Максу Пепперу с великим трудом удавалось не отставать от своей воинственной спутницы. Однако и в дальнейшем сохранять такой темп было выше его сил. Вцепившись в повод, он отчаянно пришпорил своего коня, обогнал мисс Стоун и остановился прямо перед ней.

- Погодите! - задыхаясь, выкрикнул он, натягивая поводья. Измученная лошадь замотала головой и поднялась на дыбы. Макс, несмотря на то что был неплохим наездником, едва сумел удержаться в седле.

Дорога здесь была слишком узкой, и Уолкрис волей-неволей пришлось осадить своего серого скакуна, чудом избежав столкновения с лошадью Макса. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоить измученных и испуганных животных.

- Вы в своем уме, Пеппер? - свирепо бросила Уолкрис. - Хотите, чтобы мы оба свернули себе шею?

- Именно этот вопрос я и хотел задать вам, - огрызнулся Макс. - Ради чего эта безумная скачка? Что изменится, если мы будем ехать немного медленнее и осторожнее?

- Вы хотели задать вопрос? - глаза женщины угрожающе сузились. - С каких это пор вы здесь задаете вопросы?

- В конце концов, ведь именно мне поручено выполнить задачу, поставленную боссом, - Пеппер с достоинством вскинул голову. - А вас наняли для того, чтобы вы оказывали мне всемерную помощь. Разве мистер Вандербилт не сообщил вам об этом?

- Должно быть, он забыл это сделать, - пренебрежительно усмехнулась Уолкрис. - Меня наняли, чтобы обеспечить успех предприятия, и я это сделаю. Но своими методами.

То, что Макс прочел в ее зеленых глазах, слегка испугало его. Там пылала неприкрытая ненависть, но это чувство не имело отношения к нему. Странно - босс ни словом не обмолвился о том, что мисс Стоун и герр Гумбольдт были знакомы, больше того - каким-то образом связаны.

- Боюсь, вы, Уолкрис, не совсем точно поняли свою задачу, - возразил он. - Перечитайте еще раз договор. До тех пор, пока ситуация не становится угрожающей, вы обязаны следовать моим указаниям. - Он демонстративно огляделся. - А здесь я что-то не вижу никакой опасности. Надеюсь, в дальнейшем вы несколько ограничите свою инициативу.

Мисс Стоун сжала губы.

- Вы, Пеппер, - просто жалкий книжный червь, и то, что вы сейчас говорите - пустопорожняя болтовня. Вы что, в самом деле собираетесь указывать, как мне действовать? Это просто смехотворно!

Подобрав поводья, она объехала Макса и снова двинулась вперед по дороге. Однако Пеппер не сдавался. Развернув коня, он проговорил через плечо:

- Ну что ж, тогда я возвращаюсь. «Утренняя Звезда» простоит в порту до утра, и надеюсь, я еще успею подняться на борт. Через неделю я буду в Сан-Франциско, а вам еще долго придется восстанавливать свою репутацию и доброе имя.

Женщина язвительно рассмеялась, но в ее глазах уже не было прежней стальной твердости. Неужели его слова попали в цель?

- Недурно, Пеппер! - проговорила она. - Оказывается, вы парень не промах. - Она секунду поразмыслила и продолжала: - Ну, что ж, будь по-вашему. И что нам теперь следует предпринять?

- Для начала - взять разумный темп. - Макс ткнул пальцем в дорогу. - Нет ни малейшего смысла загонять лошадей. Если мы потеряем хотя бы одну, все наши усилия пропадут впустую, и нам придется пешком тащиться в город.

- У Гумбольдта и его команды два дня преимущества, - возразила Уолкрис. - Вы хотите, чтобы они увели величайшее открытие прямо у нас из-под носа?

- Разумеется, нет. Но Альварес утверждает, что они едут на мулах, а скорость этих животных существенно ниже. Ущелье Колка находится отсюда в пяти днях пути. Даже обычной рысью мы наверняка догоним их на подступах к этому каньону.

- А затем?

Макс провел ладонью по усам.

- Гумбольдт далеко не глуп. Он дважды подумает, прежде чем ввязаться в войну с нами. Если все пойдет хорошо, мы вполне сможем объединить усилия. Как знать, может, такое мирное сотрудничество окажется полезным.

- Мирное? - мисс Стоун презрительно фыркнула. - Только этого еще не хватало! Но пусть пока будет по-вашему. А если что-то пойдет не так, мы всегда сможем изменить тактику и перейти к плану «Б».

Женщина пришпорила коня и двинулась вперед - на сей раз в гораздо более умеренном темпе.

Макс Пеппер вздохнул. Пока что поле боя осталось за ним. Остается только понять, что собой представляет этот самый план «Б»…

Поздним вечером Оскар, Шарлотта, Элиза и Гумбольдт сидели вокруг костра. Долину мало-помалу заполняла густая тьма. На небе, затянутом облаками, не было ни звезд, ни луны. В пустынных окрестностях стоянки экспедиции не было даже деревьев - только колючие мелколистные кустарники, прижимающиеся к земле. Густой туман, сползающий с горных склонов, словно вата, окутывал весь этот унылый ландшафт и поглощал любые звуки.

Наконец последние отблески заката померкли, и единственным источником света осталось пламя костра. Огонь, потрескивая, пожирал сухие кактусовые стебли и хворост, языки пламени то взмывали ввысь, то прижимались к самой земле.

Сидя в своем ящике-клетке, предназначенном для транспортировки, Вилма время от времени издавала недовольные звуки. Вероятно, эта местность казалась ей не слишком живописной и гостеприимной, и Оскар полностью ее в этом поддерживал. Ему тоже не нравилась эта долина.

Ночь дышала пронзительным холодом вечных снегов, и путешественники жались поближе к костру, стараясь получше согреться. У огня царило молчание - каждый был погружен в собственные мысли, вдобавок сказывалась усталость после дневного перехода.

- На ней действительно был алый плащ? - неожиданно проговорил Гумбольдт, чье лицо в отблесках пламени казалось высеченным из камня.

- Не алый, - откликнулась Элиза. - Скорее, цвета красного вина. И точно такого же оттенка были ее волосы.

- Хм, - ученый задумчиво поворошил подернувшиеся пеплом угли.

- Кто они, эти всадники, которых увидела Элиза? - спросил Оскар. - Мне показалось, что вы знаете эту женщину в красном.

- Еще бы! - ответил Гумбольдт. - Если Элиза была точна в описании своего видения, нас ждут серьезные неприятности.

Оскар с сомнением взглянул на ученого.

- Что же такого особенного в этой даме?

Гумбольдт пристально смотрел в жар костра.

- Однажды мне довелось быть свидетелем, как в течение нескольких минут она уложила десятерых вооруженных и хорошо обученных воинов. Эта особа в совершенстве владеет японскими и китайскими боевыми искусствами, имеющими тысячелетнюю традицию.

- Ты, дядя, говоришь об искусстве китайских монахов из монастыря Шаолинь? - удивилась Шарлотта. - Кажется, его называют кунг-фу.

Гумбольдт кивнул.

- Это нечто большее, чем искусство сражаться с оружием и без него. Кунг-фу - особая философия, цель которой - стремление к самосовершенствованию. Она охватывает все стороны жизни, в том числе искусство медитации, врачевание и, конечно, боевое искусство.

Он обвел взглядом всех сидящих у костра и снова уставился в огонь.

- Имя этой дамы - Уолкрис Стоун, она единственная особа женского пола, которой было дозволено войти в монастырь на священной горе Суншань.

- А почему именно для нее было сделано исключение? - полюбопытствовала Шарлотта.

- Слава о ее мастерстве открыла перед ней ворота Шаолиня, - ответил Гумбольдт. - Никто не мог сравниться с ней в быстроте и ловкости, и для мисс Стоун было сделано исключение, но с условием, что она должна принять мужской облик. Ей пришлось обрить голову, выщипать брови и ресницы и облачиться в одеяние буддийского монаха. Учитель предупредил ее: вполне возможно, что она избрала ложный путь, но она не вняла этому предостережению. Несколько лет мисс Стоун провела в монастыре, осваивая медитацию и боевое искусство, а заодно работая вместе с другими монахами до изнеможения. Она глубоко изучила буддийскую медицину и умение погружать свои тело и мозг в состояние полного покоя, овладела пятью видами боя и такими видами оружия, как палка, меч, сюрикены, копье, алебарда, дротики, иглы. Во всех этих областях она достигла высокого совершенства, но, поскольку мисс Стоун была женщиной, ей не было позволено держать экзамен на право называться мастером боевых искусств. Она осталась обычным мона-хом - великим мастером в одеянии ученика. В результате с течением времени ее преклонение перед кунг-фу и учителями Шаолиня переросло в разочарование, а затем в гнев и полное отрицание буддийской доктрины. Когда она покидала монастырь, ее буквально пожирала ненависть к тем, кто приобщил ее к высокому и древнему искусству. Покинув Китай, Уолкрис перебралась в Соединенные Штаты и стала наемным воином и телохранителем, работающим на тех, кто располагает большими средствами. Мне приходилось слышать, что ныне в этом деле она считается лучшей из лучших.