Белая пена была на волнах. Лед двигался среди них, куски были больше кораблей. Но были и такие большие, что поместился бы весь Тиннарк. Некоторые были с шипами, напоминали Беспощадные горы. Одна льдина так тянулась, что он был уверен, что это новая земля.

Он с трудом поверил, когда они пролетели ее.

— Северные моря, — прошептал он. — Но там кончается королевство… да?

«Нет, там еще земля», — возразила Килэй.

— Ты это видела?

«Да. Точнее, она мне снилась».

Каэл не верил ушам.

— О, ладно тебе. Нужно вернуться. Если мы улетим…

«Я не вернусь. Девин полетел сюда. Это наш шанс поймать его без руки Ульрика у его горла».

— Девин? — Каэл был разочарован. — Смешное имя для дракона.

«А какое ты ждал? Великий? Огнедых?».

— Все лучше Девина. Я теперь даже его не боюсь.

Смех Килэй быстро угас. Она заговорила тихо:

«Он не только дракон. Если я тебе кое-что покажу, не будешь злиться?».

— Меня злит, что я не знал о драконе. Я все еще злюсь. Почему ты не сказала? — спросил он, она молчала. — Я мог предупредить дикарей. Они бы взяли проклятие дракона…

«Я не хотела, чтобы его убили».

Каэл не верил ушам.

— Ты бы лучше убила дикарей?

«Думаешь, они послушали бы правду? — прорычала она в его ушах. — Гвен послушала тебя, когда ты говорил об армии короля? Она послушала, когда маги пробивали путь через Щель?».

Нет. Даже когда облака кипели, и Каэл кричал уходить, она не послушала. Она упрямилась, пока не обрушился огонь, и если бы он не оттолкнул ее, она стала бы пеплом.

Килэй была права насчет дикарей: она могла сказать Гвен, и та не слушала бы ее до последнего. Но одно Каэл все равно не понимал, и это его беспокоило.

И это терзало его сильнее всего.

— Почему ты не сказала мне? — сказал он.

«Я не думала, что ты поймешь. Мне было любопытно. Хотелось поговорить с ним. Ты не знаешь, как это — быть одним в своем виде, последним, — сказала она с мольбой. — И я думала, что спасу его, если могу. Но он напал на тебя, и я ненавижу его за это. Я хотела убить его. Но мы поговорили… и я… не хочу теперь ему навредить».

Голова Каэла кружилась.

— Ты хотела поговорить, потом захотела убить его, а теперь не можешь. Что…?

«Я покажу».

Он смотрел неподвижно ее воспоминание: он увидел юношу спиной к водопаду. Его тело было растянутым, плоть была смесью кожи и чешуи.

Сначала глаза юноши были желтыми. Глаза дракона, и голос был похож на рев. Веки закрылись, глаза стали синими. Каэл едва слышал его слова: он застыл от взгляда юноши, попал в какую-то тень.

Он уже видел эти глаза…

«Теперь понимаешь, почему я не могу его убить? Он не только дракон. В нем есть добро, как в Джейке и Вечерокрыле», — сказала Килэй.

Каэл моргнул, она убрала воспоминание, и его легкие заполнил холодный воздух.

— Да, — сказал он через миг. — Понимаю.

Это ее порадовало. Ее крылья стали подниматься бодрее, но Каэл едва замечал лед внизу. Что-то проникло в его сердце — ощущение с множеством лапок. В его прикосновении был яд, и ожоги вспыхивали, где оно двигалось. Они росли, набухали, пока яд не поднялся к его горлу. Каэл подавил его, но ощущал шипение в груди.

Может, Килэй была права: может дракон был не простым. Если бы он знал, что дракон не навредит ей, он бы отпустил его без сомнений. Он бы дал ей то, что она хочет.

Но он не знал, и черный дракон уже дважды навредил Килэй. Он ощутил силу его чешуи и дыхания. Как бы Килэй ни хотела ему свободы, Каэл не был уверен, что сможет сделать это.

Он бы отдал за нее жизнь без сомнений… но не дал бы ей рисковать своей. Он будет защищать ее до последнего, чего бы это ни стоило.

* * *

Ночь наступила быстро. На краю мира солнце не село, а опустилось за горизонт. Красная полоса часами светила им. А потом она начала угасать.

Тьма тревожила. Облака приглушали свет звезд, и волны странно сияли. Свет не был сверху, а будто проникал в них, и море из синего становилось зеленым.

Каэл невольно вспомнил Бурю: цвет волн, зловещую тишину в воздухе вокруг — это напоминало тот жуткий шторм. Северные моря не шевелились, но он переживал.

— Ты что-нибудь видишь? — сказал он Килэй. Голос было едва слышно за шумом ее крыльев. Он не мог говорить громче. Казалось, небо смотрело на них.

Словно ждало.

«Я хорошо вижу. Мы не в опасности», — сказала Килэй.

— Мы давно летим. Ты не устала?

«Нет. Ветер делает почти всю работу».

— И все же лучше приземлиться и выждать до утра. На всякий случай.

«Люблю твое воображение, Каэл. Оно делает все… волнительным, — прорычала она, и жар охватил ее плоть. — Но если я услышу, что тебе не нравится, как блестит на воде луна, мне придется показать тебе ближе».

— Не переживай. Если мы полетим дальше, мы скоро все увидим близко. Ты не можешь лететь вечно, — настаивал он.

Ее вздох заполнил его голову жарким облаком.

«Вокруг только лед, не думаю, что ты этому обрадуешься».

Она показала, как он спит в спальном мешке, храпит, а потом обнаруживает, что провалился под лед. Это было смешно, и он был возмущен. Но невольно улыбнулся.

— Думаю, я бы ощутил, как он тает. И я так не храплю.

«Порой храпишь… особенно, когда луна яркая».

Она показала все, что было связано с воспоминаниями об его храпе, и это не было связано со сном… его лицо и шея запылали.

— Да, но ты упала бы со льда первой, — едко сказал он. — Ты жарче меня.

Она захохотала. Каэл ощутил, как нагрелась ее чешуя под ним. Но это было лучше, чем смотреть ее воспоминания.

Ему не нравилось видеть себя ее глазами.

Они летели пару тихих минут, Килэй показала ему, как он сжимает ошейник черного дракона и разрывает его. Изображение было размытым по краям — вопрос. Если Килэй отвлечет дракона, Каэл сможет его освободить?

— Возможно. Но это будет опасно, — сказал он, стараясь не высказать все остальное.

Если бы под чарами короля был волк или медведь, он бы легко освободил его. Если волк или медведь нападет, он бы с ними справился. Но даже Килэй не остановит полудракона, если он нападет на них.

Кровь Каэла бурлила, она повернулась к бреши в тучах, и он увидел порез на ее носу. На лбу чешуя опухла. Хоть она закатывала глаза, он знал, что ей больно. Он не слушал, хоть она клялась, что справится сама. Даже если она хотела рисковать собой, Каэл не позволит.

Ничто в королевстве и за ним не стоило жизни Килэй, даже черный дракон.

Нет… Каэл не собирался рисковать ее жизнью, чтобы освободить дракона. Рука дернулась к кинжалу в его поясе. Если он сможет, то бросит проклятием дракона.

— Далеко еще? — сказал он через миг, пытаясь скрыть мысли, пока они не пробились к поверхности.

«Не знаю. Но Девин был тут, и это…».

Ее слова утихли, она на что-то отвлеклась.

— А если он развернулся? — сказал Каэл через миг.

«Нет».

— Мог.

«Нет, я уверена»

— Мы летели весь день и ничего не заметили. Может… ай!

Желудок взлетел к горлу, Килэй понеслась вниз. Он думал, что она так затыкает его, но порыв ветра ударил по его телу, чуть не сбросив с ее спины.

Знакомый шум раздался в воздухе над ними: гудящий гул. Каэл задрал голову и увидел большую тень черного дракона, тихого, как туча.

«Не шевелись, — предупредила Килэй. — Я поднесу нас ближе».

Она пролетела по спирали и устремилась за черным драконом. От скорости воздух выл в ушах Каэла. Он не слышал свое дыхание. Они минуту преследовали дракона, но он прятался в тучах, и темная чешуя ему помогала.

Через миг Килэй пришлось отстать. Каэл ощутил, словно они упали в яму. Облака липли так густо, что он забыл на время о звездах. Он был уверен, что света не будет.

Даже Килэй замешкалась. Ее крылья били не так уверенно, как раньше.

Кожу Каэла покалывало, он уловил краем глаза яркое свечение, пульс, что делал тучи розовым.

«Его ошейник сияет, — подумал он и понял по ее прижатым ушам, что он загремел в ее голове. — Нужно уходить, пока он не увидел… с ума сошла?»