— Он не упоминал ни о чем подобном при нашей встрече в суде по причине…

— По причине того, что мы оба решили оставить факт его консультации в тайне. Церкви не нужно, чтобы Справедливость выглядела слабой, а Деново не нужно, чтобы все узнали, что его величайшее творение нуждается в ремонте.

Порыв ветра подхватил длинные полы плаща мисс Кеварьян и раздул как паруса. Она сунула руки в карманы. Она и кардинал услышали отдаленный повторяющийся крик: «Бог умер! Бог умер!»

— Мне кажется, Деново что-то узнал во время той консультации, — произнесла Илэйн. — Нечто такое, что позволяет ему думать, что Кос был слабее, чем он считал. Зная это, он решил представлять кредиторов Коса, когда тот умер.

Кардинал повернулся к ней лицом. Его выражение лица было выверено безразличным.

— Почему? Какая ему в этом выгода?

— Именно в этом и вопрос.

Кардинал окинул мисс Кеварьян и окружающие их тучи твердым, немигающим взглядом. Ничего не ответив, он направился к лестнице, ведущей вниз в недра Святилища.

— Куда вы?

— Куда же еще? Пойду говорить с прихожанами, — его посох начал выбивать медленный, но настойчивый ритм. — Я покажу им, что истина Коса непоколебима, несмотря на их слабость.

— Прикладная теология тут не поможет, — ответила она, понимая, что ему это уже известно. — Тело Коса может и сохранится, но его душа отлетела. Он не поможет вам направить его силу.

— Он завещал нам немного могущества для повседневного использования. Оно сохранится, чтобы переждать новолуние, как и генераторы, поезда и все остальное.

— Но без Коса вы не можете формировать и направлять его энергию. Если вы попытаетесь зажечь огонь, то расплавите камин.

— Даже этого, — мрачно ответил он, спускаясь внутрь, — будет достаточно.

Из скрытой за серой завесой вселенной снова закричала толпа.

Тара, затаив дыхание, стояла в больничной палате. Запудрить мозги Кэт оказалось куда сложнее, чем она думала. В этом закрытом тучами городе много света, но нет звезд. Чтобы совершить все, что она запланировала на вечер, ей придется действовать поэффективнее. Ей предстоял непростой допрос, драка с преследованием, но в конце ее ждет еще один кусочек головоломки, окружающей гибель Коса, а если повезет, то еще и обретет оружие против Александра Деново.

По ходу дела она может доказать Келетрас, Альбрехт и Эо, на что способна, но данная перспектива сейчас казалась туманной и далекой, и меркла в сравнении с предвкушением сладкой мысли о поражении Деново.

Сланец лежал в кровати, точнее его тело. Медперсонал раздел его донага, поставив ему на руку капельницу. Учитывая столь низкий уровень медицины, это было рискованно, но без лица иного способа поддерживать его питание не было. Свернутые простыни демонстрировали его мускулистую грудь, смущая своим совершенством, словно он был не рожден, а кем-то создан. Ей показалось, что он выглядит худее, чем намедни. Его причудливый быстрый метаболизм уже начал пожирать мышцы и жир собственного тела. Если заключение Сланца продлится подольше, его тело пожрет само себя изнутри.

Она поставила сумочку на столике напротив кровати рядом с вазой с цветами, достав изнутри тонкую черную книгу. Серебристый форзац блеснул на заходящем солнце. Помимо нее она достала и другие вещи: небольшую газовую горелку размером с кулак, сложенный отрез черного шелка, ручку, пузырек с чернилами цвета ртути, свой крохотный молоточек, кошель с серебряными гвоздями и крохотный серебряный нож.

«Последний шанс отказаться, — сказала она себе: — Даже сейчас ты еще можешь извиниться перед Кэт. Если пойдешь дальше, придется полагаться только на себя».

Она расстегнула застежку на черной книге. Между десятой и одиннадцатой страницами было зажато лицо Сланца. Прохладная кожа дернулась, когда она легонько провела пальцами по его щеке.

Расправив лицо, она положила его носом вниз на черный шелк, открыла чернильницу, простерилизовала лезвие ножа на газовой горелке и приступила к работе.

Кэт очутилась у двери, ведущей в палату вампира, сама не понимая, как здесь оказалась. Ее разум был вялым, воспаленным и уставшим. В груди свербело одно желание.

Как же она устала. Ночь выдалась длинной и трезвой, а день пришлось провести в гражданской одежде с лишь коротким перерывом на полученный от костюма экстаз. Мир казался пустым, окружающие цвета без приглушающего их потока радости — ослепительно яркими.

В секундной рассеянности она открыла дверь и шагнула внутрь палаты. Она увидела его спящим: худой и жилистый мужчина с темными волосами. Его мраморно гладкая кожа словно старая шкура потемнела от солнечных ожогов. Скользкие и слабые вампиришки вроде того, что одурачил ее прошлой ночью, бояться выставляться и сгореть на солнце хуже, чем обычные люди пауков или кислоты. Этот вырабатывал в себе привычку, что требует силы воли, мужества и терпения к боли. Этот мог бы спокойно проспать весь день в обычной комнате с окнами, скрываемый от неминуемой смерти всего лишь шторой.

Он мог бы увести ее в такие глубины, куда еще не заводил ее никто другой.

Рот вампира был приоткрыт во сне, и она заметила в узкой щелке между губ кончик клыка.

Манжеты рубашки стали слишком тесными. Она расстегнула пуговицы и закатала рукава. Под бледной кожей кистей пульсировали тоненькие голубые жилки.

Снаружи солнце уже повстречалось с горизонтом.

Кэт шагнула к больничной койке.

Вскоре темнота сменилась голубым свечением. Абелард сошел с последней ступени на недостроенный каменный пол и развернулся лицом к источнику света: это были три ярких концентрических круга в полу, окруженные резными рунами. По середине был установлен грубый деревянный алтарь, на котором лежал клубок теней, пронзенный хрустальным кинжалом. В воздухе остро пахло кровью и озоном. Поддельная охладительная труба спускалась с потолка, соединяясь с алтарем. От конца трубы отходили восемь четких линий голубого пламени, пересекающих окружности.

Кто-то сотворил это Таинство в самом сердце Церкви, чтобы красть тепло у Коса для собственного генератора. В голове Абеларда роилось множество вопросов, но три были самыми главными: Кто это сделал? Зачем? И как Абеларду его остановить?

Он приблизился к алтарю. Когда он, стараясь не наступать на линии, пересек первый круг, кожу защипало. Вторым шагом он пересек следующий. Лица коснулось горячее дуновение воздуха, растрепавшее сутану. Остался всего один.

И его он пересек, но едва его вторая нога коснулась пола, как мир исчез. Теперь он уже освоился с этим ощущением, и с радостью воспринял пустоту и тепло, и красные блики зрения, словно позади него сиял яркий свет. Впервые он догадался повернуться и посмотреть, что же там такое.

Пустота была наполнена огнем.

Когда он открыл глаза, он оказался в середине центрального круга. Прямо перед ним стоял шаткий алтарь с хрустальным кинжалом, вонзенным в его поверхность. Под кончиком кинжала извивался клубок теней.

Нет, это были не тени. Они были слишком четкими для теней. Это была ожившая капля черной жидкости, трепыхавшаяся словно пучок водорослей по течению реки.

Закрыв глаза, он с помощью своего нового зрения увидел отражение этой комнаты. Бесчисленные ручейки отводили тепло от трубы к кругам, а потом устремлялись к алтарю, где через хрустальное лезвие воссоединялись. Что бы здесь не замышлялось, хрустальный кинжал был этому ключом. Если его убрать, вся система нарушится.

Или ускорится. Тара знала бы наверняка, или леди Кеварьян, но Абелард не хотел рисковать и оставлять эту комнату, чтобы их разыскать. Заговорщики не устроили бы этот хитроумный накопитель энергии так, что любая помеха разрушит генератор, которым они хотели воспользоваться. Должно быть удаление кинжала нарушит работу Таинств здесь и сейчас, но должно будет сохраниться достаточно доказательств, чтобы потом разыскать осквернителей святого места Господа Коса.