Она появилась на пороге маминой «двушки» без пяти шесть. Мама открыла ей и, глядя с укором, поджала губы.

— Что ты так поздно? — прошипела она вместо приветствия. — Гости уже заждались, а тебя все нет.

— Точность, мамочка, вежливость королей. — вздохнула Лена. «Добро пожаловать в семейное гнездо, Крылова» — подумалось ей.

В этом была вся мама: она любила обеих дочерей до умопомрачения, но при этом искренне считала, что знает лучше всех, что нужно для их счастья, а любая попытка детей поступать по-своему вызывала в ней раздражение. Так повелось с тех пор, как они развелись с папой. Лене тогда было четыре, а Олеське едва минул годик. Их маме тогда пришлось несладко, но дочерей она воспитала, подняла на ноги и сделала это сама, укрепившись в мысли, что настоящие мужики-вид почти вымерший, и, за редким исключением, в дикой природе не встречающийся. А потому с азартом охотника теперь выслеживала среди знакомых, как она выражалась «приличных мальчиков». Иногда она своей навязчивой идеей устроить их с Олеськой жизнь напоминала Лене миссис Беннет из «Гордости и предубеждения»… Повезло сестре, она без пяти минут замужем, а потому все мамины поползновения уже не про ее честь.

Она сняла пальто, берет, шарфик, повесила это все в шкаф и под осуждающим взглядом прошла в зал. Там уже сидела тетя Галя — их соседка, а, по совместительству, мамина подруга, чьего сына ей должны были сегодня «сватать». В молодости она была очень яркой, красивой женщиной с длинными рыжими волосами и зелеными глазами. Лена могла бы сказать, что такой та осталась и до сих пор, несмотря на морщины и седину в огненных волосах, которую уже и не закрашивала. Тетя Галя была женой военного моряка, и их семья, в конце-концов, была вынуждена надолго уехать на Север, где они и жили до последнего времени. Но, пару лет назад, все же вырвались обратно в Северную столицу: муж дядя Боря уже давно вышел в отставку, а потому их на прежнем месте ничего больше не держало.

Помнила Лена и ее детей-погодок: смешливую тощую Ангелинку и ее младшего братика Костика. Брат и сестра были похожи во многом, кроме характера и телосложения. Тут они были полными противоположностями: Костик был, что называется, «деликатного сложения», вечно серьезный и постоянно что-то жующий, он следовал за сестрой хвостиком, куда бы та ни пошла, чем сильно раздражал девчонок, правда, никогда не ябедничал, и хотя бы это примиряло подружек с угрюмым увальнем. После их отъезда Лена мало, что слышала об Ангелине. Знала, что та стала художником и подает большие надежды, что сейчас стажируется в Италии, а ее брат пропадает где-то в Голландии, Знала, что он выучился на химика и получил грант за многообещающее открытие, суть которого ей так и осталась не совсем ясна.

Так что, помятуя о забавном полном мальчишке, Лена ожидала увидеть перед собой очередного толстячка, однако ошиблась. Едва она поздоровалась, как из ванны раздалось:

— Тетя Оля, а каким полотенцем можно воспользоваться? — в комнату заглянул стройный невысокий парень с рыжими волосами и веселыми голубыми глазами. Он глянул на обалдевшую Лену и от души рассмеялся:

— Что, королевишна, не ждала своего верного пажа?

— Костик! — воскликнула Лена, во все глаза разглядывая гостя.

— Ну вот, слава Богу, и встретились — хлопотала вокруг стола Ольга Ильинична. — Прошу к столу…

Вечер пролетел незаметно и очень весело. Наверное, впервые за все время маминых смотрин, Лена была ей от души благодарна: всю усталость от напряженной трудовой недели как рукой сняло… Но все хорошее слишком быстро заканчивается, и, глянув на часы, Крылова ужаснулась — было уже без пяти девять..

— Ой, а мне еще Роника выгуливать вздохнула она. — Так что придется мне вас покинуть.

— Я провожу! — вызвался Костик под ликующие взгляды старшего поколения. Лена открыла было рот, чтобы отказаться, но Костик так строго поглядел на нее, что пришлось смолчать.

Они оделись, вышли на улицу и он взял ее под руку.

— Нам поговорить надо — виновато вздохнул парень. — Давай пешком.

— Пешком, так пешком — покорно согласилась Лена. — Так что случилось?

— Понимаешь, у меня, похоже, та же история, что и у тебя.

— В смысле? — опешила та.

— Ну, не совсем, может… Но… ччерт. В общем, люблю я одну девушку, люблю давно, и, похоже, безнадежно. Так что на других смотреть не могу, ухожу с головой в работу, чтобы отвлечься а вот мама….

— А чем же я тогда могу тебе помочь? Разве что-выслушать — совсем растерялась Крылова.

— Да нет… Моя маман такая же, как твоя, насколько я понимаю… Не знаю что там происходит у тебя в личной жизни раз тебе тетя Оля пытается жениха найти, но моя меня запилила так, что нет никаких сил. Я уже дошел до того, что считаю дни до отъезда. Вот, и подумалось мне. Раз мы знакомы, я смогу тебя попросить прикинуться для нее моей девушкой. Тогда от меня, наконец, отстанут.

Это прозвучало настолько неожиданно, что Лена фыркнула. Ну еще бы, оказывается не только у нее такая головная боль!

— А почему ты просто не соврешь, что она у тебя осталась в Голландии. Ты же там еще долго будешь?

— Ой, думаешь, не пробовал? Тогда начинаются бесконечные расспросы, кто она, что она, и, апофигеем-«Когда же ты нас с ней познакомишь?» А тут мама предложила мне с тобой повидаться, вот и подумал я, что две недели, оставшиеся до моего отъезда мы можем изобразить из себя… Да даже не пару, а просто интерес. Тем более — у тебя, как я понимаю, все то же самое, и парня нет.

Лена вздохнула и поморщилась. С одной стороны, предложение было заманчивым. Теперь можно было бы отмахиваться от маминых нотаций, прикрываясь уехавшим в Голландию парнем, но вот притворяться ей не очень хотелось. Во-первых, это означало, что придется врать и выкручиваться, чего Лена не очень любила. А, во-вторых, получалось, что ее просто используют, как ширму, чтобы отвязаться от матери. И это было как-то… Как-то не по-мужски, в общем. Но она, ведь тоже, получалось его использовала? И вроде, все по-честному, но оставался неприятный осадочек.

— Ладно, я согласна — наконец, проговорила она.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Считаешь, что это нечестно, и что стыдно просить о таком у девушки. Я прав? — он взглянул ей в лицо.

— Ну, в общем, да — нехотя кивнула Лена.

— Мне и самому неловко. Просто больше ничего не смог придумать.

— А почему ты просто не пресечешь эти разговоры с маминой стороны? — Крылова старательно разглядывала опавшие листья у себя под ногами.

— А ты? — ехидно поинтересовались у нее.

— Уел! согласилась та. Крыть было больше нечем. В конце-концов, не обманывал же ее Костик. Более того, предлагал удобный во всех отношениях способ облегчить себе жизнь. И она, в конце-концов, вольна делать со своей личной жизнью все, что угодно. Крылова нервно хихикнула.

— Ты чего? — насторожился тот.

— Да кому рассказать-не поверят. Два серьезных взрослых человека разыгрывают целое представление, чтобы мама была спокойна.

— Просто мамы бывают разные — кто-то не влезает в личную жизнь детей, а кто-то, как мы с тобой, вынуждены идти на ухищрения. А почему, кстати, прости мне бестактность, такая девушка как ты, и вдруг свободна до такой степени, что мама ей женихов ищет? — сочувственно поинтересовался он. Лена посмотрела ему в лицо и вдруг решилась: всю оставшуюся дорогу она рассказывала Косте историю своих злоключений. Он слушал молча, не прерывая и, лишь когда она закончила свой рассказ, покачал головой:

— Не будь дурой, Ленка, не все мужики сволочи! — он улыбнулся, отчего его лицо сразу стало красивым. — Я, ведь, тоже был в тебя влюблен, когда мне было шесть. Помнишь, как угощал тебя пирожками и конфетами? От сердца отрывал, между прочим, а ты ела-ела, но оставалась холодна? Уу, бессердечная королевишна, Ленка-пенка!

— Ого, вот это да! — рассмеялась она в ответ. Ну, раз так, то, пожалуй, не буду так категорична в отношении мужчин. Ну ладно, мне домой надо — открыла Крылова дверь подъезда.