— До свидания, Квинтиус.

Не оглядываясь девушка торопилась покинуть Кастеллум и выкинуть из головы все происшедшее. Хватило её, правда, до первого привала. В тишине, нарушаемой шелестом листвы, шорохами от пасущихся лошадей, стрекотом цикад и ленивым чириканьем птиц события последних дней казались еще ярче и ближе. Забавно, как субъективно ощущение времени для человека. Иногда каждый день похож на предыдущий и все они смазываются в одну мутную картину без единого сочного пятна, а порой за одну неделю происходит столько, что чувствуешь себя постаревшим на год или два.

На ночлег Мария по иронии Фортуны встала на том самом месте, где они поймали дикарей. На земле еще можно было разглядеть темное кровавое пятно, натекшее с её кобылы. Сумерки сменила упавшая темнотой ночь. Всматриваясь в желтые языки пламени, от которых окружающий лесок казался еще темнее, девушка практически ощущала взгляды мертвецов, что пришли сюда живыми. Красочные ночные кошмары не заставили себя ждать. В них она отстреливалась от толп краснолицых с дикими оскалами на лицах. Окровавленные, с перебитыми ногами и руками они не хотели умирать, цеплялись за жирную землю, серую траву и её ноги, заползая все выше. Первый раз она очнулась, когда на её горле сомкнулись зубы и руки очередного мертвеца. Заснула с трудом, дрожа и закусив губу.

Следующие участники ночных сновидений оказались более изобретательными, обернувшись её знакомыми из этой и прошлой жизни. Вот Гай с Галлой. Рядом с ними центурион Септимус и Луций со жвалами на месте ртов и зазубренными мачете, прикрученными к кровавым обрубкам на месте рук. Компанию им составили Леша и Виталик, первый в любимом костюме с красочными кровавыми пятнами от перерезанного горла, второй в растянутых трениках, сквозь которые прорывались шипы на коленях и жуткими когтями, загребающими землю. Вся эта команда щерилась иглами зубов, подвывала и хрипела с переходом на визг и клекот. Убегала Мария долго, оглядывалась и с болезненным ужасом не могла оторвать взгляд от таких родных и искореженных лиц, обступающих со всех сторон. Упав она расстреляла целый магазин в Луция и снесла голову Галле неожиданно целым гладиусом. Спасительная темнота поглотила её, когда на руке сомнулись когти Виталика, а Септимус пилой пронзил ей грудь.

Лучи утреннего солнца осветили поляну и сжавшуюся в комок под одеялом Марию, что закусив костяшки еле сдерживала крик. Дерьмо! И какого хрена она не взяла с собой в поездку снотворное? Вот ведь дура! Кошмар отползал медленно и неохотно. Судорожно всхлипнув девушка выбралась из кокона, когда светило забралось достаточно далеко, чтобы начать припекать. Мрачная и осунувшаяся, она нисколько не чувствовала себя отдохнувшей. Удивительное рядом. Как объяснить отсутствие леденящих кровь сновидений в ночи, проведенные совместно с Клавдием и Умброй? Придется в терапевтических целях завести себе постоянную постельную грелку. Усмехнувшись своим мыслям она чуть поддала пятками и приготовилась до вечера не вылезать из седла. Теперь остановки будут для отдыха лошадей, она свое проспала с утра.

Колония на Озере встретила её вечерними удлинившимися тенями и умопомрачительным запахом сдобы из открытых окон таверны. Галл пришел в состояние аффекта от одного вида статного жеребца и несколько минут стоял разинув рот, не в силах вымолвить ни слова. Мария с трудом привела его в чувство, наказала расседлать лошадей и принести часть сумок к префекту, а оставшееся к ней домой. Пекорис сидел за столом и читал книгу, отодвинув её от себя практически на пол паса.

— Приветствую, Авл, — девушка тяжело опустилась на стул и примостила рядом сумку.

— Мария! Наконец-то! — старик был неподдельно рад её видеть и сразу же озвучил причину этой радости. — Когда пойдешь проверять щит?

— С сигнацией разберемся и пойду, — тихо проговорила она.

Процедура заняла пару минут, после чего усталая и потная Мария забрала из шкафа наполненные кристаллы и отправилась обследовать якоря. Ползая в пыли, между пожухших кустов она торопилась проверить действующие, обманки оставляя на потом. Закончила уже в темноте. На чистое небо со стороны залива начали наползать облака и ветер немного усилился. Повезло вдвойне: ураган не застал её в дороге и завтра всем придется сидеть по домам, поэтому расспросы о поездке отложатся по крайней мере на сутки.

Сумки с её вещами лежали горой сразу за входной дверью. Отпихнув их с дороги Мария оглядела свое пустое мрачное жилище и поплелась в душ. Грязь, пот и пыль смылись быстро, в отличие от плохих воспоминаний и опустошенности. Достав початую бутыль похожей на виски aqua ignis она опустилась на жесткий каркас кровати, отхлебнула глоток и замерла. Не пробрало. Глотнула еще раз, не утруждая себя поисками кружки или стакана. На третьем глотке почувствовала теплоту в желудке. На четвертом вспомнила об оставшемся пайке из «Сломанного гладиуса». После первой бутылки настал черед второй. Закуска закончилась, в отличие от энтузиазма. Мутным взглядом Мария посмотрела на показавшуюся из-за облаков луну и усмехнулась комизму ситуации. Её цель — родить как можно больше детей от сильного эфириуса, пока же она только ищет неприятностей на свою задницу и отстреливает дикарей с завидным постоянством. Героиня, мать её. Вот только чьего романа?

Когда луна снова показала свой щербленый круглый лик, вигил Колонии на Озере, Мария Квинтиус спала на деревяшках подложив под голову ладони. На полу рядком стояли три бутылки, а рядом заряженная Дэльта на предохранителе. Время от времени она вздрагивала и неразборчиво бормотала, опуская руку на пистолет, и снова затихала, сжавшись в комок.

— Уверена? Мне больше нравится вот этот полосатый, — девушка скептически посмотрела в развернутую перед ней страницу журнала.

— Да что ты на полосы-то эти клятые смотришь, Маруся, — возмутилась Марфа Никитична. — Сено там дрянное!

Квинтиус вздохнула и согласилась, что расцветка матраса вопрос не жизненно важный и она готова поступиться ностальгическим полосатым узором в пользу удобства и качества. За последние недели она помянула минимум сотню тиккануа и раз пятьдесят пожалела о затеянном ремонте. Душа требовала перемен, что вылилось в заказ каталогов скарба из Кастеллума и долгие муторные часы, проведенные в попытках выяснить, какая древесина лучше, а ткань на обивку прочнее и больше удовлетворяет её чувству прекрасного. Ушлый мужик с подозрительно еврейскими повадками просто зажегся услышав о планах девушки. Она же с эквивалентным его задору ужасом наблюдала за все увеличивающейся суммой сметы. В итоге несчастный уезжал из Колонии в спешке и в страхе, по пути бросая угрозы, что ни один из добропорядочных плотников больше не будет оказывать услуги бешеной эфириа. Сказанное ему в ответ Марией потом повторяли друг другу легионеры в попытках запомнить и при случае повторить.

В итоге поиски мебели и материалов пришлось взять на себя и теперь они с Марфой, признанным гуру дизайна и фен-шуя решали, что лучше, однотонная обивка для кресла или с узором. Последний казался поварихе слишком уж вызывающим, даром, что стоять кресло будет у Марии, а не у неё дома. Женщина ратовала за умеренность во всем. Квинтиус же хотелось разгула и угара, поэтому она заказала бадью ярко красной краски, которой планировала выкрасить дом снаружи, изнутри же остановилась на зеленом, синем и белом. Никитична пока об этом не знала и мужественно отстаивала выбранную темно-коричневую материю, на которой якобы меньше видно пятна.

— Тут еще ткань есть на занавеси, — переключила её внимание Мария на огромный список с образцами.

— О! Эта милая, о вот эта хорошо подойдет в комнату Ульяше.

Квинтиус с улыбкой наблюдала за погрузившейся в каталог женщиной. Она не обманывала себя. Вся эта суета была призвана отвлечь её от погружения в апатию и болезненную тоску. Новости из Кастеллума приходили с сильным опозданием, чему она была рада. Валенс продержался месяц до приезда нового префекта из метрополии, им назначили какого-то Неокла Авлетоса, не побоявшись отправить того через Атлантику в сезон штормов. О судьбе Силия газеты писали мало и скупо, весь процесс проходил по традиции за закрытыми дверьми и подробности писаки не знали. Мария предполагала, что, возможно, о его судьбе вообще не станет известно, когда в краткой заметке раздела о происшествиях вычитала, что Паулуса отправили в Рим для приведения в исполнение смертного приговора. Означало это полностью доказанную вину бывшего префекта и признание его действий угрожающими безопасности Империи. Именно таких преступников казнили не где-нибудь, а в Риме.