустарными станками для столярных работ. Скорее всего, здесь затевался пир, а не ужин, пир, на котором присутствовали только мы и хозяин. Тор Кант, любитель историй и крепкого табака, работал в Желтом Лесу тридцать два года.
-- С того момента, - говорил он, - как меня, двадцатилетнего юнца, в ночь летнего луностояния направили охранять Молочный Хутор. Я знал, что это судьба, но не предвидел насколько. Угрюмые Феи были благосклонны ко мне: на обратном пути я заблудился в Желтом Лесу и вышел прямиком на базу. Меня взяли в охрану, я проработал на подхвате около шести лет, пока не созрел для настоящего дела...
- Что у вас новенького, любезный Тор? - поинтересовался Тигиль. - Давненько я не навещал вас, должно быть тут многое происходит?
- Маигры одолевают, - ответил начальник, затягиваясь табачком. - Управились с полыньяками, так теперь вот они. Мандгоры да маигры от одной мамки ведь будут. Это, скажем, вам хорошо, ростом удались, если и скользнет какая тварь промеж ног - не заметите. А детишкам до самых Чуч в лес не ходи. Да еще волколаков белых развелось, нет от них житья. Отстреливаем понемногу, конечно, только больно уж они сообразительные, конвоиров чуют за версту. А так все по-старому, если бы не ветра... Что за напасть такая, как будто никто и не слыхивал. Темнят что-то хозяева столицы, а зря! Может, и мы бы сгодились, кабы что. Я тут поспрашивал путников. Кто из Алъеря бежит, кто - напротив, а знать ничего не знают. Будто бы в столице ураган страшный был, во всей округе камня на камне не оставил. А один добрый воин, что забрел к нам еще до мая, говорил: усыпляет ветер людей насмерть. Никто ему не поверил, а нынче дошли слухи, что правда, мол, ветер этот у Чуч смертельно наследил и теперь по Желтому Лесу гуляет. Видел я сам стада спящие, вот и не верь в бабушкины сказки...
-- Какие такие сказки? - спросил Эмиль.
-- Сказки, они и есть сказки, - уклончиво рассмеялся хозяин. - Хотя нет-нет, да и приходится верить. Лучше расскажите вы. У нас Белая Гильдия гость не частый и, прямо скажем, - почетный. Улен обещал познакомить меня со своими учениками. Ну, что ж, вижу - красавцы! С чем пожаловали? Небось, не в медовый месяц нагрянули в наш лесок, а?
-- Мы искали Улена. И заодно кое-что еще... - ответил Эмиль. - Благодарствуем за гостеприимство...
-- Ну что вы! Улен у нас всегда желанный гость! Вот уже... - Тор Кант почесал за ухом, - тридцать, что ли, лет! Так что, говорите, искали?
-- Приключений, - невесело улыбнулся Эрик.
-- Это по нашей части! Ну и как, нашли?
-- С лихвой! - осторожно сказала я.
-- Приключения вам по сердцу, а о ветрах что слыхивали? - вдруг спросил Тор Кант. - Улен вот говорит - недюжая сила у них, верно?
-- Раз Улен говорит, - ухмыльнулся Эмиль и взглянул на Учителя, - значит, знает...
-- Ладно, Эмиль, выкладывай! - рассмеялся Тор Кант. - Ваш учитель сказал: сражались вы с ними, и победили! Только это и сказал, а что и как - того он и сам не ведал.
-- Теперь ведаю, - нарушил молчание Улен. - Они молодцы, эти ребята! Только не закончилось еще дело их, а потому и сказ вести рано. Расскажите-ка нам, Тор, о Вашей бабушке! Светлая память старушке, много легенд хранила.
-- Много, верно говорите! О ветрах я помню две, да и те не то что бы… Но вам, может, и полезно будет, коли и вправду не знаете этих истории. Леди, будьте милостивы, передайте табакерочку!
Ив протянула хозяину короб красного дерева, покрытый тончайшей резьбой. На крышке разгорались мотивы Желтого Леса: под полной луной сцепились огромные волколаки, на втором плане лошади несли всадников, Дикие ивы, словно стражники, обрамляли композицию по обе стороны.
- Работа мастера! - не удержалась я от похвалы. - Искусно! Очень!
Спасибо. Балуюсь иногда, да только времени все меньше, а тут и глаза стали подводить... Тор Кант не спеша набил трубку с тонким мундштуком, какие предпочитают курить ойёлли. Ну так как? Начнем с малого... Про Древний Мир слыхивали? Так вот. Ветра там, были, что наши, резвись, да гуляй! Конечно, работы им хватало, но к ту эпоху, о которой пойдет речь, и корабли научились обходиться без ветра, разве что маленькие суденышки... Одним словом, отпущеные миру дни истекали. А в такие времена рождается самое скверное волшебство, скажу я вам. На роду у него написаны страшные дела. И вот, темные чары мира произвели на свет Ветер. Он был силен, сильнее всех ветров всех сторон света. Люди верили, что его можно увидеть. Но тех, кому довелось повидаться с ним, в живых не осталось. Зло, которое творят стихии, было детским лепетом по сравнению с ним. С ним были другие ветра, рожденные для коварных убийств, не слышавшие о милосердии. Круша, разрушая, мучая и усыпляя насмерть, прошлись по Земле волшебные ветра. Все так бы и кончилось, кабы не право воли. Однажды чтото случилось, и Ветер переменился. Говорят, он увидел подснежники...
- Подснежники? - поперхнулся Эрик.
- Не перебивай! Так говорят! Он покинул поле битвы и больше уже никогда не вернулся. Ветра прокляли его, но он был сильнее и мудрее всех их. Он сковал их цепями вечного сна и сам уснул, не на одну жизнь и не на две, а до тех пор, пока не зацветет великая Роза. Тогда найдется в диком лесу карта и одном кармане с ключом от прошлого окажется. И много судеб и вещей сплетутся прежде, чем разразится последний бой, и к ветру вернется воля, и свобода вернется к нему. Так наказал он себя. Вот и сказка, и лет ей не счесть!
- Интересная у вас была бабушка... - глядя в окно, произнес Эмиль.
- Весьма начитанная особа... - посмеиваясь, вставил Улен.
- Значит, подснежники? - Этот факт почему-то очень задел Эрика. - А что еще в этой легенде говорится?
-- Да вроде и все; может, что-то про воинов или про любовь, но этого я не помню.
Я сидела ни жива, ни мертва. Карман жгло. Как назло, волшебный ключ и старая карта лежали не в разных карманах, коих у меня не счесть, а в одном, единственном, который и жгло. Хотелось прямо сейчас встать и выложить его содержимое на огромный обеденный стол, но кем бы ни был Тор Кант, ему не стоило знать об этом. В избытке волнений и дум, я как-то упустила из виду хитроватую улыбку Учителя и то обстоятельство, что раз сказка имеет начало, должно быть, она имеет и конец.
К сожалению, начальнику недолго дали занимать нас историями об удивительных предсказаниях - пришли конвоиры с вестями о волколаках, и мы больше ничего не узнали. Постепенно разговор за столом свелся к политике, говорили о выборе нового Совета, о гражданском праве и законах земельной собственности, вспомнили о неудачном испытании паровой машины и о том, что кофе нынче продают не тот...
Прощались далеко за полночь. Назавтра мы собирались покинуть приют. Улен ждал вестей от красноглазых перепелок. Он не зря променял королевский совет на этих удивительных птиц. Перепелки оставались его преданными друзьями, ведь именно благодаря их стараниям Улен был еще на свободе, беспрепятственно передвигаясь по королевству, не оставляя гвардейцам даже надежды его поймать...
День последующий начался с того, что спящий Эмиль сопел мне прямо в ухо. Я открыла глаза и увидела на столе перед мутным зеркалом букет васильков и ромашек. Эмиль не забывал, что он все еще волшебник. Мои плечи высвободились из его объятий, ноги прикоснулись к теплому деревянному полу. Я распахнула окно. Блаженство и тоска по дому стиснули сердце. Солнце уже стояло в зените. Сегодня его было видно сквозь туманную дымку. Должно быть совсем за пределами Желтого Леса сиял яркий знойный полдень, потому что даже здесь, в царстве полутеней, было жарко и полевые цветы жадно пили воду из вазы. Утренний воздух отдавал болотными кувшинками. Я снова забралась в кровать, но спать не хотелось. Глядя в низкий янтарный потолок, я думала, что глубоко в душе крылась робкая надежда застать хоть краешек лета Долины, посмотреть, как купаются в зеленом бархате холмы, порыбачить, пособирать грибы, выйти на лодке в море...
