— Эй, ты! — подал голос стюард. — Тебе нельзя здесь находиться! Только для пассажиров первого класса!

— Фарвей, тебя заметили. — Голос Имоджен дрожал, и эта дрожь колотилась в ушах от бега. — Это плохо. Это плохо, плохо. Корпус вычислит, что мы здесь находились, и нас упрячут в тюрьму на всю жизнь. Кто будет кормить Шафрана? Мне нельзя в тюрьму, Фарвей!

А говорила, мол, трава по обе стороны зелена.

Фар миновал коридор с красной ковровой дорожкой, пробежал мимо спальных мест и уборных на палубе «В», снова вылетел из двери к парадной лестнице, вступив в визуальный контакт по меньшей мере с четырьмя весьма пораженными представителями высшего света. Все они дружно ахнули. Но нигде Фар не увидел желтого платья.

Каким же путем она убежала? Вверх? Вниз? Вперед? Так много вариантов и так мало времени на выбор. Стюард спешил по следу Фара. В любую минуту он появится из двери, и…

Ткань канареечного цвета мелькнула за перилами на палубе «А». Фар поднял голову и увидел Марию-Антуанетту, перегнувшуюся через поручни. У нее даже дыхание не сбилось…

— Вот она! Наверх, Фарвей! — Кузина, задыхаясь, выкрикивала бесполезные инструкции, а Фар уже взлетел по лестнице. — Поднимайся! Поднимайся!

К тому времени, когда он выскочил на палубу «А», девушка снова исчезла. Все, что увидел Фар — это диванчики, на которых сидели пассажиры, смотревшие на него широко раскрытыми глазами, и уже знакомые часы с ангелочками, отсчитывающие последние минуты перед катастрофой.

— Вон там! — На этот раз желтое первой заметила Имоджен, а Фар отыскал его взглядом секундой позже. Снова их разделял лестничный пролет; снова платье мелькнуло и пропало. — Она бежит наверх, на прогулочную палубу!

Фара поразила жуткая мысль: незнакомка точно знала, как он попал на корабль и что именно ищет. И это вдобавок к тому факту, что она была ИСТОРИЧЕСКОЙ ГОЛОГРАММОЙ ИЗ ЕГО ВЫПУСКНОГО ЭКЗАМЕНА НА СИМУЛЯТОРЕ.

Вела себя так, словно знает тебя.

Знает? Если да… как это возможно?

Фар выбежал на палубу; щеки горели, арктический воздух резанул по легким. Ветер, вода, небо — все вокруг него пребывало в движении. Бескрайность подчеркивала пустоту палубы. Он забрался на основание дымовой трубы, откуда открывался полный вид на раскинувшиеся под светом звезд верхние палубы «Титаника».

Марии-Антуанетты с «Рубаи» нигде не видно.

— Какого черта? — прошептал Фар в ночную тьму.

— Хм… Может, снова забежала внутрь? — предположила Имоджен. — Или, возможно, прячется в одной из спасательных шлюпок?

Возможно. У Фара не оставалось времени играть в детектива. Двери на парадную лестницу раскрылись, и появился раскрасневшийся, дымящийся от злости стюард. За ним тянулась вереница любопытных пассажиров.

Вот и остался незамеченным.

Фар еще раз внимательно оглядел толпу, но ни на одной из заинтригованных скандалом дам не было канареечного платья. А позади них? Ничего. Ничего, кроме бескрайней шири океана и… и айсберга.

Того самого айсберга.

В тот момент он показался совсем маленьким. Если бы Фар не знал уже о нем, то не обратил бы внимания на едва заметный силуэт, как и наблюдатели в «вороньем гнезде» на мачте. Они заметят его, когда ледяная глыба уже точно будет здесь и начнет вспарывать стальной корпус корабля, как бумагу.

Имоджен тоже его увидела. Фар слышал, как у нее перехватило дыхание.

— Ты должен возвращаться.

Руки крепко сжимали перекладину лестницы, но ощущение было такое, будто они сжимают пустоту. Ему нельзя вернуться без книги. Это невозможно. Он не провалил еще ни одного задания…

С другой стороны, он не проваливал и экзаменов на симуляторе, пока не появилась эта девушка.

Айсберг становился все выше и выше. Как это дозорные его не видят? Даже макушка, вздымавшаяся над водой, представляла собой небольшую гору. Согласно показаниям очевидцев, изученным Имоджен, около ста футов в высоту. Наблюдая за приближающейся громадой, Фар прикинул, что на самом деле в ней футов сто двадцать, где-то так. Сам рок и смерть на глади вод, а «Титаник» шел навстречу им полным ходом.

— У тебя нет времени гоняться за девушкой, — предупредила Имоджен. — Сейчас на корабле разверзнется ад, а я не стану посылать Грэма спасать твою тонущую задницу.

С «вороньего гнезда» раздался пронзительный крик, но прозвучал он слишком поздно. Сама судьба проложила курс, и участь «Титаника» была предрешена. Вскоре непотопляемый корабль содрогнется под ногами Фара, и его потянет в темную пучину, которая поглотит судно и заодно множество людей. Гигантский водоворот увлечет несчастных в вихре холодной черной воды туда, вниз, где не будет смысла бороться…

Наступал конец. Ледяной встречный ветер проник под кожу и похрустывал в суставах. Фар сгорбился, но озноб остался и тогда, когда он повернулся спиной к трагическому прошедшему будущему и начал взбираться по лестнице на дымовой трубе.

Имоджен уже обдумывала следующую запись в судовом журнале, когда кормовой люк «Инвиктуса» распахнулся и в корабль ввалилось некое подобие ее кузена, обветренное и сильно раздраженное — кудри разметались, кулаки стиснуты.

Фарвей столкнулся с айсбергом. Всем покинуть корабль!

Женщины и красные панды первыми!

Нет, надо удалять. Слишком легкомысленно.

Весело не было никому. Ни Фару, шагнувшему в отсек управления без «Рубаи» в руках. Ни пассажирам в потоке данных на экране Имоджен. Зубодробительный скрежет льда о сталь, столкнувшихся в нескольких метрах под поверхностью воды. Жуткий звук. Имоджен зажала уши ладонями — и не только она. И Грэм, и Прия бросили все — первый загружал навигационную систему, вторая запирала люк «Инвиктуса» — и повторили жест Имоджен.

Слушал один только Фарвей. Замерший в центре рубки — глаза навыкате, в руках ничего. Всего один раз кузина видела брата таким — в тот вечер, когда насильно кормила его мороженым с ароматом медовых сот, а потом они вдруг получили письмо на вышедшей из употребления настоящей бумаге.

И это значило, что все пропало.

Айсберг и «Титаник» разошлись. Наступила тишина. Никто из экипажа «Инвиктуса» не спешил первым испытать на себе взгляд капитана, напоминавшего в этот момент раненого зверя. Даже Прия, всегда проводившая первый, беглый осмотр Фарвея на предмет возможных повреждений, мялась в сторонке.

Экипаж оказался на неизведанной территории. Раньше они не возвращались без добычи.

Никогда не представали перед Лаксом с пустыми руками.

От этой мысли Имоджен стало не по себе. Только раз она встречалась с Лаксом, но и этого оказалось более чем достаточно. Что-то было не так с человеком, которого они называли боссом. У нее осталось стойкое впечатление, что этот тип, возможно, и не дьявол, но воплощение чистого зла. Такой не простит потерю восьмидесяти пяти миллионов. Имоджен представить не могла, на что способен воротила черного рынка, и даже думать об этом боялась.

Те же мысли угадывались и по лицу Фара. Нежелание признать поражение, гнев и отчаяние легли на него слоями, но, направляя эмоции в новые измерения, он шагнул к рабочему месту Грэма.

— Мы должны вернуться. Я обязан попробовать еще раз.

Вцепившись взглядом в колонки чисел на экране, инженер шептал что-то неразборчивое, какие-то обрывки слогов. В руках он бесцельно крутил один из своих драгоценных кубиков. Никогда Имоджен не видела Грэма таким несобранным. Ни в словах, ни в жестах. Нести чушь в глухой экран — скорее, ее сильная сторона…

— Грэм! Сосредоточься! Я хочу, чтобы ты перебросил нас назад во времени, туда, где я смогу найти книгу раньше той девчонки! Отправляйся в ту точку, где мы планировали высадиться изначально, где задание еще не пошло наперекосяк! — Голос Фарвея звучал настолько резко, что Имоджен осмелилась посмотреть на его брови.