— Мы поищем лодку вместе, — неожиданно сказала она и потащила Ричи за рукав. — Раинер, разведи пока костер. Ужасно холодно.

Когда они отошли достаточно далеко, Грейс осмотрелась по сторонам, прислушалась — вокруг тишина. Она осторожно заговорила:

— Надо кое-что сказать тебе насчет кулона. В общем… я слышала голос папы, и он посоветовал, чтобы я не ходила в лес. И я не пойду, только не знаю, как избавиться от Раинера.

— Ты с ума сошла! — чуть ли не крикнул Ричи — Грейс вовремя зажала ему рот.

— Я отпущу руку, только не вздумай больше кричать, понял меня? — Ричи кивнул. — Эльф может подслушивать.

— Я думал, девчонки не смотрят «Агента 007», — с раздражением сказал Ричи. — Ты не прикалываешься надо мной?

— Нет. Просто так надо. Я побоялась рассказывать Стражу. Он вряд ли отпустит меня, с кулоном или без, я под его ответственностью. Тетя рассчитывает на него. Хотя, если честно…

— Что?

Грейс переводила взгляд то на Ричи, то на темную воду. Она думала, рассказывать ли о предположении, что Раинер может быть не тем, за кого себя выдает.

— Мы не можем доверять ему. Да, мы прошли через многое за эту неделю, но его поведение заставляет о многом поразмыслить. Моя тетя доверила ему меня. А сколько она, по-твоему, не виделась с ним? Год, не меньше. По рассказу Пегги, она бывала в Мэллонии раз в году, в момент, когда граница между нашим и этим миром ослабевает. То-есть, тетя видит его так редко, что может и не знать, что происходит с ним здесь. Раинер сам как-то говорил: «Мир изменчив». И кто знает, на какой стороне он сейчас?.. А еще мне показалось, он читал мои мысли. Именно в тот момент, когда я думала о родителях и о побеге.

Ричи некоторое время молчал.

— Знаешь, — наконец сказал он. — Это просто слова. Без обид, но, ни одного веского довода я не услышал. Только предположения. Из воздуха, да. Этот парень с волосами, как у Тарзана сегодня спас мою жизнь. Ты тоже спасла… Не знаю, что и думать, поскольку тебе лишь показалось. Я, конечно, буду на твоей стороне, если это подтвердится.

— А ты не думаешь, что потом может быть поздно?

Ричи не ответил. Грейс прошлась вдоль берега, смотря на песок, и взглядом наткнулась на лодку в виде лепестка. На старом фото, сделанном под лучами солнца, она была бледно-зеленой, а сейчас казалась темной.

Ричи уже было пошел к зеленому огоньку — это Раинер неподалеку зажег костер, но Грейс его остановила.

— Завтра я специально сосредоточу мысли на побеге, и буду думать о родителях. Посмотрим, права я или нет. Ричи, пойми, мне нельзя в лес. Пусть я ошибаюсь в своих мыслях насчет Раинера, но сердце говорит правду. После того, как проплывем озеро, я уйду. Ты со мной?

— Еще бы, — устало сказал он. — Так пошли сейчас?

— Нет. Раинер слаб, пока нельзя бросать его. К тому же, вдруг я ошибаюсь? Ох, я запуталась.

— Пятой точкой чую, что все только начинается, — вяло проговорил Ричи. — Пошли, он нас ждет.

Грейс поежилась от холода, вся одежда была насквозь мокрой.

Плечо саднило. Раинер одной рукой развел костер и стал дожидаться друзей. Он видел, как маленький красный огонек парит вдоль озера — кулон на шее Грейс, который до сих пор не переменил цвет. Эльф задумчиво смотрел на яркое пламя костра. Когда прошло около пяти минут, он увидел, что огонек вдали остановился. Раинер прищурился и заметил в темноте Грейс, ходившую возле Ричи. Она что-то объясняла ему, тот внимательно слушал. Раинер еще никогда не видел мальчика таким заинтересованным. Тогда Страж навострил уши, словно кролик, и услышал все, о чем говорила Грейс…

Она вприпрыжку подбежала и радостно сообщила, что лодка найдена. Раинер улыбнулся и посмотрел на Ричи; мальчик медленно поднимал взгляд от самых ног, до макушки эльфа, словно прибор, сканирующий чемодан в аэропорту на опасные предметы, и тоже улыбнулся. Искренне. Лицо Раинера скривилось от боли, стоило ему повернуться за сумкой, в которой была фляжка с водой из Тихого Ручья. Грейс подхватила его за руку и поднесла фляжку.

— Спасибо, — без особой радости отозвался Раинер. — Весьма приятно.

Грейс отчего-то стало стыдно.

Напившись прохладной воды, друзья молча побрели к лодке. Грейс забралась последней и, оттолкнувшись веслом от берега, удивилась, насколько лодка широка внутри, хотя снаружи казалась совсем не большой. В ней могло бы уместиться как минимум пять человек.

Этой ночью было ясное небо. Звезды кружились подобно светлячкам, хаотично летающим в поисках кусочка света. Лодка как будто парила над водой, отражающей звездный водоворот.

Грейс смотрела на посеребренную гладь озера. Насколько вода вбирала в себя великолепие неба, настолько в ее глазах отражалась тоска. Она представляла рядом с собой семью. Сейчас они могли бы все вместе наблюдать за прелестями этого мира, как раньше, и радоваться жизни, быть счастливыми. Никто не вправе рушить мир других, стирать воспоминания, думала она, восстанавливая в памяти день, когда Алэйра, Ноа, Пегги, Вирсавия, и Раинер плавали с ней на этом озере, какая атмосфера любви была вокруг. Этот сжатый момент можно было смотреть бесконечно.

Яркие, но мимолетные события создают ощущение вечности, и когда сквозь годы пытаешься в них заглянуть, рождаются совершенно противоречивые чувства: радость от пережитого, и невероятная тоска от того, что прошлое не вернуть.

Раинер предложил написать Грейс сообщение маме и папе. Она обернулась с таким грустным выражением лица, что он смутился и был готов взять слова обратно, но на всякий случай успел добавить:

— Письмо может летать месяцами, и даже годами в поисках адресата. Есть большая вероятность, что оно придет к цели. Если, конечно, по пути его не перехватят и не заколдуют.

Грейс развернула кусочек пергамента, оставшийся от предыдущего письма, и медленно провела над ним белым камнем. Дописав послание, состоявшее из нескольких слов, девочка уронила слезу на бумагу и, пока этого никто не заметил, быстро сложила бумажный кораблик. Легкое дуновение — и он воспарил над озером, постепенно исчезнув во тьме.

Она знала, — письмо должно дойти, ведь в нем теплились надежда и любовь.

— Почему все так случилось именно со мной? У всех есть мама и папа, но дети требуют от них айфоны и крутую одежду, а получив желаемое, просят еще. Разве не понятно, что для жизни многого не надо? Как можно вещи менять на внимание людей? Это что, мода такая … Они обменивают вещи на годы, но поздно задумываются о том, что всё было зазря.

— И начинают убеждать себя, — кивнул Раинер. — Что прошлое наполнено красками забав, хотя в глубине души знают, с каким позором обменяли собственное время и ценности на ненужный хлам.

Ричи пересел на корму и опустил голову.

— Мои родители, наверное, и правда любят меня, раз дарят мне то, чего я хочу. И вообще, быть взрослым — круто! Делаешь, что хочешь, покупаешь, что хочешь. Хотел бы я быть таким.

Раинер заметил:

— Дети всегда думают, что у взрослых все под контролем: им легко, они умные и безупречные. Поэтому, такие, как ты, Ричи, и хотят повзрослеть раньше времени.

На самом деле, многие взрослые теряются в жизни. С трудом находят нужную дорогу. Иногда дети помогают им решать проблемы, потому что мир для них прост и безобиден, как они сами. Вот поэтому эльфы сохраняют в себе ребенка, чтобы открывать что-то новое, извлекать из обыденного чудеса. Мы взрослеем, наши взгляды меняются, но мы чувствуем душу, не забываем о том, что мир — великий источник вдохновения, и этот источник в полную меру открывается тем, кто способен узреть его душой. Так что… не спеши вставать в ряды «крутых».

Повисла долгая пауза. Ричи снова заговорил.

— Я понял сегодня одну вещь: время нельзя тратить на ерунду. Вместо пятичасовых сидений на фэйсбуке я теперь буду общаться вживую, радовать маму с папой всякой ерундой, например, подарю папе рисунок с Бэтменом (он смотрел все фильмы с Темным Рыцарем), а маме буду петь по утрам. С этой секунды можно считать меня сумасшедшим, но я удалюсь из твиттера! Может, за это мне купят новую… Упс!