- Да, сырое мясо отличное, особенно если еда еще трепыхается. – скалился он.

Вечер был теплый, если ты двухметровый здоровяк, но для тощей девчонки, совсем не в радость ночевать на открытом воздухе. Незакаленное тело мерзло, я подсела поближе к костру, греясь в его тепле. Вернер вернулся довольно быстро. Бросив три зайца своему брату в руки. Серые туши, словно тряпичные куклы, безжизненно повисли в руках Бьярне. Я отвернулась, мне было жаль несчастных, что по воле случая стали нашим ужином.

Вернер молчал и не говорил со мной, в отличие от своего брата, что, не умолкая, болтал, выманивая скупые ответы. Огонь весело трещал, поджаривая мясо. В животе нещадно урчало. Есть хотелось неимоверно, сегодня я ничего почти не ела, если не считать завтрак, который ставал мне поперек горла от волнения. Поэтому аромат жареного мяса дразнил, заставляя сглатывать голодную слюну. Я старалась делать вид, что совсем не заинтересована в ужине, Бьярне был добряком, пытаясь разрядить обстановку, но Вернер раз за разом, бросал в мою сторону хмурые взгляды. Мне было неуютно в его обществе. И в очередной раз, когда у меня заурчало в животе, он подскочил зарычав. Я от испуга подпрыгнула, и покраснела.

- Ну, и долго ты будешь морить ребенка голодом?! – гаркнул он на брата. – Зачем было резать такими огромными кусками? Для неё надо поменьше, что бы прожарилось.

Уже раскрыв рот, что бы оправдаться, я так и застыла удивлённая его выпадом. Я ожидала совсем не этого. Вернер резкими и нервными движениями отрезал самые прожаренные куски зайчатины, складывая их на отрезок чистой холстины, которую протянул мне. Хмурясь и сверля меня взглядом.

- Ешь это, когда остальное прожарится сильнее, я отрежу еще. – замерев  я выпучила глаза в крайнем удивлении. Он говорил сурово, но с толикой заботы. – Ешь! Ты тощая, меньше моей сестры будешь.

Всучив мне еду, он отвернулся. А у меня защипало в глазах. Мужчины никогда не проявляли обо мне заботу, Леннарт очень редко, но не так явно как этот воин. Который беспокоился голодная я, или нет.

- Спасибо. – тихо прошептала в ответ.

Оказывается, не все воины в нашем клане жестокие и бесчувственные. Вернер, только кивнул, вглядываясь в окружающую темноту.

Ужин прошел спокойно, правда, мясо было слишком жестким для меня. Потому я просто проглатывала его, почти не жуя. Мне потребуются силы, что бы добраться до гиблых болот и вернуться обратно. Укладываться спать не хотелось, ночь была замечательной, вокруг стрекотали насекомые, ночные птицы пели свою песню, травы шумели убаюканные ветром. Выудив дневник матери, я придвинулась ближе к огню и свету, перелистывая страницы. Казалось, оборотни спали, но стоило мне сменить положение или пошевелиться, один из воинов приоткрывал глаза, поворачивая ко мне голову. Показывая всем видом, что за мной следят, и сбежать не получится. Да и куда бежать, я не знала другой жизни, чем та, что была у меня в поместье.

Перелистывая страницы, я задумчиво всматривалась в дневник. Много листов было вырвано. Может это сделала мама, а может и отец. Ведь дневник всё это время был у него. Я открыла на случайной странице, просматривая написанное. В основном мама описывала жизнь в поместье. Буквы шли гладко и ровно, красиво исписанные страницы переходили в другие, пока я не наткнулась на обрывок листа, исчёрканный неровными строками, словно писали впопыхах.

«О, властительница луна, мы снова встретились. Наша любовь и страсть захватила меня, она меня и погубит. Отец приказал запереть меня, но няня ослушалась приказа. Ведь прошлая встреча стала дня нас судьбоносной. Я так люблю его и так страшусь будущего. Если сегодняшняя встреча была для нас последней, я буду помнить о нём всегда. Его любовь и нежность, прикосновения и…»

Страница обрывалась. Словно кто-то с силой рвал бумагу, а смятый жалкий клочок, что остался, не заметил. Пролистав назад, я поняла, что и предыдущие обрывки маминых откровений, были вырваны таким же образом. Словно злоумышленник сминал по несколько страниц, и рвал их, не заботясь, насколько аккуратно это сделал. Здесь был еще один кусок листа, только снизу страницы.

« …боюсь представить, что сделает со мной отец, если поймает. Хоть наш клан и не имеет былой силы, но уверена отец вызовет на поединок моего любимого и они будут драться до смерти. Это разобьет мне сердце.

Я знаю как это опрометчиво, но я хочу сбежать с ним. Пусть он не занимает высокого положения в своём клане. Но он любит меня, и мы будем счастливы всегда».

Отрывки не проясняли ситуацию. Я остервенело, искала такие же оборванные послания, до боли вглядываясь в пожелтевшие страницы. И мои старания были вознаграждены.

«…я так боюсь, отец запер меня. Он знает о моей тайне. Он знает о ребенке, что растет у меня под сердцем. Мой любимый не смог добраться первым, этот ублюдок Ульф, перекрыл все пути. Ненавижу его, он хочет стать новым главой. И отец не видит, какого подонка держит рядом с собой. Он презирает меня за то, что я дышу, но стоит отцу появиться рядом, этот змей прячет свой яд. Я надеюсь, на очередном заданин  у границ клана его сожрут рурвы!»

Проворно перелистывая страницы, я снова искала оборванные послания.

«… настал день когда моя жизнь оборвется, навсегда. О, повелительница луна, отец сошел с ума! Он отдаст меня замуж за мерзавца Фолке! Когда я узнала об этом, мне хотелось умереть. Но ребенок! Мой ребенок должен жить! Я сохраню жизнь моей малышке! Сегодня мне приснилась мама, она гладила меня по голове и говорила, что Атира вырастет сильной. Моя малышка! Моя Атира…»

Дневник выпал из рук, и едва не свалился в огонь. Бьярне резко откинул тетрадь от костра, обеспокоенно воззрившись на меня. А я дрожала, с ужасом глядя перед собой.

Ульф Фолке не мой отец. Если верить написанному в дневнике, мама уже была беременна мной, выходя за него замуж. Получается, моим отцом был тот загадочный мужчина. Теперь понятно, почему глава так меня ненавидел. Почему так взбесился, стоило мне назвать его отцом. Это объясняет неверие Сверра, когда я бросила ему в лицо слова о том, что Леннарт мой единокровный брат. Моя мать была дочерью рода Халдор, значит есть оборотни, которые тоже знают, что Ульф Фолке не мой отец. Дабы скрыть позор дочери старый альфа отдал её замуж за не любимого. Нынешний глава, что бы получить место альфы женился на ненавистной женщине, беременной от другого. О, какой ужас! Он имел право убить меня еще младенцем. Но благодаря старому альфе я выжила. Всё рухнуло, когда помер дед. Мать изуродовала моё тело, что бы никто не смог прикоснуться ко мне, а её муж не смог продать. Ведь кому нужна изуродованая полукровка. Тот день я плохо помню, мать уволокли воины Фолке, и больше о ней ничего не слышала, да и не хотела, считая её предательницей.

Я снова схватила тетрадь, сжимая едва тлеющий уголок одеждой. Руки порхали, листая страницы. Здесь было наибольшее количество вырванных страниц, и лишь некоторые отставленные для меня.

« …моя девочка родилась здоровой и сильной. Я не смогла умолчать об этом, и отправила письмо любимому. Я не получала вестей от него всё это время, но надеюсь он будет рад моему посланию…»

« Отец вернул моё письмо. Он считает мои чувства бессмысленными, думает, что Ульф любит меня, раз взял в жены. Но я знаю, этого коварного ублюдка интересует только место главы. Он готов вцепиться мне в глотку, и убить, но не может этого сделать, пока не может.

Моя радость была омрачена словами жестокими, я больше никогда не увижу Тове, отец сказал ему, что я вышла замуж и беременна от Ульфа, как же это подло, отец! Лишить меня надежды, лишить меня сердца! Моё сердце не верит этому, но гребень что лежит предо мной, украшен изумрудами и ледяным алмазом, прощальный подарок моего любимого, убеждает разум в обратном. Много дней я была безутешна и не желала жить, но мой маленький ангелочек, моя Атира, придет мне желание жить! Ради неё…»