–Ты еще скажи, что именно с этой.

– И скажу. – Взмах рукой – Именно.– Снова взмах – Именно с этой планеты.

Ур подскочил вплотную к Корму и, почти прижавшись лбом ко лбу, просвистел оглушающим шепотом.

–Я, да и не только я, мы все убеждены, что это Терраматэр. Наш Первый мир.

–Хорошо, спорить не буду. – Корм отодвинулся от ура. Как бы не вспыхнуть от его горящих глаз. – Так что там с этими пятнами?

Ур снова пошел кружить по каморе.

– Мы все принялись помогать Мээллу, оставив остальные дела. Нам понадобилось более двух оборотов, чтобы усовершенствовать его машину. Кроме первых двух дыр мы обнаружили ещё пять. Семь аппаратов оставили там. Они могут работать в автономном режиме целый оборот. Конечно, если ничто им не помешает. Мээлл уверен, что это не что иное, как временные тоннели. Там, на записях происходит мгновенное перемещение массы в пространстве и это, каким то образом рвет временную ткань.

– Откуда такая уверенность?

– Никакой уверенности. Всего лишь версия, но посмотри сюда.

Ур молча ткнул пальцем на одну из кнопок пульта. На экране снова возникли руины, почти заросшие мхом.

– Здесь один из этих тоннелей. – Сказал ур и кивнул на фильтр. Корм поднес рамку к глазам и увидел довольно большое пятно на фоне зеленой стены. Сбоку появилась рука. В руке лежал увесистый булыжник, который эта самая рука запустила прямо в пятно. До стены булыжник не долетел. И на землю он тоже не упал. Он просто исчез. А в зоне видимости снова появилась рука. Только на этот раз в ней была птичка со связанными крыльями.

Когда Корм вдоволь налюбовался , как в пятне исчезают разнообразные вещи и живность он повернулся к довольному уру и, не спросил, а почти утвердительно сказал. – Пропавшие слишком близко подошли к этому… тоннелю?

– Скорее всего. – Кивнул сразу сникший ур. – Во всяком случае, при них были жучки и сферы. Если бы они просто погибли, мы бы их нашли.

– Корм тоже вздохнул. Пятеро пропавших были достаточно серьезной потерей.

– Если я правильно понял, записей у вас много.

– Более-менее интересных, на пять дней реального времени.

– Надеюсь энергетические затраты при демонстрации этого чуда невелики?

Ур махнул рукой. Не о чем говорить.

– Отлично. Покажите это горожанам. Разумеется за плату. Умеренную. Им это будет интересно, а нам полезно. Только не забывайте о деле. Через четверть смены я жду от вас полный отчёт об этих ваших тоннелях. Все факты и предположения. Любые. Даже самые невероятные.

– Хорошо, мой Корм. -Ур направился к выходу.

–Подожди.

– Что то еще? – Обернулся ур.

– Скажи, моя супруга не могла пропасть в одной из этих…в одном из этих тоннелей

– Это было бы вполне возможно, но ни в городе, но ни рядом с ним, нет ничего подобного.

– А вы хорошо искали?

– Вообще не искали. Все дыры в Древнем городе. Ведь люди уходили оттуда. Как бы они могли сделать это в лесу?

Не глава

А-А-А! Мама! Ну когда же эти ветки кончатся? Странные ветки. А ведь и действительно странные. Длинные какие-то и ровные по всей длине. И листья как то странно растут. Не вперёд по ветке, а назад как крючки. Ну-ка посмотрим. Блин. Никогда такого не видела. Я к ним даже не прикоснулась, а они в трубочку сворачиваются. Причём вдоль, превращаясь почти в иглу. Потрогаем. Ого, остренькая. Достаточно остренькая, чтобы оцарапать.

Так и оцарапали же. На ладонях кровь. На лице наверняка тоже. Хорошо что я в военном шуршуне. Его так просто не проткнёшь. Плотный, скользкий. В магазине такое не купишь. Друг привёз, понятно откуда. Он много ещё чего привёз полезного. Спички, например. Тоже вещь. В упаковочке, толстенькие такие. Вот они лапочки.

Так, а это ещё что? Чёрт! Ветки, что б их! Шевелятся! И не от ветра, нет. Ко мне движутся, мерзкие. Медленно, почти незаметно, но определённо ко мне. И чё вам, твари, надобно? Крови моей хотите? А ведь кажется да, ведь точно – крови! А-А-А!!

Ужас захлестнул меня по новой, смёл с места и понёс через паутину жутких веток. Я неслась по этому чудовищному лесу уже совершенно ничего не соображая. Вперёд. Вперёд подальше отсюда. Откуда отсюда? ЭТО везде. Раскалённым копьём всю, насквозь пронзила жуткая мысль – Это не Земля!

– Зови Манюню!

– Марья!

– Ау?

– Собралась?

– Вчера ещё. Было бы что собирать. Хлеб да огурец. Бутылочку брать?

– Не, не надо. Будет желание – вечерком посидим. А там только время терять.

–Тоже верно. Мой-то, знаешь чё опять учудил?

– Что? Что то новенькое? Или опять как всегда самогон телепортировал?

Манюня самогоном приторговывает. А что делать? Такая орава на ней. А на пенсию не больно то разбежишься.

– Ага. И как только умудряется сволочь. День не начался, а он уже никакой.

У Баха – Манюниного сожителя каждый день так начинался. Он и раньше пил не скромно, а после Вариной гибели совсем сдурел. Сначала отговаривался непосильным горем, а потом и отговорки не нужны стали. Манюня периодически проводила воспитательные лекции. Бах внимательно слушал, скорбно вздыхал и кивал головой. Под конец лекции бил себя в грудь и клялся что больше никогда. А через полчаса уже валялся между грядок. И от его дыхания дохли, не успевшие разбежаться, жучки и чернела ботва.

Иногда он пытался установить в доме свою власть. Выпячивал грудь, некогда довольно мощную сжимал толстые короткие пальцы в кулак и даже замахивался на Манюню. Но тут уж она отводила душу по полной. Потом приходила к нам и со всеми подробностями, смакуя, рассказывала, чем именно и по какому месту она сегодня учила своего сожителя. И какая именно вещь при этом оказалась сломанной. Рассказывала, смешно. бегая по кухне, и показывая как она его толкнула и как он упал – "Жира кусок " – и как лежал потом дрыгая ножками и ручками не в состоянии самостоятельно подняться. Мы смеялись в ответ, но Манюню было жалко.

– Как умудряется? Мань, я тебе сколько раз говорила, Смени замок.

– Ой, да меняла уже меняла. С тобой же покупали.

–Ну, тогда пошли его на шоу волшебников. Сейчас вон, по телевизору показывают, как люди голыми руками лампочки зажигают, да вилки жрут, а твой самогон через стенку высасывает. Коппефильд отдыхает.

– Я б его и подальше послала. Да его за ворота то не выгонишь. Прям, корнями врос, козёл.

– Ладно, пошли. Ехать пора .

–Пора так пора.

Корм подошел к окну. Высокое, узкое. Этот большой, очень большой дом должен был стать не похожим на другие дома Города. Он строился по древнему рисунку. Такому древнему, что уры – самые мудрые и учёные люди Города не поверили собственным выводам. Слишком невероятно это звучало. А может они просто ошиблись в расчётах. Шесть тысяч оборотов. Конечно, ошиблись. Самого Мира тогда ещё не было. Но рисунок, хотя и плохо сохранившийся, был хорош. Собственно, строго говоря рисунок и не сохранился ,просто пыль, в которую он превратился, обнаружили почти нетронутой. И у нашедшего хватило ума не подходить слишком близко.

Уры сказали ему, что, по видимому, таких изображений там было много. Восстановить пока удалось лишь одно. Умники объясняли процесс восстановления. Какое то микронное склеивание, химические анализы, подбор цвета методом тыка.

С цветом здесь очень хорошо поработал Эйслет – поэт и художник. Наконец то и от его умений нашлась польза.

Когда то Корм сильно удивился, что мечтателю присвоили статус Бессмертного. За какие это заслуги? Конечно, Эйслет весёлый и хороший человек, но ведь он не учёный, не лекарь.

Да, это было очень давно. С тех пор Корм многому научился и многое понял. Даже просто быть хорошим человеком – это дорогого стоит. А Эйслет, к тому же обладал одним очень редким и важным качеством. Как никто другой, он умел слушать. И не только слушать, но и найти и вовремя сказать нужные слова.