Они жадно сгребли каштаны – чудесные каштаны с прожилками, похожими на контур на карте.

– Шпильку! – простонала Дженет. – Царство за шпильку! Мы можем нанизать их на мои шнурки от ботинок.

– Вот она, – сказал Кот.

Шпилька лежала на земле рядом с его левой рукой. Должно быть, она выпала из древесного домика.

Они принялись бешено сверлить каштаны, а потом вынули шнурки из запасных ботинок Гвендолен. Выяснив, что правила игры одинаковы в обоих мирах, они пошли в регулярный сад и устроили шумное сражение на гравиевой дорожке. Когда Дженет решительно расколола последний каштан Кота и завопила:

– Мой! Мой теперь семеричник!

Из-за поворота появилась Милли и, пройдя мимо тиса, остановилась, смеясь над ними.

– Знаете, я не думала, что каштаны уже созрели. А с другой стороны, лето было чудесным.

Дженет в оцепенении посмотрела на нее. Она понятия не имела, кем могла быть эта пухлая леди в красивом шелковом платье с цветочным узором.

– Привет, Милли, – поздоровался Кот.

Не то чтобы Дженет это сильно помогло.

Милли улыбнулась и открыла свою дамскую сумочку.

– Здесь три вещи, которые, думаю, нужны Гвендолен. Вот, – она протянула Дженет две английские булавки и связку шнурков. – Я всегда стараюсь быть во всеоружии.

– С-спасибо, – заикаясь, пробормотала Дженет.

Она остро осознала свои распахнутые ботинки, запутавшиеся в волосах веточки и две болтающиеся полоски нижних юбок. Еще больше ее смущало то, что она не знала, кто такая Милли.

Кот понял это. Он уже знал, что Дженет принадлежит к тем людям, которые не будут счастливы, пока не получат объяснение всему. Поэтому он льстиво сказал:

– Я думаю, Джулии и Роджеру повезло с такой матерью, как вы, Милли.

Милли лучезарно улыбнулась, а Дженет просветлела. Мур почувствовал себя бесчестным. Он действительно так думал, но никогда в жизни не сказал бы этого, если бы не Дженет.

Узнав, что Милли – жена Крестоманси, Дженет не могла не продолжить собирать информацию – всю, какую сможет.

– Милли, – спросила она, – а были родители Кота кузенами, как… то есть были они кузенами? И кем вам приходится Кот?

– Звучит, как вопрос, который задают, чтобы узнать, насколько умен собеседник, – заметила Милли. – И я не знаю ответа, Гвендолен. Понимаешь, это семья моего мужа, а я не слишком много о них знаю. На самом деле, для объяснений нам нужен Крестоманси.

Так получилось, что как раз в этот момент Крестоманси вышел из двери в стене сада. С лучезарной улыбкой Милли, шурша юбками, кинулась к нему.

– Любовь моя, ты нам нужен.

Дженет, которая, опустив голову, пыталась заколоть нижние юбки, подняла взгляд на Крестоманси, а потом глубокомысленно уставилась на тропинку, словно камни и песок на ней вдруг стали крайне интересными.

– Всё просто, – сказал Крестоманси, когда Милли объяснила вопрос. – Фрэнк и Кэролайн Чанты были моими кузенами – и кузенами по отношению друг к другу, конечно. Когда они настояли на том, что хотят пожениться, моя семья устроила грандиозный скандал, и мои дяди в совершенно старомодной манере отреклись от них, не оставив ни единого шиллинга. Понимаете, когда в семье есть магия, заключать брак между кузенами – довольно неудачная идея. Не то чтобы отречение от них что-нибудь изменило, конечно, – он с дружелюбным видом улыбнулся Коту. – Это отвечает на твой вопрос?

Кот получил представление о том, как чувствовала себя Гвендолен. Ужасно смущало и выводило из себя то, как дружелюбно вел себя Крестоманси, когда кто-то заслужил серьезного порицания. Кот не мог не спросить:

– С Юфимией всё хорошо?

И сразу пожалел об этом. Улыбка Крестоманси погасла, словно лампочка.

– Да. Сейчас она чувствует себя лучше. Ты демонстрируешь трогательную заботу, Эрик. Видимо, тебе было так ее жаль, что ты спрятал ее в платяном шкафу?

– Не будь таким устрашающим, любовь моя, – сказала Милли, взяв Крестоманси под руку и уводя его прочь по дорожке. – Это был несчастный случай, и всё уже закончилось.

Но как раз перед тем, как они исчезли из поля зрения, скрывшись за тисом, Крестоманси повернулся и через плечо посмотрел на Кота и Дженет. Одним из своих озадаченных, но далеко не успокаивающих, взглядов.

– Обертка горячей крестовой булочки! Фиолетовые ползунки Джимини! – прошептала Дженет. – Я начинаю бояться и пошевелиться в этом месте! – она закончила закалывать нижние юбки, и подождав почти минуту после того, как Милли и Крестоманси вышли за пределы слышимости, добавила: – Она ласковая – Милли, я имею в виду – и такая душка. Но он! Кот, может такое быть, что Крестоманси – могущественный кудесник?

– Не думаю, – ответил Кот. – А что?

– Ну, частично дело в ощущении, которое он вызывает…

– У меня нет никакого ощущения. Я просто его боюсь.

– В том-то и дело. Тебя, вероятно, как-то сбивает с толку то, что ты всю жизнь жил с колдунами. Но дело не только в ощущении. Ты замечал, как он всегда появляется, когда люди произносят его имя? Он уже дважды так сделал.

– Просто случайности. Ты не можешь строить теории на случайностях.

– Признаю, он хорошо маскируется. Он появляется, выглядя так, будто был занят чем-то другим, но…

– О, замолчи! Ты становишься такой же как Гвендолен. Она ни на секунду не могла перестать думать о нем, – сердито произнес Кот.

Дженет топнула по гравию расшнурованным правым ботинком.

– Я не Гвендолен! Я совсем не такая, как она! Вбей это в свою тупую голову!

Кот рассмеялся.

– Почему ты смеешься?

– Гвендолен тоже всегда топает, когда злится, – сказал Кот.

– Грр! – ответила Дженет.

Кот был уверен, что к тому моменту, когда Дженет зашнуровала оба ботинка, настало время обеда. Он потащил Дженет обратно к тайной двери. Они почти дошли до нее, когда среди рододендронов раздался низкий голос:

– Юная леди! На минутку!

Дженет бросила на Кота встревоженный взгляд, и оба бросились к двери. Голос не был приятным. Рододендроны рядом с ними негодующе закачались и зашуршали, и из них вывалился толстый старик в грязном дождевике. Не успели они оправиться от удивления при его появлении, как он обогнул их и встал между ними и дверью, с упреком глядя на них изможденными покрасневшими глазами и дыша на них запахом пива.

– Здравствуйте, мистер Баслам, – сказал Кот для Дженет.

– Ты не слышала меня, юная леди? – вопросил мистер Баслам.

Кот видел, что Дженет боится его, но ответила она так хладнокровно, как могла бы Гвендолен:

– Да, но я подумала, это дерево заговорило.

– Дерево заговорило! – воскликнул мистер Баслам. – После всех проблем, в которые я ввязался ради тебя, ты принимаешь меня за дерево! Мне пришлось оплатить этому мяснику целых три пинты горького пива, чтобы он провез меня в своей повозке, и из меня всю душу вытрясло!

– Чего вы хотите? – нервно спросила Дженет.

– Тут такое дело, – мистер Баслам распахнул дождевик и принялся медленно рыться в карманах вязаных штанов.

– Нам надо идти на обед, – заметил Кот.

– Всему свое время, юный джентльмен. Вот они, – мистер Баслам протянул Дженет два мерцающих предмета на бледной грязной ладони.

– Серьги моей матери! – воскликнул Кот – от удивления и для Дженет. – Как они у вас оказались?

– Твоя сестра дала их мне, чтобы заплатить за драконью кровь, – ответил мистер Баслам. – И смею заметить, я поверил тебе, юная леди, но они бесполезны для меня.

– Почему? – спросила Дженет. – Они выглядят как… то есть это настоящие бриллианты.

– Верно, – сказал мистер Баслам. – Но ты ведь не говорила мне, что они зачарованы, правда? На них страшно сильные чары, чтобы они не потерялись. Кошмарно шумные чары. Они всю ночь орали в чучеле кролика: «Я принадлежу Кэролайн Чант». И сегодня утром мне пришлось завернуть их в одеяло, прежде чем я осмелился отнести их одному моему знакомому. И он не захотел к ним прикасаться. Сказал, что не собирается рисковать связываться с чем-то, выкрикивающим фамилию Чант. Так что забирай их обратно, юная леди. И ты должна мне пятьдесят пять фунтов.