- Сеньоры и сеньориты, добро пожаловать в цветущую Каману! - произнес он по-английски с сильным испанским акцентом, затем заложил левую руку за спину и отвесил глубокий поклон. - Мое имя - Альфонсо. Его превосходительство сеньор Альварес, губернатор провинции Арекипа, которому стало известно о вашем прибытии, просил меня передать вам приглашение посетить его в губернаторской резиденции!

- Быстро же здесь распространяются новости, - пробормотал Гумбольдт.

- Для нашего города великая честь - принимать у себя столь известного ученого, - продолжал Альфонсо с улыбкой. - Приглашение касается и всех ваших спутников.

Гумбольдт нахмурился.

- Вы настаиваете, чтобы мы отправились прямо сейчас? Но это невозможно мы, прежде всего, должны привести себя в порядок после дальней дороги и хотя бы немного передохнуть!

- Если это не вызывает у вас возражений, я уже отдал приказ доставить ваш багаж в гостиницу. Визит к губернатору займет совсем немного времени!

С той же принужденной улыбкой посыльный с бакенбардами широко распахнул дверцу коляски, в которой прибыл, и откинул подножку.

- Герр Гумбольдт, - обратился Оскар к ученому, - будет лучше, если я останусь и прослежу за погрузкой и доставкой нашего имущества.

- Отличная идея, мой мальчик, - кивнул Гумбольдт. - И удели особое внимание большому ящику с навесными замками. В нем находятся самые хрупкие и ценные для нас приборы.

Посыльный, изобразив на лице скорбь, отрицательно покачал головой.

- Боюсь, что это невозможно. Вашему юному спутнику также придется отправиться с нами. Сеньор губернатор особо подчеркнул, что ждет всех, кто высадился сегодня на берег в нашем порту.

- Похоже, выбора у нас нет, - мрачно проговорил Гумбольдт по-немецки. - Надо полагать, все это затеяно, чтобы под видом таможенной пошлины или еще чего-нибудь, содрать с нас как можно большую сумму. Думаю, дело именно в этом.

Дождавшись, пока все усядутся в коляску, господин с бакенбардами взобрался на козлы и прикрикнул на лошадей. Те взяли с места, и вскоре коляска, провожаемая удивленными взглядами толпы на причале, уже мчалась по главной улице к холму, который возвышался над городом.

- Надеюсь, что с моими инструментами и приборами ничего не случится, - проговорил Гумбольдт. - Меня очень тревожит то, что они остались без присмотра.

- О, вам абсолютно не о чем беспокоиться, - бросил их провожатый через плечо. - Никто не решится причинить вам ущерб. Его превосходительство представляет на всей этой территории не только исполнительную, но и судебную власть, и очень суров, в особенности, если речь идет о воровстве. Вы гости моего сеньора и можете полностью положиться на его защиту. Видите белое здание на верху холма? Это асьенда его превосходительства.

Оскар приподнялся, чтобы взглянуть. На холме возвышался целый дворец в испанском колониальном стиле - с аркадами, башенками, куполами и причудливыми балкончиками. Резиденция представляла разительный контраст с нищими индейскими лачугами и хижинами рыбаков в районе порта. В этом был какой-то надменный вызов.

- Это просто возмутительно! - шепнула Шарлотта.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты только взгляни на это: страна прозябает в нищете, а здесь такой дворец! Это просто издевательство!

Оскар прищурился.

- Ты думаешь, у нас иначе? Я-то хорошо знаю жизнь в Берлине, и будь уверена, там ничуть не лучше. Бедным везде живется плохо, независимо от того, в какой части света они родились. Поэтому приходится время от времени кое-что отбирать у господ. Так сказать, отщипывать крохи от богатств. Понимаешь, о чем я толкую?

Шарлотта словно не слышала. Ее сердитый взгляд скользил по башням и кружевной резьбе стен дворца.

- Хотелось бы знать, что за человек этот губернатор, - задумчиво проговорила Элиза, - и зачем мы ему понадобились?

- Скоро узнаем, - отозвался Гумбольдт. - Мы уже почти на месте.

И действительно - имение уже можно было рассмотреть во всех деталях. Губернаторская резиденция располагалась в центре обширного парка, аллеи и цветники которого были обсажены пальмами. Дворец и парк окружала четырехметровая стена, сложенная из камня, а единственным входом в асьенду сеньора Альвареса служили кованые ворота с узорчатыми решетками.

Когда коляска приблизилась к воротам, из деревянной будки появился часовой и, внимательно оглядев гостей, распахнул створки ворот. При этом он перебросился парой слов с их провожатым в бакенбардах.

Тот причмокнул и взялся за вожжи. Коляска снова тронулась и покатила по хрустящему белому гравию главной аллеи.

Альфонсо, чья роль и должность по-прежнему оставались неясными, направлял лошадей к парадному подъезду. Оскар озадаченно озирался по сторонам.

Парк был полон всевозможных экзотических животных. Там и сям разгуливали павлины, антилопы и водяные олени мирно паслись на лужайках, в кронах пальм хрипло орали попугаи. Если бы не могучие горные хребты на горизонте, можно было вообразить, что находишься в Берлинском зоопарке.

Альфонсо спрыгнул с козел, откинул подножку коляски, и члены экспедиции гуськом направились к лестнице с полукруглыми ступенями, ведущей во дворец.

- Пожалуй, лучше оставить Вилму в саду, - решил Гумбольдт. - Для дипломатических приемов она явно не годится. Может произойти неловкость, если ей вздумается справить естественную надобность во дворце. Думаю, скучать здесь ей не придется.

Он опустил киви на землю и подтолкнул, прибавив.

- Беги, погуляй! Мы скоро вернемся.

Вилма по очереди взглянула на каждого из них, разочарованно склевала что-то с земли и гордо удалилась по направлению к павлинам.

- Похоже, она хотела увязаться за нами, - заметил Оскар. - Будем надеяться, что она не станет очень уж сердиться.

- Она не злопамятная, - сказал Гумбольдт. - Если и злится, то совсем недолго.

- Прошу вас, дамы и господа! - проворковал Альфонсо, опередивший их и теперь поджидавший у широких двустворчатых дверей. - Его превосходительство ждет вас с нетерпением.

Герр Гумбольдт первым переступил порог великолепного дворца. Элиза последовала за ним, Шарлотта и Оскар слегка приотстали.

Поднимаясь по широкой лестнице и чувствуя, как ноги утопают в ворсе драгоценных ковров, Оскар не переставал удивляться.

До сих пор мерилом достатка и богатства для него был дом Гумбольдта, однако тягаться со здешней роскошью он, конечно же, не мог. Вазы из полудрагоценных камней, огромные зеркала, хрустальные люстры, начищенная бронза и красное дерево - все сияло и переливалось, как в пещере Аладдина. Но вместо того, чтобы любоваться этим великолепием, Оскар испытывал к нему странную неприязнь.

- Ты была права, - вполголоса проговорил он, обращаясь к Шарлотте. - Это уж слишком.

- Наконец-то ты понял, что я имела в виду! - щеки девушки пылали от гнева, а глаза блестели. Оскару еще не доводилось видеть ее в такой ярости. - Кем же надо быть, чтобы жить среди всего этого, когда у подножия этого холма толпами бродят полуголодные и нищие горожане! Хотелось бы мне высказать этому вельможе все, что я о нем думаю!

- Не вздумай! - прошептал Гумбольдт, слышавший их разговор. - Держите себя в руках и прекратите болтовню, вы просто не представляете, с кем имеете дело!

Альфонсо, который торопливо шагал в нескольких метрах впереди, остановился, торжественно отворил дверь, ведущую в кабинет губернатора, и сделал приглашающий жест:

- Вас ждут, господа!

Кабинет представлял собой зал таких размеров, что в нем вполне можно было бы устраивать балы. У окна в дальнем конце кабинета спиной к ним стоял приземистый тучный человек, глядя в сад.

- Ваше превосходительство, наши гости прибыли, - воскликнул Альфонсо. - Дамы и господа - сеньор Альварес!

Губернатор обернулся и обвел вошедших быстрым и острым взглядом. Затем знаком дал Альфонсо понять, что больше не нуждается в его услугах, и размеренным шагом двинулся навстречу гостям. Слуга поклонился и покинул кабинет, затворив за собой двери.