— Если я отпущу тебя, то больше не увижу.

Она удивленно вскинула брови и отпрянула на шаг.

— Это не…

— Так и будет. Ты не можешь биться со Срединами одна, и ты не рискнешь привести их сюда. Не важно, где я буду. Нас будут разделять мили, и я не смогу добраться до тебя. Мы больше не увидимся, если ты меня покинешь. Так что если ты этого хочешь…

— Нет.

— Тогда доверься мне, — сказал Каэл. Он убрал ее руку со своей груди и сжал ее ладони. — Поверь, я продержусь сам… и я верю, что ты меня не уронишь.

Ее улыбка мелькнула лишь на миг.

— Вот и все. Если мы уйдем, пути назад не будет.

— Пока мы не развалим Средины и не собьем Кревана с трона, ты хотела сказать.

— А если нет? — ее голос было едва слышно. Он закатил глаза, и она схватила его под подбородком. — Я серьезно, Каэл. Велик шанс, что мы будем годами в бегах. Мне нужны твои планы, чтобы все не пошло ужасно неправильно.

Ее взгляд заставил его замешкаться, во тьме мерцало предупреждение, звезды блестели на кинжале. Может, она не все ему рассказала. Он подозревал, что она боялась чего-то еще.

Но этот блеск пропал, и его тревоги угасли.

— Все будет хорошо. Мы пересечем ту реку, когда придем к ней, — сказал он, увидев ее недовольный вид. — Что-то еще?

— Да, и это очень важно, — ее хватка стала крепче, голос превратился в рычание. — Мне нужно, чтобы ты поклялся на всем дорогом, что будешь слушаться меня, особенно в воздухе. Ты будешь меня слушать?

— Как всегда, — кивнул он.

Она застонала, посмеиваясь. А потом нежно поцеловала.

— Тогда идем. Найдем тебе одежду получше мятых штанов — над облаками холодно.

После недель жары в морях он был этому рад.

Килэй повела его в пустую комнату. Рядом с окном там стоял в шкаф. Они искали что-нибудь подходящее, когда тихий кашель заставил их посмотреть на дверь.

Они разглядели его не сразу, обернулись пару раз. Мужчина стоял у порога. Он был в черном, одежду пропитала соль, руки были сжаты за спиной. По его лицу и впивающемся взгляду Каэл начал понимать…

Килэй громко застонала.

— Привет, Крамфелд.

А Каэл в этот миг сказал:

— Гейст!

Прощания

— Гейст? — Килэй посмотрела на них по очереди. — Кто?

— Я, — он убрал плесень с лица, стало видно скучающие глаза, что раньше разглядывали каждый дюйм замка герцога. — Крамфелд — лишь персонаж, которого я придумал, чтобы получить доступ к твоему Насесту. Надеюсь, ты не расстроена.

Его голос гудел, словно ему было все равно. Килэй приоткрыла рот на миг. Она разглядывала его, словно он был посланием, криво записанным внизу страницы, и она пыталась решить, стоит ли обижаться.

— Что?

Гейст повернулся к Каэлу, показывая ожог на шее.

И он понял.

— Это был ты! Я знал, что был кто-то еще.

— Да, это был я, — сказал он абсолютно без веселья. — Без герцога я захотел поселиться в Насесте. Мне понравилось быть дворецким, и Драконша постоянно веселила, но, — он вздохнул, — я знал, что с твоим прибытием Крамфелд в опасности. Я знал, что ты сразу меня узнаешь. Поразительный талант.

Сухость его тона заставила Каэла задуматься, знал ли он значение слова «поразительный», или перепутал его с «обычным».

— Я собирался рассказать когда-нибудь правду. Думаю, теперь пора. Я бы хотел, чтобы ты исцелил меня, пока не ушел, — добавил он, указав на шею. — Я не могу так привлекать внимание.

Килэй нахмурилась

— Откуда ты узнал, что мы уходим?

— Не спрашивай, — буркнул Каэл, приступив к работе. — Он полон тайн.

Он закончил, и Гейст поправил воротник.

— Отлично. Мой корабль уходит через час.

— Нельзя плыть, тебя сожгут! — сказал Каэл.

Гейст скользнул безразличным взглядом по Килэй.

— Нет, пока Средины смотрят в другую сторону. Насеста нет, и мне нужно найти другой замок… снова приложить усилия. Сам процесс изнурителен. Хорошего дня.

Он двигался так медленно, что Каэл не сразу понял, что он вышел за дверь.

— Постой… куда ты…?

Коридор был пуст. Так казалось, с Гейстом не угадаешь наверняка. Каэл на всякий случай пнул подозрительное кресло.

— Не понимаю его, — проворчал он, вернувшись в комнату.

Килэй сжала губы.

— Невероятно, но я даже скучаю по Крамфелду. Возьми это.

Она бросила ему тунику, он на миг был ослеплен, и она толкнула его на кровать. Пока он пытался найти рукава, Килэй обула его в сапоги. Они были великоваты, но лучше, чем идти босиком.

Он заправлял рубаху, когда решил проверить карманы… и они оказались пустыми.

— Что ты там ищешь…?

— Ничего. Глупости, — коротко сказал Каэл, его желудок пылал.

Он оставил кольца в кармане других брюк, те, которые чуть не порвала пополам Килэй. Они пропали в развалинах Насеста… вместе с луком, что она дала ему, перчатками из кожи дракона, что она сделала…

Ему было больно думать об утратах, но он знал, что толку от этого нет.

«То были лишь вещи, — напомнил он себе. — У тебя все еще есть самое важное».

— Куда мы пойдем?

— Кухни. Мы долго не будем приземляться, и я не хочу слушать урчание твоего желудка до Средин. А если по нам попадут, потому что я не услышу чары за урчанием? — Килэй оторвала взгляд от шнурков. — Уверена, потом ты будешь жалеть из-за падения.

— А я не уверен, — сказал он, и она улыбнулась.

Спорить смысла не было.

Они незаметно проникли в большую столовую бухты. Вечернее небо затмил шторм, притупил свет из окна с видом на воду, и лодочки спешили к пристани.

К счастью, на столе ждала да.

К несчастью, стол уже был занят.

— Привет, привет! Присоединяйтесь, — завопил дядя Мартин во главе стола. Он улыбался, на усах повисло много крошек. В руках он держал воющий сверток.

Килэй двигалась так быстро, что Каэл едва увидел: она стояла рядом с ним, а потом забрала ребенка из рук дяди Мартина.

— Приветик, — прошептала она, улыбаясь малышу. — Надеюсь, ты не мучил бедного дядю.

— Он воет, как только проснется, не прерываясь. Но стоит его взять женщине, — он ударил кулаком по ладони, — тишина. Он хихикает и улыбается. Я знаю, что ты задумал, — строго сказал он, когда большие голубые глаза Данте появились над плечом Килэй. — Радуйся, пока можешь, злодей. Через пару лет рыдания тебе с дамами не помогут. И ты будешь таким же, как мы.

Пока Килэй нянчилась с Данте, дядя Мартин принялся запихивать кучу печенья в рот. Каэл заполнил карманы сыром и сушеным мясом. Он сунул в себя две горсти еды, схватил хлеб в путь.

Он пошел к Килэй, чтобы сообщить, что собрался, а она вдруг охнула:

— Что это у тебя? — она разжала кулачок Данте и вытащила золотую сережку, недовольно цокая, хоть и с добрым оттенком. — Думаю, тебе нужно объясниться, кроха. Чье это?

Дядя Мартин поднял голову и нахмурился.

— Наверное, Клейри. Она недавно приплыла с Джонатаном. Он уплыл с Лисандром, а она осталась здесь. И хорошо. Не знаю, что бы я делал с крохой без нее.

— Где Аэрилин? — спросил Каэл.

Вопрос был неправильным.

Печенье дяди Мартина упало на стол. Оно покатилось между тарелок, рухнуло на пол, и Каэл увидел, что это не простое печенье, а имбирное и с сахаром сверху — любимое у дяди Мартина.

Он сорвался бы только из-за катастрофы.

— Если бы я знал! — завопил дядя Мартин. — Все дети бросили меня, разлетелись с ветром в стороны. Мой сын спорит с торговцами в замке канцлера, мой племянник уплыл спасать один из своих кораблей. И я не знаю, как они общаются, потому что этот глупый мальчик с перьями…

— Вечерокрыл.

— …не залетал уже вечность. Элена может быть где-то здесь, но мне ее не найти! — дядя Мартин со стоном опустил голову. — О, но стало хуже. Стало немного хуже.

— Как? — осторожно сказал Каэл.

Дядя Мартин застонал и покачал головой. Он заговорил, и голос был близок к слезам: