— Что тебя тревожит, наследница? — спросил он, снова превращаясь в статую и обрывая ту хрупкую ниточку, что на миг их связала.

— Как обычно. Вопросы, — отрезала Милена. С одной стороны ей не хотелось открывать душу шаману. Но с другой — возможно, он сможет ей помочь.

— Ты знаешь Виржинию Шейп? — решилась она. Шаман ответил скупым кивком. Робкая надежда расправила в Милене крылышки. — Почему она ненавидит Агнессу? И говорит о ней с такой ненавистью? Они были знакомы? Откуда она знает, что бабушку убили? — наступила тишина. Судя по борьбе на лице Варравана, ему было что-то известно, и он размышлял, можно ли об этом говорить. Это разозлило Милену. — Вот, что ещё меня интересует: сколько же тебе лет? И откуда ты пришел в долину Сорго? Где взял такую силу, что перед тобой трепещут другие шаманы? Но и на это ты не ответишь. Тогда какой смыл спрашивать?! — Милена вскочила с качелей, собираясь уйти. Внезапно в одном из окон зажёгся свет. Уголки её губ опустились ещё больше — она знала, кто живет на этом этаже. Бывший моряк Поунстер — любитель в полнолуние прогуляться в волчьем обличье. Конечно, у Милены было несколько причин недолюбливать старика. Во-первых, он выгуливал свою болонку на чужих газонах. А, во-вторых, пытался отгрызть ей конечность. Но поскольку в тот момент он не очень-то себя контролировал, Милена решила позабыть о былых обидах.

— У оборотня хороший слух. Не удивлюсь, если он слышал весь наш разговор. Не доверяй старому волку — мы ещё не знаем, на чьей он стороне, — предупредил Варраван, переходя на шепот.

— Почему ты это делаешь? Терпишь мои язвительные комментарии, злишься, уходишь, но всегда возвращаешься? Предупреждаешь? Присматриваешь? Заботишься? — устало поинтересовалась Милена. Сонливость накатила подобно волне, в которой хочется раствориться.

— Однажды я уже не уберёг любопытного ребенка. Не хочу потерять и второго, — в голосе шамана разливалась такая теплота, что Милена сначала не поняла, о ком идёт речь. Любопытный ребенок? Она недолго знала Агнессу Каролл. Но прокручивая в голове те минуты, что ей довелось разделить с бабушкой, она всегда вспоминала их с усмешкой. Старуха на самом деле смотрела на мир широко распахнутыми глазами. Возможно, это её и погубило — поглядывая по сторонам, она забывала следить за собой. От мыслей Милену оторвало уханье Эйдана. Сова вдруг встрепенулась и перелетела на другую ветку. Реакция Варравана оказалась молниеносной. Вскочив на ноги, он схватил Милену за руку и метнулся к каштану. Ствол дерева был таким мощным, что они с легкостью спрятались. Теперь их не было видно со стороны дороги.

— Будь моими глазами, — приказал мужчина. Сначала Милена не поняла, кому адресована фраза, но сова взмахнула крыльями, рассеивая сомнения. Шаман кивнул. Милене захотелось рассмеяться. Почему, когда старики разговаривают в парке с голубями, их называют сумасшедшими? Зато Варравана, который жестами общается с совой, все считают особенным?

Руки альбиноса легли Милене на плечи, притягивая ближе. Он наклонился, чтобы их глаза оказались на одном уровне, а лбы прижались друг к другу. При прикосновении к коже Варравана Милену слегка ударило током. Ей было знакомо это ощущение. То же самое она чувствовала, когда оказывалась слишком близко к Уильяму. Это был признак силы. Огромной силы, которая струйками фейр пружинила в воздухе.

— Не прерывай зрительный контакт, если хочешь видеть глазами Эйдана, — пояснил Варраван. Милена повела плечом, показывая, что поняла. Рядом послышался стук колес, словно к ним ехала повозка или карета. Эйдан перелетел на самую верхнюю ветку каштана, чтобы остаться незамеченным. Милена ахнула от восхищения. Зрение у птиц заметно отличалось от человеческого, позволяя разглядеть малейшие детали — будь то трещины на коре или взмах крыльев насекомого.

Но внимание Милены привлекло другое. На дорогу въехала карета. Она не знала, чему больше изумляться — такому виду транспорта посреди их провинциального городка или запряженным Ищейкам. Кто мог додуматься использовать этих тварей, которые питались страхом, вместо лошадей? Милена знала только одного человека, который мог подчеркнуть свою власть таким изощрённым способом. Уильям Лайрон. Интуиция не обманула. Карета остановилась. Ищейки недовольно заскулили, желая поскорее добраться до новой жертвы. Кучер — незнакомец в балахоне, прикрикнул на них, и монстры успокоились. Но Милена знала, что их послушание продлится недолго. Она видела лихорадочный блеск слепых глаз и истошно бьющуюся жилку на шее. Слышала пыхтение, в котором чувствовалась жажда… И только одна вещь могла её утолить — охота. Ищейки всегда вызывали в ней смешанные чувства: ненависть, страх, презрение и жалость. Под серой шершавой кожей просвечивали рёбра и кости. Тощие лапы венчались острыми когтями, а на голове красовались громадные рога. Невероятно гадкое, похожее на истощённую псину с непропорционально большой мордой, чудище не имело шанса на нормальную жизнь. Искать, находить и убивать — вот его призвание.

Дверца открылась, и на землю спрыгнул Грифон. Милена сразу узнала его по маске, которая привычно скрывала лицо. «Как Аш может быть уверена, что Грифон на её стороне?» — недоумевала Милена, глядя, как повелитель стигов помогает спуститься Уильяму. Несмотря на паутину морщин, старик выглядел безупречно. Впрочем, как обычно. Ни следа щетины, аккуратная бородка, строгий дорогой костюм… Уильям Лайрон и в Африке оставался Уильямом Лайроном. Поправив шляпу, он уверенно двинулся в сторону дома. Милена нервно дернулась, но шаман её удержал. Грифон показал на окно, ведущее в комнату Агнессы, но Уильям покачал головой.

— Я не столь низко пал, чтобы врываться в собственный дом, словно грабитель, — сухой голос старого колдуна заставил Милену вздрогнуть. Но, тем не менее, она не двинулась с места. Наверняка Уильям пришёл, чтобы поговорить с ней. И не обнаружив её у себя в спальне, покинет квартиру. Эта мысль принесла немного облегчения, и Милена притихла. Тем временем, стиги зашли в парадное. Эйдан вспорхнул с ветки и залетел к Милене в комнату, чтобы продолжить наблюдение. Но время шло, а ничего не происходило. Варраван нахмурился.

— Эйдан, лети в коридор, — скомандовал он. И хотя их разделяли десятки метров, сова услышала. Бесшумно взмахивая крыльями, она легко добралась до входной двери и затаилась в темноте. В коридоре, не прекращаясь, разливался звонок. Наконец, из спальни вышла Лора. Запахнув домашний халат, она собралась с духом, рассеивая остатки сна, и грозно направилась к двери. Сзади неё семенил Вэнс, который, похоже, ещё пребывал в царстве сновидений. Судя по блуждающей усмешке на губах, ему снилось что-то приятное. Милена, полагавшая, что Уильям взломает замок или имеет дубликат ключей, забеспокоилась. Что старик задумал?

— Надеюсь, это не друзья Милены, потому что иначе я посажу её под домашний арест на месяц и лишу своего фирменного десерта на год! — хрипло проговорила Лора. Вэнс рассмеялся, приходя в себя.

— Это слишком сурово даже для тебя, — он пригладил свою бешеную шевелюру, которая ото сна стала похожей на стог сена. Его рука потянулась к шкафу, где была на всякий случай припрятана бейсбольная бита. Лора заглянула в глазок и ахнула. Замешкавшись, она всё же открыла дверь.

— Что ты здесь, чёрт возьми, делаешь?! Да ещё и посреди ночи? — вскричала она. Уильям поморщился от крика и щёлкнул пальцами. Из-за его спины вырос Грифон. — Нога колдуна не ступит в мой дом! Убирайтесь отсюда, пока не разбудили Милену! Даже не смейте к ней приближаться! — Лора закрыла глаза. Её пальцы нажали на смеженные веки, словно она защищалась от яркого света. Лицо матери было лишено выражения, но Милена чувствовала, что она борется из всех сил, стараясь сохранить спокойствие и ясный ход мыслей. Вэнс замахнулся битой, показывая, что они настроены серьезно. Грифон устремил на него взгляд. В тот же миг бита выпала из его рук, и он упал рядом с Лорой на колени, словно марионетка с обрезанными нитями. Лора заглянула в лицо Уильяма, надеясь увидеть какие-то эмоции — сожаление или раскаяние… Но в его взгляде читалось лишь удовлетворение. Глаза старика казались бы бесцветными, если бы не тёмные ободки — как будто кто-то взял кусочек угля и обвёл радужную оболочку. Лора в ужасе отступила, пропуская колдунов внутрь.