Разбившись на две группы, участники вскрытия направляются к столам с инструментами. Стивен Моретти охотничьим ножом извлекает глаз Анжелики, его помощник наполняет пластиковый контейнер формалином – дезинфицирующей жидкостью, которая позволит сохранить орган зрения.

Доктор Стелзер показывает на шестидюймовую бензопилу:

– Дэвид, сегодня это будет твоим инструментом. Фрэн, бери мачете и ручную пилу.

Взяв хирургические грабли, доктор показывает на внушительный след от укуса на брюхе Анжелики:

– Бела хорошо над ней поработала. У нас нет желудка, селезенки и большей части кишечника. После того как Моретти и Вирджил удалят жабры, мы доберемся до сердца. Итак, сейчас наша основная цель – яичники. Дэвид, очень аккуратно. Я хочу, чтобы ты разрезал шкуру от края укуса до анального плавника. Фрэн, пока он будет работать бензопилой, мы с помощью пилы и мачете снимем шкуру, чтобы обнажить внутренние органы.

Положив бензопилу на пол, Дэвид запускает мотор. Стараясь не задевать внушительные грудные плавники Анжелики, Дэвид продвигается к краю рваного следа от укуса. Острое полотно пилы, плюясь кровью и ошметками алебастровой шкуры, врезается в отвратительную рану.

Доктор Стелзер вставляет зубья своей пилы в разрез на коже толщиной четыре дюйма, отодвигая верхний лоскут, а тем временем Фрэн рубит соединительную ткань мачете. Дэвид продолжает усердно пилить кожу и останавливается через пять минут, когда доходит до анального плавника – треугольного кусочка плоти, скрывающего клоаку.

– Достаточно. Пока что остановись, – командует доктор Стелзер. – А теперь вот здесь сделай поперечный надрез. – Доктор проводит воображаемую крестообразную линию в подбрюшье мега.

Дэвид делает надрез. Фрэн и доктор Стелзер с помощью своих инструментов оттягивают десятифутовые лоскуты шкуры, обнажая яичники и яйцеводы самки.

Невыносимый запах буквально сшибает с ног.

Доктор Стелзер пилой вскрывает яичники, содержащие сотни прозрачных яиц размером с теннисный мяч. Фрэн протягивает Стелзеру пластиковый черпак и открывает пакет для образцов. Стелзер один за другим вынимает двадцать яиц и запечатывает пакет.

– Фрэн, отложи это пока в сторону. Позже посмотрим. Ну а теперь давай-ка проверим, как дела у наших парней.

Моретти и Вирджил уже успели извлечь глаз Анжелики и, отделив сетчатку, положить в формалин. После чего, вооружившись бензопилами, они начинают вырезать шестифутовые челюсти мега. Примерно через час Моретти с помощью тросов, привязанных к одному из погрузчиков, вытаскивает челюсти из пасти животного.

Дэвид выходит из раздевалки уже на закате. У него жутко болят мышцы плеч, спины, поясницы и рук, и хотя он два раза принял душ, от него несет формальдегидом. Порывистый ветер приятно холодит лицо и треплет длинные каштановые волосы.

Поверхность воды бетонной чаши покрыта белыми барашками, но нет ни малейшего намека на присутствие его обитателя весом пятьдесят одна тонна и длиной семьдесят четыре фута.

Посмотрев налево, Дэвид видит в южной части арены возле А-рамы Тедди Бадо с помощниками, которые спускают в воду подвешенный на цепи кусок сырой говядины.

Дэвид вприпрыжку подбегает к Бадо:

– Ну как успехи?

Тед бросает на Дэвида сердитый взгляд:

– Мы уже сорок пять минут мучаемся. И все впустую. Гости твоего отца начинают терять терпение.

И действительно, в центре западной трибуны сидит делегация из Дубая.

– Погоди-ка. У меня идея. – Дэвид направляется в кладовую с оборудованием.

Металлическая дверь не заперта, он входит.

Стены просторной прямоугольной комнаты заставлены полками с плавсредствами, баграми, стальными цепями и различными подводными осветительными приборами. Дэвид быстро находит нужную вещь: металлический прибор размером с кокосовый орех.

Дэвид активирует прибор. Ничего.

Он проверяет батарейки, заменяет их на восемь новых и снова пробует.

Тампер начинает вибрировать, словно огромное искусственное сердце.

Оставив кладовую, Дэвид возвращается к А-раме:

– Тед, вытаскивай тушу из воды. Я хочу кое-что попробовать.

Тед делает знак двум помощникам, которые, оперативно вытащив намокший говяжий бок, кладут его на настил.

Карманным ножом Дэвид делает глубокий надрез в жирном мясе и засовывает туда тампер, предварительно включив его на максимум.

– Ну вот, попробуйте так. Только не надо, чтобы мясо бултыхалось туда-сюда. Пусть себе плавает по поверхности.

Помощники поднимают говяжий бок над подпорной стенкой и опускают в лагуну. Мясо, вибрируя в воде, плывет чуть ниже поверхности.

Проходит несколько минут.

Внезапно поднявшийся ветер свистит в пустых трибунах.

– Al Abyad! Al Abyad! – Один из арабов в дишдаше вскакивает с места, показывая на вход в канал, где появляется величественная десятифутовая волна. Акула-убийца предпочитает держаться на глубине.

Тед Бадо с помощниками инстинктивно пятятся, когда гигантская рыбина приближается к вибрирующей приманке.

Дэвид стоит как вкопанный. Он уже, наверное, не меньше тысячи раз видел, как кормят Ангела. И хорошо знает все ее повадки, нутром чувствуя смену настроения хищницы. Она голодна, но не торопится. Сперва она сделает круг, чтобы удостовериться. Возможно, откусит небольшой кусок, потом сделает еще один круг… после чего уйдет на глубину и поднимется вертикально вверх…

Испещренный шрамами алебастровый спинной плавник разрезает поверхность лагуны, точно перископ. Ангел медленно всплывает. Резкий взмах хвостового плавника – и гигантские челюсти вцепляются в говяжий бок, тащат его в сторону, нагоняя перекатывающиеся через подпорную стенку громадные волны.

Гости из Дубая вскакивают на ноги, оператор лихорадочно снимает происходящее. Несколько минут мужчины завороженно смотрят на воду, но акула по-прежнему скрывается под водой, и это временное затишье позволяет им успокоить трепещущие сердца. Неужели это все? Неужели они так долго и терпеливо ждали, чтобы остаться с носом?

Волны бьются о подпорную стенку. Где-то неподалеку металлическая скоба ударяется о голый флагшток, глухо лязгая в унисон с завыванием ветра. Где-то вдалеке ярится и бушует Тихий океан. На Монтерей с запада надвигается штормовой фронт.

Нет никаких предупреждающих знаков, нет выдающего присутствие акулы плавника, нет бурного пенного следа. Смерть просто-напросто поднимается из изумрудных глубин лагуны, словно возносясь к небесам. Треугольная голова размером с мусоровоз разевает бездонную пасть, обнажая частокол треугольных зубов. Белая богиня величественно возникает из лагуны. Туша, а вместе с ней несколько сотен галлонов морской воды перемалываются и проглатываются в один присест лязгающими челюстями, во все стороны летит розовая пена.

Хвост в форме полумесяца со свистом хлещет воздух. Широкая бочкообразная спина изгибается. Опровергая законы гравитации, самый страшный и беспощадный охотник из всех, когда-либо обитавших на нашей планете, зависает на долю секунды над бассейном, пятидесятитонная туша затеняет противоположный конец арены, но тут законы физики вновь начинают работать, и монстр плюхается обратно в воду, где его засасывает им же образованная бездонная воронка.

Рев обрушивающейся с высоты четырехэтажного дома воды эхом разносится по пустой арене. Гости из Дубая замирают в священном ужасе с открытыми ртами, тщетно пытаясь осмыслить то, что предстало перед их глазами.

И только Фейсал бин Рашиди не в силах отвести зачарованный взгляд от Дэвида Тейлора, у которого на лице не дрогнул ни один мускул. Чудо-ребенок Джонаса Тейлора стоит как ни в чем не бывало в трех футах от бушующего моря, демонстрируя абсолютное бесстрашие.

Гример начинает закрашивать черные круги под глазами Терри Тейлор, и та невольно зажмуривается. Прямо над ней нависает специалист по связям с общественностью Кайла Сикала, которая организовала утреннее интервью в прямом эфире с целью представить точку зрения Океанографического института Танаки в ответ на шквал публичной критики, спровоцированной организацией «Верните животных в дикую природу» – радикальным крылом ПЕТА.