– Похоже, ваши друзья весьма невежественны, Нострум. Путь наружу лежит противосолонь. Возможно, вам стоит сказать им об этом. Кошка, несомненно, находится в лете или в весне.

Уильям Нострум пронзил его завихряющимся взглядом и бросился прочь, крича:

– Противосолонь, братья и сестры! Противосолонь!

– Позвольте сообщить вам, сэр, – сказал Генри Нострум Крестоманси, – вы начинаете меня серьезно раздражать.

Секунду он помешкал, но, когда толпа людей, включая Гвендолен и Старательного Чародея, с ужасно раздраженным видом была снова выброшена из деревьев на луг, Генри Нострум помчался к ним, крича:

– Нет, мои дорогие друзья! Моя дорогая ученица! Противосолонь. Вы должны двигаться противосолонь.

На какое-то время Кот и Крестоманси остались одни возле разбитой арки и яблони.

– Кот, – позвал Крестоманси где-то совсем рядом с его головой. – Кот!

Кот не хотел разговаривать. Он лежал, глядя сквозь листья яблони в голубое небо. Время от времени яблоня расплывалась. Потом Кот закрыл глаза, и слезы потекли у него по ушам. Теперь, когда он знал, как мало Гвендолен заботилась о нем, он не был уверен, что ему нужна хоть одна из его жизней. Он слушал крики и треск среди деревьев и почти желал, чтобы Скрипку побыстрее поймали. Время от времени у него появлялось странное чувство, будто он сам Скрипка – взбешенный и испуганный Скрипка, кидающийся и царапающий громадную толстую ведьму в цветочной шляпе.

– Кот, – произнес Крестоманси почти в таком же отчаянии, в каком пребывал Скрипка. – Кот, я знаю, что ты чувствуешь. Мы надеялись, ты не узнаешь про Гвендолен еще несколько лет. Но ты кудесник. Подозреваю, что ты более сильный кудесник, чем я, когда захочешь. Не мог бы ты сейчас воспользоваться своей магией, прежде чем кто-нибудь поймает беднягу Скрипку? Пожалуйста. В качестве громадной услуги. Только помоги мне освободиться от этого несчастного серебра, чтобы я мог собрать свою силу.

Пока Крестоманси говорил, Кот снова стал Скрипкой. Он забрался на дерево, но Старательный Чародей и Аккредитованная Ведьма стряхнули его оттуда. Он бежал и бежал, а потом прыгнул между хватающих рук Старательного Чародея – громадным прыжком с какого-то невероятно высокого места. Это был настолько головокружительный прыжок, что Кот открыл глаза. Листва яблони трепетала на фоне неба. Он видел почти созревшее яблоко.

– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил он. – Я ничего не умею.

– Знаю, – ответил Крестоманси. – Я чувствовал то же самое, когда мне сообщили. Ты можешь пошевелить левой рукой?

– Назад и вперед, – ответил Кот, попытавшись. – Но я не могу вытащить ее из веревки.

– И не надо. У тебя в мизинце этой руки больше способностей, чем у большинства людей, включая Гвендолен, в целой жизни. И магия сада поможет тебе. Просто пили веревку левой рукой и представь, что она серебряная.

Кот запрокинул голову и недоверчиво посмотрел на Крестоманси. Крестоманси был растрепан, бледен и очень-очень серьезен. Должно быть, он говорил правду. Кот задвигал левой рукой по веревке. Она чувствовалась грубой и веревочной. Он сказал себе, что это не грубая веревка, а серебро. И веревка стала чувствоваться гладкой. Однако пиление требовало немалого напряжения. Кот поднял руку так далеко, как мог дотянуться, и опустил ее ребром на серебряную веревку.

Дзынь. Звяк. Веревка распалась.

– Спасибо, – произнес Крестоманси. – Это были две цепочки от часов. Но на наручниках, похоже, очень сильные чары. Можешь попробовать еще раз?

Веревка стала гораздо свободнее. Со звоном и стуком Кот вырвался из нее – он не был уверен, во что ее превратил – и сел на камне. Крестоманси слабо подошел к нему, его руки по-прежнему безвольно висели в наручниках. В тот же момент из деревьев вывалился Старательный Чародей, споривший с ведьмой в цветочной шляпе.

– Говорю вам, кот умер. Он упал с добрых пятидесяти футов.

– А я говорю вам, они всегда приземляются на лапы.

– Тогда почему он не поднялся снова?

Кот понял, что некогда что-то представлять. Он положил обе ладони на наручники и рванул.

– Оу! – вскрикнул Крестоманси.

Но наручники снялись. Кот вдруг почувствовал огромное удовольствие от своего новообретенного таланта. Он разломал наручники напополам и велел им стать свирепыми орлами.

– Преследуйте Нострумов, – сказал он.

Левый наручник бешено помчался, как было приказано, но правая часть по-прежнему оставалась серебряным наручником и упала в траву. Коту пришлось взять его левой рукой, прежде чем он выполнил повеление.

Тогда Кот оглянулся посмотреть, чем занят Крестоманси. Он стоял под яблоней, и к нему по склону холма, спотыкаясь, спускался разговорчивый коротышка Бернард. Воскресный галстук Бернарда был удобно развязан. Он держал карандаш и газету, раскрытую на кроссворде.

– Волшебство, пять букв, заканчивается на «я», – бормотал он, а потом поднял взгляд и увидел испачканного в древесной зелени Крестоманси.

Он уставился на две цепочки от часов, Кота, веревку и множество людей, бегающих среди деревьев по верхнему краю луга.

– Вот это да! – воскликнул он. – Прошу прощения – я понятия не имел, что нужен. Остальные тоже нужны?

– И быстро, – ответил Крестоманси.

Ведьма в цветочной шляпе увидела, как он отходит от яблони и возвысила голос в ведьмовском вопле:

– Они уходят! Держите их!

Ведьмы, чародеи, некроманты и волшебники с семенящей среди них Гвендолен хлынули на луг, на ходу торопливо накладывая чары. Вокруг сада прокатилось бормотание. Запах магии становился гуще. Крестоманси поднял руку, будто требуя тишины. Вместо этого бормотание возросло и стало сердитым. Но ни один из бормочущих людей больше не приближался. Только Уильям и Генри Нострумы по-прежнему двигались, продолжая вываливаться из-за деревьев, бежать изо всех сил и слабо вопить – каждого преследовал большой хлопающий крыльями орел.

Бернард пожевал карандаш, и его лицо прорезали морщины.

– Это ужасно! Их так много!

– Продолжай пытаться. Я даю тебе всю помощь, какую могу выделить, – сказал Крестоманси, встревоженно глядя на бормочущую толпу.

Кустистые брови Бернарда подпрыгнули.

– Ага!

На склоне над ним стояла мисс Бессемер. В одной руке у нее был часовой механизм, а в другой – ткань. Возможно, из-за склона она казалась выше, а ее платье – более фиолетового оттенка, чем обычно. Она с одного взгляда поняла ситуацию.

– Вам нужен полный сбор, чтобы справиться с таким количеством, – сказала она Крестоманси.

Какая-то ведьма в бормочущей толпе завопила:

– К нему прибывает помощь!

Кот подумал, что кричала Гвендолен. Запах магии усилился, а бормотание стало похоже на долгий раскат грома. Толпа, кажется, медленно продвигалась вперед в подпрыгивании изысканных шляп и изобилии темных костюмов. Рука Крестоманси, поднятая, чтобы останавливать их, начала дрожать.

– Сад помогает и им тоже, – сказал Бернард. – Приложи все усилия, Бесси-девочка.

Он пожевал карандаш и напряженно нахмурился. Мисс Бессемер аккуратно обернула тканью часовой механизм и стала заметно выше.

И вдруг вокруг яблони начала появляться остальная часть Семьи – их всех выдергивало из мирных воскресных дел, которыми они занимались, когда их призвали. Одна из молодых леди держала в руках моток шерсти, а один из молодых людей наматывал его. Следующий мужчина держал бильярдный кий, а еще у одной молодой леди был кусок мела. Старая леди в митенках вязала новую пару митенок. С глухим стуком появился мистер Сондерс. Подмышкой он шутливо зажал дракона, и оба выглядели растерянными из-за того, что их застали посреди возни.

Дракон увидел Кота. Он вывернулся из-под руки мистера Сондерса, запрыгал по траве и, дребезжа и пылая, запрыгнул Коту на руки. Кот, пошатнувшись, невольно отступил под яблоню, держа извивающегося у груди довольно-таки тяжелого и восторженно лижущего ему лицо пламенем дракона. Оно бы сильно его обожгло, если бы Кот вовремя не вспомнил велеть пламени стать холодным.