Шарлотта, Элиза и Гумбольдт сидели рядом, беседуя. Оскар не принимал участия в разговоре. Он только дивился, насколько иначе выглядит мир, если смотреть на него из экипажа, а не с тротуара. Или он не прав, и Берлин остался прежним, а он сам изменился?

Копыта лошадей защелкали по булыжной мостовой, когда карета свернула к больнице Шарите. Напротив клиники располагался Зоологический музей университета - современное трехэтажное здание, построенное на месте бывшего Королевского чугунолитейного завода. Он и был целью их поездки.

Сегодня Гумбольдт был снова одет во все черное. На нем были длинное кожаное пальто, темные брюки, высокие сапоги и твердый цилиндр - точь-в-точь как в день его знакомства с Оскаром. Изменилось и настроение ученого. Если в последние недели он был весел и дружелюбен, то сейчас он источал холод и выглядел неприступно.

- Мы на месте, - объявил Гумбольдт.

Он вышел, придержал дверцу, пока его спутники высаживались, и сунул монету подоспевшему служителю.

- За мной, - обронил он и зашагал к мраморным ступеням главного входа в музей. Его трость звонко пощелкивала, соприкасаясь с мостовой. Поднявшись наверх, он миновал объявление, которое гласило: «Эра современного воздухоплавания. Доклад Карла Фридриха Донхаузера», снял цилиндр и проследовал в вестибюль храма науки.

Спутники поспешили вслед за ученым.

Большой лекционный зал был битком набит, не оставалось ни единого свободного места. Любопытные, школьники, студенты, финансисты, люди науки - вся эта толпа теснилась в огромном, пропахшем восковой мастикой для паркета зале, чтобы взглянуть на странного потомка Александра фон Гумбольдта, о котором в последние дни так много писали в газетах.

Заголовки выглядели примерно так: «Мнимый ученый вернулся из Южной Америки», «Незаконнорожденный отпрыск Вильгельма Гумбольдта прочтет доклад в университете» и даже «Мюнхгаузен снова в Берлине». Пресса с воодушевлением эксплуатировала тему. Если в мире ничего не происходит, то под рукой всегда имелся чудаковатый профессор, над которым можно посмеяться. Оскар не раз задавался вопросом, зачем Гумбольдт вообще ввязался во все это и позволяет себя так унижать, однако у ученого, похоже, были на то особые причины.

Через венецианские окна в зал проникал солнечный свет, в лучах которого клубились мельчайшие частицы пыли. Посреди зала возвышался массивный скелет слона бивни которого росли не там, где положено, а торчали из нижней челюсти, напоминая плуг. Табличка извещала: «Дейнотерий. Нижний миоцен». Нелегко было поверить, что такой зверь когда-то обитал на нашей планете.

Тем временем шум в зале стал оглушительным. То тут, то там раздавались аплодисменты, слышались свистки и неодобрительные возгласы. Атмосфера накалялась.

Они протиснулись во второй ряд, где для них были оставлены три места.

- А что здесь понадобилось какой-то негритянке? - осведомился насмешливый голос сзади. - Прислуге сюда вход запрещен! - подхватил другой. Раздался взрыв смеха. Оскар свирепо обернулся, заставив зубоскалов умолкнуть.

- Идиоты, - прошипела Шарлотта. - Я бы с превеликим удовольствием отвесила им сейчас парочку хороших оплеух!

- Не стоит, - негромко заметила Элиза. - Я уже привыкла к таким вещам. Повсюду в Европе находятся молодцы, которых больше всего на свете интересует цвет кожи.

В это мгновение Гумбольдт поднялся на трибуну. В правой руке он держал свою верную трость, в левой - тезисы доклада. Разложив их, он повернулся к публике и трижды громко и отчетливо ударил концом трости по паркету.

Шум начал стихать.

В первом ряду Оскар заметил трех почтенных профессоров. Они восседали с таким важным видом, словно присутствовали не на публичной лекции, а в суде. При появлении Гумбольдта, один из них, старец лет восьмидесяти, поднял свою костлявую руку и проговорил во всеуслышание голосом, напоминающим скрип иссохшего дерева:

- Итак, господин Донхаузер, на что в этот раз вы намерены потратить время уважаемых и весьма занятых людей? Снова сенсационное открытие, для которого требуется финансирование? Еще одна бессмысленная экспедиция, на которую вы истратите наши деньги? Где вы были в этот раз, и каковы результаты?

Гумбольдт молчал, а старец принялся листать бумаги в толстой папке, лежавшей раскрытой перед ним на столе. Наконец он нашел нужные строки.

- Ага, вот оно! Слушайте: «Заявление на финансирование экспедиции в Конго. Цель: небольшое озеро на севере страны, вероятное место обитания последних динозавров на планете. - Он поднял взгляд. - И чем это закончилось?

Гумбольдт и глазом не моргнул.

- На Берегу Слоновой Кости меня похитили работорговцы, и случилось это еще до того, как я начал продвигаться вверх от устья Конго.

Желчная усмешка заиграла на бескровных губах старца.

- Да-да, само собой. А перед тем? Гималаи, да? Поиски загадочного снежного человека? И опять неудача. Какая досада! И вот еще - исследование затонувших континентов Му и Лемурия. Опять безрезультатно. И так до бесконечности!

Он захлопнул папку.

- Не в обиду вам, господин Донхаузер, будь сказано, но ваша биография - это сплошная цепь неудач. И несмотря на это, вы имеете смелость подниматься на трибуну и красть наше драгоценное время. По какому праву?

Профессор презрительно выставил вперед обтянутый пергаментной кожей подбородок, сразу сделавшись похожим на престарелую слоновую черепаху.

Выпады старца не произвели на Гумбольдта ни малейшего впечатления.

- Я думаю, здесь какое-то недоразумение, - проговорил он. - Я не посылал вам персонального приглашения на сегодняшнее заседание. Наоборот - вы сами настояли на том, чтобы присутствовать. А раз так, держите себя в руках и имейте вежливость выслушать то, что я намерен сообщить публике. Возможно, при этом вы узнаете и кое-что новенькое для себя.

- Это неслыханная наглость! - Старец вскочил, но Гумбольдт не позволил сбить себя с толку.

- Я все еще член совета этого факультета, - прогремел он с кафедры, - и имею полное право прочесть здесь свой доклад. Поэтому займите свое место и успокойтесь.

Старик презрительно фыркнул, опустился в кресло и скрестил на груди свои паучьи лапки. Было ясно, что он готов вступить в полемику с докладчиком по малейшему поводу.

В полной тишине ученый приступил к докладу. Начав с эскизов и исследований Леонардо да Винчи, он сообщил о находке уникальной фотопластины и затем перешел к экспедиции в Южную Америку. Он продемонстрировал подарки, полученные от индейцев, и украсил повествование множеством живописных деталей. Оскар, однако, заметил, что Гумбольдт ни разу не привел географических координат и названий ближайших к ущелью Колка населенных пунктов. Это было сделано преднамеренно, чтобы скрыть подлинный маршрут, по которому двигалась экспедиция.

Прошло около получаса, пока докладчик добрался до объявленной темы доклада: полетов с человеком на борту. Он детально описал различные летательные аппараты, с которыми ему довелось ознакомиться в ходе экспедиции, набрасывал мелом на доске чертежи и эскизы двигателей, узлов и агрегатов. То, что он сейчас демонстрировал, действительно широко использовалось в Кси’мале, однако ученый сознательно опустил несколько принципиально важных моментов, которые впоследствии намеревался запатентовать. Иными словами - Гумбольдт развернул широкую картину будущего, когда воздушное пространство повсюду наводнят летательные аппараты всевозможных размеров и форм, которые смогут в кратчайшее время доставлять людей в любую точку планеты.

Публика завороженно следила за его речью. Большинство присутствующих были искренне взволнованы смелостью проектов ученого. Даже трое членов ученого совета, восседавших в первом ряду, как нахохлившиеся стервятники, не остались равнодушными.

Когда Гумбольдт закончил, в храме науки повисла пронзительная тишина.

И в этой тишине раздались одинокие хлопки. Престарелый профессор поднялся с места и аплодировал стоя. Затем к нему присоединись оба его коллеги, хоть и несколько неуверенно. А затем, словно кто-то открыл затвор шлюза, грянули аплодисменты и раздались восторженные возгласы. Публика была в восхищении.