Оскар, однако, очень надеялся, что до этого не дойдет.

Корабль поднимался все выше, а город под ним постепенно затягивали клочья тумана. Из-за дождя «Пачакутек» стал тяжелее, утратил маневренность, и поэтому набор высоты давался ему медленнее, чем обычно. Горизонтальная скорость также снизилась, и казалось, что прошла целая вечность, прежде чем судно достигло окраины города и направилось к горной расселине - той самой, из которой во время вчерашнего столкновения валила основная масса насекомых.

Вблизи она выглядела совершенно непримечательно - округлая дыра в скале около трех метров в диаметре. Поблизости не видно ни одной из тварей. Возможно, такая погода была им также не по вкусу. Нижняя часть отверстия была покрыта белесым налетом, по виду напоминавшим птичий помет. Широкая полоса этого вещества спускалась в пропасть, где возвышалась в виде конического холма. Должно быть, насекомые здесь справляли нужду, сбрасывая отходы своей жизнедеятельности вниз. Из отверстия шел неописуемо отвратительный запах.

Оскар внутренне содрогнулся.

- И вы хотите туда отправиться? - спросил он ученого. - Это же чистое самоубийство. К этой паршивой дыре нельзя подобраться ближе, чем на десять метров!

- А нам ближе и не потребуется, - ответил Гумбольдт. - Галерея, которая начинается сразу за отверстием, уходит с небольшим наклоном вниз - точно так же, как в постройках всех прочих общественных насекомых, будь то муравьи, термиты или земляные осы. Хлор потечет вниз - туда, где находятся гнездовые камеры. А нам останется только вернуться на судно и дождаться результатов. Но делать это необходимо быстро и согласованно, чтобы не возникало ни малейшей задержки при установке заряда.

- А в чем там проблема?

- Все дело в конструкции запала. В спешке мне не пришло в голову ничего более совершенного. Вот, взгляни сюда, - Гумбольдт отвинтил крышку сосуда, которая явно была шире и толще, чем обычная. - Если нажать вот здесь, в слой перманганата калия просочится небольшое количество глицерина. В результате реакции между этими веществами за три минуты температура достигнет шестисот градусов, что вполне достаточно для взрыва расположенной ниже смеси хлористого калия и фосфора. Взрыв разрушит сосуд с хлором, газ мгновенно высвободится. Таким образом, у нас есть всего три минуты, чтобы вернуться на «Пачакутек».

- А почему бы не использовать обычный фитиль из шнура, пропитанного селитрой?

- Это слишком опасно. Фитиль, пока горит, дает много дыма. Запах может привлечь внимание одного из насекомых. Кроме того, его легко погасить. Мой же запал, после того как он активирован, уже ничем не остановить.

- А потом?

- Потом остается только спасаться бегством. На судно - и прочь отсюда. Я полагаю, тварей охватит такая паника, что они будут сметать все на своем пути. К счастью, они не умеют летать, поэтому в воздухе мы окажемся в безопасности.

- Ох, - воскликнул Оскар, - что-то мне все это не очень нравится!

- Мне тоже, - признался ученый. - Но это наш единственный шанс. - Он широко улыбнулся. - А теперь я отправлюсь туда и поищу подходящее место, чтобы разместить сосуд с газом. Не желаешь прогуляться со мной?

Оскар проглотил ком в горле, но заставил себя утвердительно кивнуть.

Штурман «Пачакутека» подвел судно к расщелине так, что его корпус почти касался скальной стены. Двое матросов перебросили на уступ перед отверстием широкую доску и неподвижно закрепили ее обломками горной породы.

- Смелее, Оскар! - с этими словами Гумбольдт ступил на влажную поверхность доски и легко пробежал по ней, достигнув уступа. - Иди сюда, мой мальчик, это совсем просто. Главное - не смотреть вниз.

«Легче сказать, чем сделать», - подумал Оскар, ставя ногу на доску, которая тут же спружинила и закачалась. Он подождал несколько секунд, собрался с духом и вполне успешно перебрался на другую сторону.

Гумбольдт одобрительно похлопал его по плечу.

- А теперь идем поглядим, где лучше всего привести заряд в действие!

Воины Юпана уже находились на уступе - их корабли причалили почти одновременно с «Пачакутеком», и успели проникнуть вглубь галереи в толще скал на несколько метров. Смрад, исходящий оттуда, перехватывал дыхание. К тому же надо было все время смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на экскрементах чудовищ.

Дно галереи оказалось покатым, как и предполагал Гумбольдт. Всего в нескольких шагах от отверстия оно круто уходило вниз и терялось в мрачных глубинах.

Оскар провел пальцами по стене - и она показалась ему слишком гладкой и ровной, чтобы иметь естественное происхождение. Горная порода была словно высверлена, а затем протравлена какой-то крепчайшей кислотой.

- А вот и отличное местечко! - воскликнул Гумбольдт, указывая на неглубокую нишу в стене. - Даже если одна из тварей сунется сюда раньше времени, она не сразу заметит сосуд.

Он еще раз ощупал углубление, оценивая его размеры, и кивнул.

- Подойдет! Я схожу на судно и принесу сосуд с хлором, а ты пока оставайся вместе с воинами.

Он ободряюще хлопнул парня по плечу, покинул пещеру и моментально перебежал по доске на борт «Пачакутека».

Оскар проводил ученого взглядом. Чего бы только он ни дал, чтобы как можно скорее убраться из логова этой нечисти. Или, по крайней мере, глотнуть свежего воздуха.

Взгляд его невольно обратился к небу - и в то же мгновение Оскар увидел неизвестный корабль - скоростной, с длинным обтекаемым корпусом, который передвигался странными рывками.

Корабль направлялся прямо к ним, а над его бортом развевалось нечто, издали напоминающее огненно-красную змею.

Oскар заслонил глаза рукой как козырьком. Что-то в этом корабле вызвало у него беспокойство. Надо бы предупредить всех остальных.

Он приблизился к краю расселины и уже собрался было указать Гумбольдту на странное судно, когда оно, заложив крутой вираж, стремительно приблизилось и нанесло скользящий таранный удар в корпус «Пачакутека».

Послышался жуткий треск ломающегося дерева, лопнули многие снасти. Все, кто стоял на палубе, не удержались на ногах. Оскар, уже ступивший на прыгающий и раскачивающийся мостик, ведущий на корабль, покачнулся, взмахнул руками и сделал несколько шагов вперед. В это мгновение доска под его ногами переломилась.

Он отчаянно бросился вперед. Его руки вцепились в свободно повисший вдоль корпуса обрывок такелажа, свисавший сбоку по корпусу. Грубое волокно обожгло ладони и врезалось в них до крови. Краем глаза он увидел, как обломки трапа падают в пропасть, цепляясь за выступы скал и превращаясь на лету в щепки. От страха Оскар еще крепче впился в веревку, но впереди была новая опасность.

Из-за столкновения «Пачакутек» начал медленно двигаться, неуклонно прилижаясь к утесу. Оскар же оказался между каменной стеной и бортом корабля. Еще несколько мгновений - и громадный корпус раздавит его, как муху. Надо немедленно что-нибудь предпринять - но что? Если он выпустит спасительную веревку, его ждет участь деревянного трапа, то есть верная гибель.

Оставалось карабкаться наверх. Но сил для этого не хватало, вдобавок мокрая веревка оказалась скользкой, как угорь. Цепкости его рук хватало только на то, чтобы удержаться на месте и не сползти ниже.

Оскар болтал ногами в воздухе в надежде нащупать хоть какую-то опору. До корпуса судна дотянуться никак не удавалось. Он уже был готов закрыть глаза и обратиться с последней молитвой к небесам, но внезапно над ним прозвучал повелительный голос:

- Хватайся - и держись как следует!

Это был Гумбольдт.

Оскар протянул руку, и Гумбольдт рывком извлек его из щели между судном и скалой. И вовремя: «Пачакутек» с грохотом врезался в край выступа. Оскар был вынужден ухватиться за искореженный поручень, чтобы снова не очутиться за бортом.

В то же мгновение через борт их судна перепрыгнула женщина, облаченная во все красное. Она была рослой, возможно, даже выше него. Ее пышные темно-рыжие локоны были стянуты в конский хвост. Ее глаза сияли, как раскаленные изумруды, в одной руке она сжимала меч, по виду азиатский, в другой держала черную трость с золотым набалдашником.