«Не отпускай меня, прошу! Не отдавай меня ИМ!» – молил голос в голове командора.

«Не отдам…» – тихонько шептал он в ответ мысленному посланию.

Демоны окружили их, вот огненный собирался атаковать неистовым пламенем. Страха не было совсем, воин уже давно не испытывал ничего подобного. Видящих учат отрекаться от эмоций и чувств, для них есть только долг и цель. Но было странное желание спрятать её, спасти, чтобы она уцелела. Внезапно пришло понимание, что жизнь эльфийки важнее всего. Важнее его жизни, жизни его солдат, даже важнее сорванных переговоров. Она должна была выжить любой ценой! Кален приготовился к смерти и грозно зарычал, считая, что он последний раз выпускает воздух из своих лёгких и может сотрясти землю боевым кличем…

Он видел сплошной поток огня, мчащийся ему навстречу, и вдруг из двери появился ещё один демон. Точнее демоница. Расправляя крылья, она вытащила из колчана чёрную стрелу. Натянув тетиву до самого уха, она улыбнулась и подмигнула Видящему:

– Расслабься, здоровяк, я на твоей стороне. Пока что. Ты о девчонке позаботься, а я уж со своими собратьями сама разберусь.

Кален не верил своим ушам, но дела демоницы не отставали от слов и огненный демон пал, пронзённый чёрной стрелой. Градом летели чёрные стрелы, собирая кровавую дань, совершенно обескураженный происходящим Видящий, размахивал своим мечом и не мог поверить в реальность происходящего. А потом всё закончилось. Демоница скользнула в свой мир, вслед за выжившими противниками. Больше никого не было, лишь у ног Калена лежала бесчувственная эльфийка. Первым порывом было оттащить её подальше от опасности, но потом, он увидел свет, разгорающийся у неё на груди, яркий, синий насыщенный огонь.

Кален приготовился отбить магический удар – в этом и была особенность подобных ему, он может возвращать магу его заклятия в виде острой боли, равной по силе энергии, которая была вложена в атакующее заклинание. Но эта магия не несла в себе угрозы ему, поток голубого огня прошёл сквозь него, подарив ощущение мягкого домашнего тепла, уюта, даже материнской нежности. Мужчина остановился: такой магии он никогда не встречал. Ему показалось, что щеки коснулась нежная ладонь матери, как когда-то в детстве, когда мама укладывала его спать, заботливо гладя по голове и расправляя его спутанные волосы. А потом истошный крик эльфийки разорвал в клочья тишину морозного горного воздуха. Он не мог понять, то ли это крик боли, то ли ярости, он не видел её лица, но видел, что всё тело девушки окутывал голубой кокон, поднимая её в воздух. Под этой яркой, слепящей глаза оболочкой она парила над землёй на высоте верхних крон деревьев. Демонов на земле уже не осталось, и Кален свободно мог бежать, но застыл в ожидании того, что будет дальше. А дальше… от её груди прямо к «двери» протянулась голубая нить, которая постепенно становилась всё толще, окутывая золотой проём двери голубым светом. Внутри голубого сияния закрутились энергетические вихри, кайма нарушения завесы становилась всё светлее, пока не исчезла вовсе.

Ошеломлённый увиденным он смотрел на место, откуда только что рвались демоны. Всё было спокойно, врагов не наблюдалось, а от двери не осталось и следа.

Голубое сияние вокруг эльфийки бледнело, она медленно опускалась на землю, кружилась, словно сорвавшийся с дерева лист. Лёгкий ветерок опускал её медленно и нежно – так укладывают в колыбель укачанного ребёнка – воин даже не успел понять, как она оказалась рядом с ним. Он вытянул к ней руку. А когда почувствовал на щеке её дыхание, неровное и очень слабое, пришло осознание, что теперь всё правильно, всё на своих местах, голубое сияние исчезло.

И не было никакой силы у неё, она только сжимала маленькие кулачки и стонала. Не могла она этого сделать, нет! В хрупком теле едва теплилась жизнь. Она была без сознания…

Кален взял её на руки и вернулся к своим людям».

– Что мне со всем этим делать? Как объяснить кому-то, если я сам ничего не понимаю?

За дверью скрипнула половица, командор аккуратно высвободил ногу, на которой лежала голова эльфийки, и встал.

– Я скоро вернусь, мне надо подумать… – он запнулся, понимая, что говорит вслух, а в дверь уже стучат, и поспешил отпереть замок.

– Отлично, тюфяк не забыли, и я укрыл её своим плащом, иначе она не выживет. Будет спрашивать Кара, Ищущая, – скажите, что, если она захочет поскандалить и выяснить отношения, пусть найдёт меня, я всегда к её услугам. Пленнице нужен целитель. Попробую кого-нибудь отыскать.

– Да, командор!

Уложив девушку на принесённую подстилку, Кален, уходя, неимоверным усилием воли заставил себя не оглядываться.

Когда он вышел, солнце было ещё высоко. «Надо себя в порядок привести, что ли, и перекусить… Из меня никудышный сказочник, но придётся что-то придумать. Не могу же я рассказать мастеру-шпиону и боевой подруге, что слышу голос у себя в голове, да не кого-нибудь, а нашей пленницы, которая, возможно, виновата в гибели всех, кто собрался на этих переговорах. Энель, конечно, догадается, что я недоговариваю. Но это будет потом. А пока пусть всё будет так, как есть».

Он открыл широкую дверь таверны и погрузился в запахи вкусного жаркого и крепкого эля. До вечерней встречи ещё далеко, но поесть-то надо…

Мирриэль

Холодный поток уносит капли крови с губ. Не надо! Изверги, что ж вы делаете, и без того холодно!

Зубы стучат, мокрая одежда противно липнет к телу, доводя его до полного оцепенения. Ну хотя бы понятно, что одежда есть. Непроизвольно сжимаю кулаки и открываю глаза. Чадят два факела и всё. Не могу ничего рассмотреть. Только тени на стенах.

Ан нет, не только на стенах. Вот одна прямо передо мной стоит, с ведром. Так это ты, тень, меня облила?! Ненавижу!

Хотя что-то я тороплюсь с выводами, вроде и мысли в кучу собрались, так и жмутся друг к другу, пытаясь согреться в мокрой замёрзшей голове. Спасибо тебе, тень.

Кажется, проясняется в голове, уже не звенит. Может, ещё разочек? Я даже не обижусь, можете меня даже окунуть куда-нибудь, я заодно попью.

– Воды… – с огромным трудом заставляю себя прохрипеть это слово.

– Дракон дери этих остроухих! Кто-нибудь понимает, что она лопочет? – резкий отрывистый голос.

Женский?

Через пару секунд понимаю смысл сказанного. Неожиданно для меня. Я эльф, оказывается. Всё интереснее и интереснее… Ах, да, точно. Я – эльф! Только не из клана, я жила в Глухомани, с отцом! Не удивительно, что они меня не поняли, для меня-то родным всегда был древний язык, которым сейчас не то что люди, даже мои сородичи не пользуются.

Прошу воды, а в голове звучит: «Валендарра».

«Вахта лин», – проносится в голове. Не те слова.

– Где я?.. – произношу слова на нужном языке.

– О, так ты и по-нормальному можешь говорить? – усмехается женщина.

Теперь она подошла ближе. Слабый отблеск факела отражается в наполированных до рези в глазах доспехах. Она закована в латы. Ничего себе! А что, так можно? Женщина-воин… Где я? Кто ты?

– Воды! – шепчу на общем языке. Губы уже пересохли, внутри всё горит.

Женщина-воин подносит к моим губам чашку с холодной водой, делаю глоток, стараюсь встретиться с женщиной взглядом, но не получается: она возвышается надо мной, закрывает источник света, так что я вижу лишь силуэт.

Чувствую, как последние глотки живительной влаги разливаются по всему телу. Мне уже легче шевелить губами, проще произносить слова.

Женщина подносит мне вторую чашку. Пью воду так же жадно, как и в первый раз. Всё! Теперь уже не хочу проваливаться в забытье – уже хорошо, просто благодать!

– Кара, что тут у вас? – не отрываясь от чашки с водой, понимаю, что это ещё один женский голос, но не такой властный, наоборот…

Что-то мурашки бегут по спине, от его спокойствия и многообещающей вкрадчивости. Меня вдруг охватывает паника – поперхнулась водой. Если бы я только могла превратиться в мышь и забиться в какую-нибудь малюсенькую норку. Подальше от этого пугающе ровного и тихого голоса. Но любопытство превыше всего, а моё вообще может сравниться лишь с моей наглостью. Только вот всё равно ничегошеньки не видно, наверное, я здорово по голове получила, раз зрение отказывает.