– Ну, если я на втором месте, то ты у нас точно на третьем. Ведь я велел тебе выметаться из воды, если дело примет плохой оборот. Вот уж не думал, что ты окажешься настолько глупым, чтобы приземлиться в лагуне Ангела.

– Эй! Не одному тебе ловить кайф. А я что, рыжий?!

Джонас усмехается:

– Два старых придурка, да?

– Верно подметил, амиго… Хотя в последнее время я стал чуток поживее.

– И улыбаешься чаще. Похоже, это новое слабительное хорошо на тебя действует. Ну так в чем дело?

– Очевидно, в моей спермограмме. – Мак улыбается от уха до уха. – Триш беременна.

У Джонаса моментально светлеет лицо.

– Ух ты! Не может быть! А когда ты узнал?

– Недавно. Если по-честному, я вроде как в шоке.

– Черт, это лучшие новости, которые я слышал за последние годы! – Джонас сжимает друга в медвежьих объятиях.

Тем временем к столику подходит Дон Рютеник с миской домашнего супа из моллюсков:

– Эй, хорошенького понемножку. Педерастам в мой бар вход воспрещен. – Он ставит миску с супом перед Маком. – Только ешь побыстрее. Мы закрываемся.

– А ты положил, как я просил, ржавые бритвенные лезвия?

– С лезвиями напряженка. Я приправил крысиным ядом. – Бармен окунает указательный палец в миску Джонаса. – Ну вот, зазря перевел целую миску отличного супа. Что с тобой стряслось?

– Я бы сказал тебе. Но ведь ты закрываешься. Кстати, можешь поздравить Мака. Он скоро станет папой.

Рютеник смотрит на Мака с лукавой ухмылкой:

– А ты уверен, что ребенок не от парня из почтовой службы экспресс-доставки?

– Может, дело в твоем супе? А вдруг он помог мне притормозить процесс старения?

– Если верить моей жене, то это вряд ли. – Рютеник забирает миску Джонаса и шаркает с ней на кухню.

Джонас хлопает Мака по руке:

– Придурок! Какого хрена ты сегодня рисковал своей жизнью, если у тебя на подходе ребенок?!

– У тебя тоже есть дети! А ты зачем туда полез?

– Это мое дело.

– По моим последним данным, у меня двадцать пять процентов.

– Я совсем другое имел в виду. И ты это прекрасно знаешь. Теперь тебе нужно быть более осторожным, ты уже не желторотый птенец.

– Чья бы корова мычала, старый пердун! Ты ходячая реклама гериатрического общества… Сам едва ковыляешь, колени ни к черту, на кладбище прогулы ставят, а все туда же… прыгаешь в бассейн с акулами, точно ты герой фильма «Крепкий орешек». Посмотри правде в лицо. По сравнению с тобой я просто племенной жеребец.

– Ладно, сдаюсь. Мы оба придурки.

– Согласен. Но если ты грешным делом планируешь уйти на покой, даже и не надейся, что я последую твоему примеру.

– Отлично!

– Хорошо! А теперь давай поговорим о деле. У нас серьезные проблемы, причем одна из них – в том, что наша кинозвезда стала стесняться камер. И что теперь?

Джонас смотрит на друга:

– Закроем вход в канал из лагуны.

Мак уже собирается ответить, но тут к ним снова подходит Дон Рютеник с миской дымящегося супа для Джонаса:

– Разогрел в микроволновке. Бесплатно. Дамы, мы через пять минут закрываемся.

Дождавшись, когда бармен уйдет, Мак продолжает разговор:

– Запечатать лагуну потребует от нас чертовски сложных инженерных решений. Более того, нельзя забывать, что отверстия в воротах канала позволяют использовать океан как систему фильтрации. В противном случае нам придется добавить еще фильтров и систем озонирования… Одним словом, понадобится все то, что мы используем для очистки воды в «Загоне для мега».

– Я знаю.

– Ладно. Допустим, ты решишь запечатать ворота. Тогда как ты планируешь производить ремонтные работы, если Ангел по-прежнему будет в лагуне?

– Закажем сборный барьер. Когда он будет установлен, осушим канал и укрепим стену. Само собой, Ангела придется накачать релаксантами. У меня есть кое-какие идеи, как это сделать. Но сперва я хочу посоветоваться с доктором Николсом. Кстати, ты его видел?

– Укротителя акул? Ага. Он взял образец ДНК, который Стивен сумел раздобыть у Белль, и исчез.

– Скорее всего, он в лаборатории. – Джонас достает сотовый телефон, включает его и набирает номер.

– Лаборатория. Стелзер.

– Джон, это Джонас. Почему ты до сих пор там?

– Джонас, где тебя черти носят? Мы весь вечер пытаемся до тебя дозвониться. Ладно, не бери в голову. Просто приезжай в лабораторию. Доктор Николс обнаружил нечто из ряда вон выходящее.

Высушив волосы феном, Дэвид Тейлор заглядывает в спальню проверить время: 9:34.

От радостного возбуждения у Дэвида учащается сердцебиение, мысли постоянно возвращаются к утренней сцене. Кайли прильнула к нему всем телом, их прикосновения становились все более провоцирующими, страсти накалялись, но кругом было слишком много глаз. Собрав вещи, они поднялись в стеклянном лифте на свой этаж и тут обнаружили, что на часах уже 9:10, а общий сбор назначен на десять утра.

– Мне нужно принять душ. Зайди за мной без четверти десять, и мы вместе спустимся на лифте. – Кайли сопроводила свои слава долгим страстным поцелуем.

Дэвид по-прежнему чувствует вкус ее губ.

Он выходит из ванной, снова смотрит на часы в спальне: 9:37. Что лучше надеть?

Вывернув содержимое чемодана на кровать, Дэвид начинает рыться в груде измятой одежды. Джинсы? Слишком жарко, и они слишком тесные, чтобы было удобно сидеть в узкой кабине «Морского дьявола». Нет, пожалуй, стоит надеть либо спортивный костюм, либо шорты карго и мешковатую футболку.

Дэвид останавливает свой выбор на шортах. Полностью одевшись за полминуты, он начинает завязывать влажные кроссовки, но тут кто-то стучит в дверь.

Это Кайли. На ней тоже шорты и блузка поверх футболки, волосы по-прежнему мокрые. Кайли вталкивает Дэвида обратно в комнату, прижимается к нему всем телом, целует горячими губами:

– Прости, я не слишком рано?

– Люблю все делать заранее. – Дэвид залезает рукой ей под блузку, пытаясь задрать футболку.

– Не сейчас, – останавливает его Кайли. – Быть может, сегодня вечером… Если будешь себя хорошо вести.

– Я всегда веду себя хорошо.

Дэвид поправляет шорты, берет ключ от номера и проходит вслед за Кайли к лифту. Они спускаются на пятый уровень, держась за руки.

Лифт останавливается прямо у акрилового моста, простирающегося над атриумом. Прозрачный переход проложен сквозь внутреннюю часть воссозданного в увеличенном виде скелета дунклеостея. Оказавшись на мосту, Дэвид и Кайли смотрят сквозь тазовый пояс монструозной рыбы на холл отеля пятью этажами ниже.

Кайли замирает у жаберных щелей, глядя на кости маленьких грудных плавников:

– Повтори, как называется эта рыба? Я никогда не была крупным специалистом по палеозойской эре.

– Произносится как «дунк-ле-о-стей». Эта доисторическая рыба, относящаяся к классу плакодермов, или пластинокожих рыб, была кошмаром девонских морей. На макете ее размер существенно увеличен. На самом деле ее длина составляла примерно тридцать футов, но при этом она отличалась исключительной свирепостью. Вместо зубов у нее имелись костные пластины, обладающие огромной разрушительной силой. Принято считать, что сила ее укуса была больше, чем у тираннозавра или мега.

Дэвид с Кайли прошли через бронированные шею и голову дунклеостея и, выйдя через рот, оказались перед стеклянной автоматической дверью на платформу монорельса.

На платформе уже ждали, разбившись на небольшие группы, остальные кандидаты в гидронавты – в общей сложности двадцать один человек. Все они в среднем лет на двадцать старше Дэвида, и все, за исключением одной женщины лет пятидесяти с хвостиком, мужчины с военной стрижкой – подтянутые и накачанные.

– Они словно из одного военторга, – бормочет Кайли.

Один из мужчин – с виду лет сорока, рост примерно шесть футов два дюйма – отделяется от своей группы, чтобы представиться: