Почти добравшийся до нашей стороны урл-танк развернулся и бросился на помощь Монстр посчитал непозволительной роскошью отказываться от спешащей прямо в щупальца добычи. Однако габариты снежного великана и внушительный топор в руке как бы говорили: мы еще посмотрим, кто тут станет добычей. И все же противник оказался слишком умен, чтобы сражаться с разъяренным урлом по его правилам.

Уродливая зверюга прыгнула с места и впилась рыжебородому амбалу прямо в лицо, а-ля лицехват из одного известного фильма. Только отложение личинок в планы существа не входило — когда урла отпустили, на месте носатой морды зиял красным чистый гладкий срез.

Едва сдерживая тошноту, мы бросились наутек, спотыкаясь и ударяясь об ящики. За спинами продолжали раздаваться дикие, полные боли и отчаянья крики. Если бы мы первыми подошли к контейнеру… Господи, даже думать об этом не хочется!

Визард первым добежал до отсека с кристаллом, дождался остальных и запер дверь, до упора провернув колесо. Тонкая гнилая стенка не могла уберечь нас от жутких звуков из трюма. Пару раз сильно громыхнуло, даже дрожь по полу прошла. Не став дожидаться последствий пожара на складе снарядов, мы добрались до лестницы и поднялись на уровень выше.

Туда, где началось наше странствие по этому проклятому кораблю.

— Черт, — выдохнул Визард. — Этот матч легким не будет. Так и обосраться недолго. Виртуальность, мать ее.

— Ладно, хватит причитать, — строго произнес Француз. — Главное, что паук сыграл на нашей стороне. Не думаю, что Ацтеки теперь представляют хоть какую-то угрозу.

— А если тварь выжила? — спросил отец.

Вместо ответа над головами раздался частый гулкий скрежет, будто кто-то перебирал острыми лапками в полой железной трубе.

— Вентиляция, — шепнула Саша, рассматривая низкий потолок. — Или шахта коммуникаций.

— Не знаю, как здесь, но на обычных кораблях таких ходов десятки, если не сотни, — согласился родич.

— Какой-то фильм ужасов. Все, идем дальше.

Девушка попыталась открыть дверь, но ворот намертво заело. Пришлось колотить по нему посохом, чтобы стряхнуть ржавчину, а затем навалиться вчетвером. После минуты пыхтения и толкотни запор отворился. Мы оказались в неком подобие предбанника — просторной комнате с тремя ходами.

Лучник хмыкнул:

— Снова загадка? И куда пойдем? Может, разделимся?

Я аж дернулся от возмущения:

— Совсем дурной? Первое правило в подобной ситуации — никогда не разделяться. А второе знаешь?

— Нет.

— Никогда! Не! Разделяться!

— Хватит орать, пока сюда все местное дерьмо не сбежалось, — осадил колдун. — Идем в центральный коридор.

Шагов через двадцать группа уперлась в очередную переборку с ярко светящимся иллюминатором. Что находилось за ним никому рассмотреть не удалось — сияние больно било по глазам. Открыть дверь тоже не вышло — поворотный механизм попросту отсутствовал.

Выбравшись из тупика, обследовали оставшиеся ходы. Оба вели в помещение с длинными рядами двухъярусных кроватей. На застеленных брезентом матрасах в огромных количествах лежали полуистлевшие кости в обрывках тельняшек и кожаных брюк.

— Что-то мне не хочется идти через этот отсек, — побурчал Визард. — Вот жопой чую — восстанут эти ребята в самый неподходящий момент и набросятся на нас. Кривцов как всегда в своем репертуаре.

— Согласен, но иного пути нет, — ответил Француз. — Внизу пожар.

Я заметил в иссохших пальцах ближайшего скелета желтый клочок бумаги. Осторожно, стараясь не разбудить спящих вечным сном, приблизился к кровати и достал обрывок. Потом вернулся к своим, от греха подальше.

1 ноября. Мы висим над порталом восьмые сутки. Матросы скучают, офицеры пьют и развлекаются бильярдом. За порядком никто не следит, но мы слишком взволнованы, чтобы нарушать устав.

3 ноября. Сегодня рядовому составу выдали по пинте глинтвейна за обедом. Неплохое средство от уныния и лютого холода. Сослуживцы говорят, что морозит из портала, но я слабо в это верю. На такой высоте низкие температуры — обычное дело.

5 ноября. Подслушал разговор двух аспирантов. Правда, не хотел — все вышло случайно. Я находился в кабинке гальюна, а они решили немного потрепаться, моя руки. В общем, холод якобы нужен для стабилизации врат. Это все, что я понял из разговора умников.

Ладно, уже пора спать. Отбой объявили раньше расписания из-за утреннего перехода. Надеюсь, все пройдет благополучно и мне не придется больше мерзнуть.

— А ведь действительно не пришлось, — усмехнулся Визард.

— Побойся бога, над мертвыми глумиться, — с укоризной ответил отец.

Хакер закатил глаза и мотнул головой.

— Уже что-то, — задумчиво произнесла Саша. — Получается, корабль действительно не из этого мира. И, скорее всего, именно прохождение через портал привело к гибели всего экипажа. Больше информации наверняка найдется в судовом журнале.

— Нафиг нам в детективов играть? — не унимался лучник. — Перебьем всех и дело с концом.

— Ты не прав, мелкий, — сказал Француз. — Цель — выживание. И достигнуть ее можно вообще без единого взмаха меча. Команда Ацтеков тому доказательство.

Останки не шелохнулись, когда мы протопали мимо с оружием в руках. Предположение о ловушке оказалось неверным.

Ну, почти.

В дальнем конце казарм находился широкий гермозатвор, открываемый парой воротов. Чтобы привести механизм в действие, понадобилось синхронное приложение силы двух человек. Отец и Француз по сигналу запыхтели, вздувая мышцы и обливаясь потом. В тот момент никто из нас не задался вопросом, почему ржавые запоры проворачиваются относительно легко и просто.

Саша как и положена танку встала напротив створок, выставив щит перед собой. Визард вскинул арбалет, я заранее подготовил целебное заклинание. Кто знал, что находилось за столь серьезной преградой?

Вскоре выяснилось — орудийная палуба. И ответ на этот вопрос обошелся нам дорогой ценой. Когда бронированные листы разошлись на полметра в стороны, из темноты грянул выстрел. Удар был такой силы, что девушка в полете опрокинула несколько кроватей. Тело бедолаги исчезло прежде, чем я успел открыть рот — о каком тут лечении можно говорить…

Маг и воитель вжались в стены, мы с лучником рухнули на пол. Не хватало нам еще одной смерти от чертовой пушки. Из мрака донеслись шорохи и звонкий топот, будто несколько пар ног бежали по металлической лестнице. Кто бы не устроил западню, с палубы он уже смылся.

— Уроды, — выругался Француз. — Мрази. Догнать бы их да засунуть это дуло кое-куда!

— Не горячись, — осадил я. — Вдруг там еще ловушки?

Отец выглянул в щель меж створок и охнул:

— Ничего себе калибр.

Мы осторожно протиснулись внутрь. Палуба по форме напоминала металлическую поверхность утюга — разрезанный посередине овал с острым концом. Вдоль бортов стояли большие, выше человеческого роста лафеты с артиллерийскими установками, а на носу располагалась настоящая Царь-пушка. В ствол такой дуры, наверное, я бы мог при желании залезть. Но желание было одно — затолкать туда врагов и дернуть за веревочку.

При обследовании места преступления выяснилось, что враг оттянул лафет от бойницы, развернул пушку в нашу сторону и затаился. Этому свидетельствовали многочисленные следы в ржавой пыли. Когда засранцы успели зарядить орудие и как догадались, откуда мы придем — неизвестно. Впрочем, за время путешествия по кораблю нам не удалось отыскать иные пути на верхний уровень. Днищ опередили на шаг и в этом только наша заслуга.

Лестница нашлась довольно быстро — подъем располагался почти в самом конце палубы, меж двух лафетов. Наверху плотными рядами стояли снаряды. Один — самый ближний, отсутствовал. Сразу за складом боеприпасов начиналась комната отдыха. Судя по всему, именно ее описывал неизвестный матрос в своем дневнике.

Имелись и бильярдные столы с выцветшим полинялым сукном, и покрытые пылью патефоны. Вдоль боковой переборки стояла длинная барная стойка. Часть бутылок сохранилась в целости, чем привлекла мое пристальное внимание.