Он задержал дыхание, когда Руа сказал:

«Хмм, будь у тебя крылья, они были бы маленькими и не обогнали меня, — он отвел взгляд и зашептал. — Почему у людей нет крыльев? У вас есть ноги других существ, а ваши ноги ужасно хрупкие. Вас, наверное, всегда преследуют и съедают, но все же вас так много».

Каэл о таком и не думал.

— Наверное, мы ужасные на вкус.

Смех Руа сбил его с ног. Он не успел сесть, дракон прижал его головой к земле.

«Мама говорила, что люди ядовиты. Это так? — прохрипел он, щуря глаза. — Ты ядовитый?».

— Да. Очень, — быстро сказал он. — Один укус тебя убьет.

«Ты даже не укусишь… — через миг Руа вздохнул. — Но ты не стоишь боли в животе. Никаких гнезд, человек. Если не хочешь дождя, спи под деревьями, и земля теплая, не замерзнешь».

Земля тут была странно теплая. Каэл часто лежал без сна, пока Килэй спала рядом с ним, и ощущал течение жара. Казалось, земля была живой, и горы были ее шипами, холмы — плотью, а гора в центре — головой.

Если так и было, то огни под землей были пульсом острова. Ритм был уверенным, тепло — глубоким. Но он все еще не понимал, почему они должны спать открыто.

Он хотел возразить, но Руа поднял голову и повернул ее на юг. Он смотрел долго, и Каэлу стало любопытно. Дерево рядом было с низко склоненными ветками, и он быстро забрался на них.

Долина раскинулась перед ним. Высокая трава раскачивалась под ледяным ветром, как перья жуткой птицы на холоде. И только большая круглая часть травы не двигалась — участок под телом сияющего лилового дракона.

Этот дракон был чуть меньше Руа. Его тело было длинным и тонким, рога торчали вперед из головы. Шипы на его голове были мелкими, на концах напоминали иглы.

Голос Руа загремел над деревьями, доносясь до долины внизу. Лиловый дракон поднял голову и ответил мягче.

Каэл не успел спросить, Руа прижался влажным носом к его колену, так грубо, что тот чуть не упал с ветки.

«Как только половинка доделает то, что мы попросили, вы покинете Родину. И больше не вернетесь».

Каэл был не против. Он не хотел жить там, где его заставляли проводить ночи на траве. Но ему было любопытно.

— О чем вы попросили Килэй? И кто «мы»?

«Я не могу сказать, что ее попросили сделать. Она попросила скрыть это, я так и сделаю».

Каэл с трудом сохранил голос ровным.

— Да, она любит тайны, сама потом от них страдает. Она печальна, — он увидел в глазах дракона неуверенность. — Я никогда не видел ее такой несчастной. Я хочу помочь.

Килэй была сама не своя, и это тревожило его сильнее, чем правила Руа. Не в ее стиле было пропадать весь день. Она возвращалась и не смотрела на него, ему в глаза, не касалась его. И когда он пытался дотронуться, она пятилась, словно из его пальцев росли шипы.

Одной из ночей между ними появилась полоска земли. Теперь она была шириной с ладонь. Он не был уверен, что она возвращалась бы к нему, если бы Руа не запрещал летать по ночам. Каэл думал, что она страдает, но ему было еще хуже. Он не знал, что делать.

Если Руа скажет, какое у нее задание, он поможет. Но дракон отказывался.

«Она просила утаить от тебя. Мы не можем не слушать искреннюю просьбу».

— Кто «мы»? — спросил Каэл, надеясь, что узнает хоть что-то о происходящем.

«Моя пара», — ответил Руа. Его грудь раздулась от слова, растянув его шрам.

Каэл посмотрел из-за него на лилового дракона на траве.

— Это она?

«Она? — глаза Руа стали огромными. — Ты слепой? Это не она. Это Коркра — друг с севера. Ты бы сразу узнал мою пару, — прорычал он. — И не сомневался бы».

— Хорошо, — медленно сказал Каэл. Он ощущал зубы Руа у своей ноги, не мог забыть, что его легко перекусить. Он старался говорить осторожно. — Кто такой Коркра?

«Он живет со свой парой в пещерах на севере, там всегда вечер. Я его не видел сто лет, но мои дочери разнесли по всем гнездам весть, что тут половинка и человек. И он прилетел посмотреть…».

— Погоди. У тебя есть дочери? — сказал Каэл.

«Да, — слова звучали между рычанием и стоном, желтые глаза Руа закатились. — Боюсь, их болтовня меня прикончит, человек, если это не сделает время. Обычно я бы не пустил Коркру на свои земли, — продолжил он, глядя на долину. — Но он прилетел с уважением, и я не мог ему отказать».

— Как лететь с уважением? — спросил Каэл.

Руа посмотрел на него как на глупца.

«Замедляя крылья и опускаясь под облака, конечно. Высота — все для дракона. Чем дальше ты в воздухе, тем больше силы в твоем падении. Так что самец, что хочет мне навредить, летит над моей головой, а тот, кто уважает меня, такого не делает».

Хотя Каэл не хотел признавать, он отметил в этом смысл.

— Так твои дочери летали? С уважением?

Смех Руа загудел в груди.

«Нет, человек. Дочь — женщина, и они не борются за небеса или земли, — сказал он при виде смятения Каэла. — Они — не угроза для нас, и они могут летать, как хотят».

Каэл все еще пытался понять все это, когда Руа прижался шипами к его колену, оставляя синяки.

«Я должен идти, человек. Коркра присмотрит за тобой, так что лучше не уходи от его взгляда, — голос Руа стал рычанием, и он добавил. — Иначе он порвет тебе живот. Я видел, как он убивал созданий крепче тебя».

Холодок пробежал по спине Каэла. Он поглядывал на лилового дракона, который перебрался на колючие кусты.

— Куда ты?

«К своей паре, — его глаза засияли. — Боль в груди стала невыносимой. Ее сердце зовет меня, и я должен ответить».

* * *

Дни тянулись, становилось лишь хуже.

Коркра не хотел с ним говорить. Каэл подбирался ближе, и он взлетал и кружил часами, толкая ветром тело Каэла. Однажды Каэл наблюдал за ним день, надеясь, что дракон устанет и спустится. Он этого не сделал.

Килэй возвращалась все реже. Она улетала на рассвете, парила до последних лучей, хмурилась.

Каэл однажды смотрел издалека, как она идет. Он заметил, что она шагала так, словно на спине был груз, а к ногам были привязаны камни. Темные линии были под ее глазами и в уголках рта. Ее взгляд, когда глаза было видно из тени, был пустым.

Огонь пропал, и остался пепел зеленого цвета.

Она поймала его взгляд, ее лицо стало спокойным, взгляд опустился на землю. Но поздно. Каэлу уже надоело.

— Ладно, Килэй, — он схватил ее за плечи. — Я не могу больше терпеть. Скажи, что происходит с драконами. Что попросил Руа? Уверен, я могу…

— Нет, — прорычала она, глядя поверх его плеча. — Ты не можешь помочь. Я разберусь сама.

— Нет. Это длится днями, и ты лишь рявкаешь на меня. Ты все мрачнее, а мы опаздываем…

Он замолчал, что-то в его голове пробудилось. Картинки на миг всплыли за глазами, тусклые и серые по краям. Волна жара прошла по его телу, он услышал крики и вопли.

— Что ты сказал? — прошептала Килэй.

Ее вопрос вывел его из транса, отогнал картинки. Он моргнул, увидел ее пристальный взгляд, словно и она видела картинки.

— Я сказал, что мы опаздываем, — голоса звучали еще миг, их приносил ветер. — Не знаю, почему, но мне кажется, что мы должны что-то делать, где-то быть… но не можем, пока ты…

Килэй прижала ладонь к его горлу. Ее пальцы легли на его шею, большой уперся под подбородком. От ее прикосновения разлилось приятное тепло. Оно проникло в его вены, и Каэл закрыл глаза, онемев. Это длилось лишь миг.

Он поднял голову, лицо Килэй переменилось.

Лишь на миг в ее взгляде вспыхнул огонь — не так ярко, как когда-то, но резко, и это должно было причинять ей боль. Она хмурилась, ее рот кривился в агонии. Ее взгляд был яростным, а лицо — бледным.

Сердце Каэла сжалось. Он бросился к ней, чтобы хоть как-то прекратить боль. Но она оттолкнула его с ревом.

— Отстань, Каэл! Хоть раз в жизни не лезь!

Она оставила его, ушла в лес, где тени медленно укрыли ее и ее темную броню.

Каэл стоял долго в темноте, пытаясь понять, что случилось. Но он не видел смысла. Он не знал, почему она злилась на него. Он хотел помочь, остановить ее боль.