— И им абсолютно всё равно, что я не вашей расы и даже не человек?

— Верно, — загадочно прищурился муж, ловко сворачивая в сторону своей спальни. — Им только одно не всё равно — дата рождения внука или внучки. Рекомендуют не позднее следующего года. Что думаешь?

Думаю? Думаю, только такие вопросы могут сделать из меня «девочку-девочку». Никого не боюсь! Ни врагов, ни вида крови, ни смерти!

А вот таких вопросов… Таких вопросов стесняюсь, как школьница!

— Тебе безумно идет румянец, — проговорил муж, успевший за это время дойти до кровати и теперь беззастенчиво расстегивающий пуговку за пуговкой на лифе моего домашнего платья. — Так каков твой ответ?

— А можно я поступлю так, как поступают жены герцогов?

— Это как же? — удивился этот самый герцог, на мгновение даже остановив движение пальцев.

— Я переложу всю ответственность на супруга! — заявила я с коварной ухмылкой и, пока Гроул, пребывая в легком замешательстве, осмысливал сказанное, провела приём с подсечкой, роняя адхена на кровать и с видом победительницы устраиваясь сверху. — Ты у нас начальник, командир, а теперь ещё и муж. Тебе и карты в руки. Как тебе такой расклад?

Прежде чем ответить, Гроул внимательно осмотрел открывшиеся ему снизу виды, бесстыже захватил в плен жадных пальцев все высоты, какие посчитал нужным, блаженно прищурился и удовлетворенно произнес.

— Расклад просто идеален. Пожалуй, пора идти в наступление. Победитель выбирает имя!

— Ничего не имею против, — рассмеялась я, даже не думая сопротивляться, когда меня ловко подмяли под себя и окончательно стянули платье с плеч и груди. — Только как ты определишь, кто победил?

— М-м-м… — на мгновение отвлекшись от созерцания моих обнаженных прелестей, Гроул что-то задумчиво промычал, а затем неопределенно пожал плечами, явно не желая отрываться от более интересного дела. — Потом решим. А теперь прекрати отвлекать меня, женщина! Получай удовольствие!

И я, как порядочная жена, с блаженной улыбкой беспрекословно подчинилась своему супругу, впрочем, не забывая не только получать обещанное удовольствие, но и дарить.

— Лучше не улыбайся, — проворчал Гроул, после того, как познакомил меня с очередным министром и его незамужней дочерью, решившей во что бы то ни стало лично убедиться, что герцог пришел на прием не один, а с законной супругой.

— У меня петрушка в зубах? — невинно поинтересовалась я, отслеживая ревнивым взглядом всяческое передвижение женских особей в пределах десяти метров.

— У тебя оскал кровожадный, а не светская улыбка, — со вздохом признался муж, хотя я и без него это знала.

— У меня нервы и гормоны, — решила я немного надавить на жалость, на что супруг моментально отреагировал так, как я и хотела.

Крепче обнял за талию, прижал к себе, поцеловал в висок и тихонько пообещал, что уйдём сразу же, как только закончится основная часть.

Увы, эта самая часть подразумевала не только официальное объявление о нашем супружестве, но и вручение всему нашему подразделению, которое в полном составе присутствовало на приеме в нашу честь, всех мыслимых и немыслимых наград.

Если бы не личная просьба владыки, озвученная Гроулу с глазу на глаз, а затем переданная супругом мне, ноги бы моей здесь не было! Никогда бы не подумала, что будучи беременной всего три недели можно так возненавидеть весь мир и окружающих! А вот поди ж ты… Генномодифицирование даром не прошло — гормоны у меня бушевали будь здоров, даже успокоительные чаи Марты помогали только на ближайшие два часа.

А с последнего чаепития прошло уже часа полтора…

Но в целом мероприятие прошло довольно ровно и без эксцессов с моей стороны. Владыка, оказавшийся очень приятным мужчиной лет пятидесяти, минут пятнадцать распинался, какие мы молодцы и как он гордится нашими достижениями и герцогом в частности, под рукоплескания всего двора поздравил нас с бракосочетанием, благословленным лично матерью-прародительницей, и передал слово своей младшей доченьке, которая вызвалась лично наградить нас всеми полагающимися званиями, лентами, медалями и орденами.

В отличие от своего отца, её высочество Флориэн улыбалась не так естественно, то и дело останавливая свой ледяной взгляд на мне. В долгу не оставалась, отражая её ненависть улыбкой победительницы, а во время награждения, когда принцесса попыталась уколоть меня булавкой, ехидно прошептала:

— Не стоит так расстраиваться, милочка, в ваши престарелые годы вы ещё можете надеяться подцепить какого-нибудь неразборчивого альфонса. — А затем посмотрела прямо в глаза той, кто всё ещё думала, что благодаря своему высокому положению может на что-то надеяться, и так же тихо, но невероятно жестко проговорила. — Он мой, поняла? Посмеешь лезть в нашу семью, уничтожу. А ты знаешь, я умею…

И, видя, какой шокирующий эффект произвели мои слова, отстранилась и с милой улыбкой прощебетала:

— Большая честь получить эту награду именно из ваших рук, ваше высочество. Желаю и вам настоящего счастья.

Отступила ещё, присела в идеальном реверансе, которому меня обучила свекровь, и отошла к мужу, освобождая место для следующего награждаемого.

— О чём вы шептались? — сразу же поинтересовался супруг, как только я нему подошла.

И уж не знаю, поверили ли мне или нет, но я лишь беспечно улыбнулась и ответила практически чистую правду:

— О нашем, о девичьем, милый, не бери в голову. Лучше идем на воздух, что-то меня ваше высокое общество утомило. Кстати, в декрет я пойду, как положено, за два месяца до родов. Как думаешь, кому можно доверить разработку дизайна формы для беременных? У вас вообще кто-нибудь этим занимается? Учти, я свои лейтенантские лычки заработала честно и не сниму даже из-за беременности!

P.S.

Флориэн оказалась не только капризна, но и достаточно умна. Как мне стало известно из обмолвки Гроула, принцесса, воспользовавшись влиянием отца, запросила полный отчет о проведенной операции и после этого, сколько мы ни посещали светских мероприятий, в нашу сторону даже не смотрела. Это неизменно напрягало герцога и веселило меня, но на все подозрительные взгляды Гроула я лишь пожимала плечами и многозначительно улыбалась. Умная девочка, знает, когда противник ей не по зубам… И правильно делает, потому что я — не они. Я за своё счастье и убить могу, а не только капризно носик задрать и презрительно фыркнуть.

Кстати, об убийствах пришлось забыть и, как мне кажется, надолго. Мало того, что забеременела я практически сразу после свадьбы (мы очень старались, не без этого), так ещё и врачи все как один строго настрого запретили мне участвовать в операциях на всём сроке беременности. В итоге мне поручили работу с аналитиками, доверили информацию обо всех планируемых операциях, и я с головой ушла в работу теоретика, лишь иногда тоскливо вспоминая о полевой службе.

Но чем только не пожертвуешь ради любимого супруга и его умиротворенной улыбки, когда он возвращался с очередного задания и видел меня в своем кабинете.

Не забыла я и о загадочных словах матери-прародительницы, старательно разобрав их вместе с Гроулом и придя к выводу, что могу почтить покровительство Халявы тем, что возьму шефство над проблемными подростками. Несмотря на общее благополучие мира, проживали в нем и те, кто так или иначе не мог найти своего места в дружном обществе адхенов и периодически нарушал закон. И происходило это преимущественно из-за желания привлечь к себе внимание родных и близких, а не из-за каких-тo особых кровожадных наклонностей. Под моим руководством (а после замужества я стала очень важной персоной) была создана благотворительная некоммерческая организация, занимающаяся именно такими подростками. Проводилась воспитательная и психологическая работа, вскрывались проблемы, выявлялись сильные и слабые стороны, учитывались предпочтения и пожелания, оплачивались курсы, подыскивались институты и подходящие вакансии. По сути я занималась тем же, чем в своё время занимался Тролль — находила самородков, не приживающихся в стандартном обществе, и раскрывала их способности. Вот только в отличие от моего благодетеля, я не продавала их в рабство «Гигасу», а помогала устраиваться в родном мире. И с каждым устроенным ребенком, с каждым успешно завершенным делом я чувствовала, как спокойнее становится на душе и насколько сильнее я понимаю ту, кто бессменно хранит этот мир от зла. Как внешнего, так и внутреннего.