– Что я облажался?

– Или что тебя ждет авария за ближайшим поворотом. Может, пора положить конец гонке и выйти из игры.

– Что? Совершить самоубийство?

Терри шутливо хлопает мужа по голове:

– Институт! Может, нам пора уйти на покой. Подальше от всех этих стрессов.

– И чем, по-твоему, мне заняться? Играть в гольф? Ненавижу гольф! Вот как раз от гольфа у меня и возникает самый сильный стресс.

– А у меня от твоих монстров. За двадцать пять лет я сыта ими по горло. И ведь ты обещал, что в один прекрасный день мы отправимся в путешествие. Поедем в круиз до Аляски.

– Так мы ведь запланировали круиз на отпуск. Для этого совершенно необязательно уходить в отставку.

– Твое подсознание говорит тебе совсем другое.

– Может, мне просто нужно проверить тормоза на «лексусе»?

– Ты думаешь, я шучу? Джонас, вчера перед сном я смотрела «Вечернее шоу». Так вот, эти проклятые активисты R. A. W. наняли Лану Вуд в качестве своего представителя.

– А кто такая Лана Вуд?

– Актриса. Давным-давно, когда у тебя еще были каштановые волосы, она играла девушку Бонда. Впрочем, не важно. Так вот, она показала кадры съемки, как «Медуза» отгоняет электрошокерами Лиззи и Белль в тот вечер, когда те атаковали Анжелику.

– Что?! Почему ты мне не сказала?!

– У тебя и так забот по горло.

– Но где, черт возьми, он раздобыли пленку?! Нужно срочно вызвать Томми. – Джонас хватает с прикроватного столика мобильник.

Однако Терри решительно забирает у мужа телефон:

– Джонас, просто послушай меня. У нас отложено достаточно денег, чтобы позаботиться о детях и даже о внуках. Вечное состояние стресса от руководства институтом, ежедневных разборок с R. A. W., проблем с Ангелом… Все это укорачивает нам жизнь, которой и так-то немного осталось. Если в один прекрасный день Господь Бог порадует нас внуками, мне все же хотелось бы насладиться этим чудесным моментом. Чтобы мы оба могли насладиться.

Сбавь скорость. Жизнь – слишком ценная штука…

Джонас прижимает Терри к груди, поглаживая по длинным шелковистым волосам цвета оникса:

– Хорошо, бабуля, скажи, что я, по-твоему, должен сделать.

– Отпустить Ангела на волю?! Мы что, слишком близко подошли к микроволновке или типа того? – Куски непрожеванного сэндвича падают изо рта Мака, сидящего напротив Джонаса в кабинке ресторана.

– В следующий раз говори чуть громче. А то официантка тебя плохо слышит. – Джонас наклоняется вперед и приглушает голос. – Боюсь, все кончено. Даже если мы сумеем починить «Загон для мега», Белль и Лиззи уже вышли из-под контроля. Только представь, что будет через пять лет, когда они достигнут размера Ангела.

– Но освободить Ангела?

– Какое средство, по-твоему, более смертельно: освободить Ангела или пустить ее к сестренкам?

– С тем же успехом можно спросить меня, что мне больше нравится: быть повешенным или застреленным? Ведь в любом случае я все равно покойник.

– Послушай меня внимательно. Мы не собираемся просто взять и открыть ворота в канал, чтобы отпустить Ангела с прощальными подарками. Мы перевезем Ангела на судне в западную часть Тихого океана, после чего, активировав нейроимплантат, отправим ее в глубокие воды. Когда она вернется в Марианскую впадину…

– Ого! Это поистине знаменательный момент, за исключением одной маленькой детали, умник… А что будет, если она там не останется?

– Используем систему GPS, чтобы отслеживать Ангела. И если она поплывет вдоль побережья, предупредим местные власти. Но она не станет этого делать. Мы сможем использовать имплантат, чтобы держать ее подальше от мелководья и путей миграции китов. И если она даже убьет отбившегося от стада серого кита или горбача… Что ж, океан большой.

– А она большая рыба… с большими зубами.

– Мак, а что ты предлагаешь взамен? Если мы будем сидеть сложа руки, то или через день, или через неделю, или через месяц Белль разобьет стекло галереи «Загона для мега» и затопит институт, убив себя и Лиззи, а заодно причинив многомиллионный ущерб.

– Предлагаю другой вариант. Я беру гарпунную пушку и стреляю в нейроимплантат Ангела, и мы предоставляем лагуну в распоряжение сестренок. После того, как наглухо запечатаем канал.

– Да, я уже об этом думал. Но мне не нравится эта идея.

– Представь, что Ангел – это Старый Брехун[8]. Старый Брехун заболел бешенством и стал угрозой для семьи, поэтому Трэвис взял дробовик – и БАБАХ! Прямо промеж глаз!

– Пару дней назад я ездил навестить Эда Хендрикса в больнице. Я спросил его: как, по его мнению, должны ли мы убить Ангела? И знаешь, что он мне ответил?

– Попробую угадать. Он сказал, мы должны отрезать Ангелу оба грудных плавника, а он их съест.

– Он сказал, что не стоит держать ее взаперти.

– Ух ты, как благородно! Похоже, если человек лишается обеих ног, он становится более духовным. Можешь смело поделиться его сентиментальными взглядами с семьями тех, кого Ангел сожрала в Маккови-Коув несколько лет назад.

– Мак, я не хочу ее убивать.

– А что, если она беременна?

– Я не Господь Бог. Если Природа хочет, чтобы эти существа плодились, то кто я такой, чтобы ей мешать?!

– Я тебе вот что скажу: увези Терри на недельку в отпуск, а когда вы вернетесь назад…

– Мак…

Мак, сдавшись, качает головой:

– Значит, на судне, а?

– Да. И все это останется строго между нами. Кто-то из отдела Стелзера снабжает R. A. W. нашими записями с видеокамер. Последнее, что нам сейчас нужно, – это информировать общественность о нашем маленьком плане.

– Кстати, о плане… И где, интересно, мы возьмем судно, которое сможет выдержать монстра весом пятьдесят одна тонна и длиной семьдесят четыре фута?

Гром разрывает серый рассвет, точно шумный сосед сверху. Глухие раскаты эхом разносятся по темной поверхности воды, предвещая очередной шторм, что явно не сулит ничего хорошего экипажам обоих судов.

Дэвид Тейлор лежит на нижней койке каюты, которую прежде занимал Питер Гейер. За всю ночь Дэвид так и не сомкнул глаз, мучительно пытаясь понять, стоило ли соглашаться на предложение бин Рашиди. Мысленно Дэвид уже репетирует предстоящее погружение. Он представляет спуск вниз по спирали под крутым углом в бездонную тьму, где компасом ему будет служить лишь дистанционно управляемая «барракуда». Даже при наличии такого быстроходного подводного аппарата, как «Морской дьявол», путь до дна преисподней займет почти девяносто минут, причем лишь при стабильных условиях. Когда они достигнут лаборатории Марена, робот послужит триггерным механизмом для осуществления стыковки. После чего начнется самая тяжелая часть операции.

На глубине 31 500 футов давление воды достигает экстремальных 14 000 фунтов на квадратный дюйм. Рыбы не чувствуют давления впадины, поскольку пропускают через себя воду, но все, что имеет заполненные воздухом полости, – будь то человек, или обитаемая станция, или подводный аппарат – моментально взорвется, если корпус окажется недостаточно крепким.

Именно поэтому разработчики глубоководных аппаратов отдавали предпочтение сферической форме, обеспечивающей равномерное распределение давления воды по всей поверхности корпуса. Дэвид твердо верил в разработанный отцом подводный аппарат, поскольку его кабина – спасательная капсула представляла собой акриловый батискаф. А вот что действительно тревожило молодого пилота, так это подводный док. Овальная форма гораздо менее устойчива к внешним воздействиям, нежели круглая. И мысль о том, что подводный док может разрушиться под тяжестью «Морского дьявола», приводила Дэвида в ужас.

Невероятное давление воды. Опасные течения. Ненадежный док. И потенциальная встреча с кошмарными хищниками. Его отец был совершенно прав: это действительно самоубийственная миссия, и Дэвид ни за какие деньги не согласился бы на подобную авантюру, если бы не одно «но»… Он был влюблен.