Крупный дородный вампир с красными волосами выступил вперед, склонив голову. И даже опустился на одно колено.

— Не знаю, сказали ли вам о моем вызове на поединок, Ваше Величество, но я смиренно забираю его.

Второй вампир повторил его слова и жесты, следом третий и четвертый.

— Хорошо. Это хорошо, — ответил Эйден, потому что не знал, что еще сказать. — Мы с Викторией собираемся свалить ненадолго. Идет?

— Да-да.

— Конечно.

— Пожалуйста, отдыхайте, Ваше Величество.

— Делайте все, что хотите. Это ваш дом.

Дрожа, Эйден переплел пальцы с Викторией и дал ей увести себя из зала вверх по лестнице в спальню. На перилах теперь завязаны розовые и зеленые ленты, подметил он. Очевидно, народ отнесся к его распоряжению по поводу цвета серьезно. Но по настоянию совета перемены ограничиваются спальнями и одеждой, и ему было любопытно, насколько долго прослужат эти ленты.

Райли и Мэри Энн ждали их наверху. Они сидели в тишине на краю кровати Виктории и не смотрели друг на друга.

Он притворил за собой дверь, закрывая всех внутри, и Виктория крутанулась к нему. Ее глаза были так же широко открыты, как, наверное, и его.

— Это было невероятно. Как ты это сделал?

— Сделал что? — спросил Райли, нахмурившись.

Виктория рассказала ему, и волк побледнел, вскочил на ноги и покачал головой.

— Я должен был быть там. Прости, что меня не было, прости, что на тебя напали. Я…

— Ничего страшного, — заверил Эйден, стараясь не шататься. — Все было под контролем. — В основном.

— С тобой все нормально? — спросила Мэри Энн. — Выглядишь так, будто был на боксерском ринге. Одновременно играя в ножички.

Впервые Виктория пристально осмотрела его и нахмурилась.

— Она права. Рваная одежда, покусанная кожа, и ты… божественно пахнешь. — Голос понизился и осип от желания. — Дать тебе кровь, чтобы исцелиться?

— Нет, спасибо. — Он не хотел видеть мир ее глазами. Не то чтоб он возражал — на самом деле, ему нравилось, но не тогда, когда он видел и глазами Дмитрия тоже. В следующие пару дней ему нужно полностью контролировать себя. — Можешь достать приборы для тату?

Она кивнула, с трудом оторвав от него взгляд, и жестом указала на туалетный столик, заваленный тюбиками, баночками и иглами.

— Если не возражаешь, — официально произнесла она, — Райли сделает татуировку. Будет больно, и, скажем так, я не хочу быть источником этой боли.

Они улыбнулись друг другу, и Эйден опустился в кресло перед туалетным столиком.

— Я не возражаю. — Он тоже не хотел бы причинять ей боль.

— Не подумайте обо мне плохо, но мне не терпится начать. — Райли шагнул к нему и подтащил второй стул. Занимаясь приборами, он спросил: — Сколько видов защиты ты хочешь нанести?

— А сколько нужно?

— Сколько сможешь выдержать. Будь я на твоем месте, покрыл бы себя ими полностью. Но они несмываемые, ты в курсе? Что касается вампиров, то они исчезают, когда кожа заживает после je la nune. Чтобы они окончательно остались, нам пришлось подготовить иглы с je la nune. Но это не касается людей. И я не собираюсь использовать их на тебе.

— Типа волшебные чернила? — спросил Эйден.

— Нет. Рисунки сами по себе чары. Точнее, анти-чары. Ты увидишь завитушки, но на самом деле эти линии — череда слов.

Круто.

— Короче, выбирай осторожно, потому что они останутся надолго.

Он обдумал варианты.

— Времени у нас немного, так что даю тебе два часа. Устроит? Давай столько, сколько успеешь.

— Шесть. Успею сделать шесть штук.

— Кажется, это многовато для такого короткого промежутка времени.

— Я типа целый век их делаю. У меня отлично получается. Ну так что? От чего ты хочешь защититься? От контроля разума? Уродства? Боли? Смерти? Они могут наложить заклятие на все, о чем бы ты ни подумал. Импотенция. Любовь. Ненависть. Ярость. О, и нужно наложить защиту на символы, чтобы их нельзя было испортить, ну, пока они… не бери в голову, сейчас это неважно, но я к тому, что это значит, у нас есть время только на пять других.

— Погоди. Что значит «не бери в голову»? — спросил Эйден.

Райли вздохнул.

— Защиту можно запечатать чернилами, и тем самым нейтрализовать их силу.

Эйден выгнул бровь. Зачем кому-то нейтрализовать их?

— Есть такая защита, которая сохранит мою жизнь навечно?

— И да, и нет. Она довольно странная, и у нас нет времени ее обсуждать. Единственное, что могу сделать — это нанести татуировку, которая защитит тебя от смертельного проклятия. — Виноватый тон Райли продолжал звучать после того, как слова были сказаны.

— Можешь нанести ее Мэри Энн и Виктории? — Виктория уже ответила ему на этот вопрос, но узнать мнение со стороны не помешает.

— Нет. То есть могу, но как только закончу, защита потрескается, выгорит и станет бесполезной, раз уж на них уже лежат чары.

Жаль.

— Ладно, тогда даю тебе час, чтобы нанести мне 3 рисунка. А потом я хочу, чтобы ты нанес защиту на Мэри Энн от всякой дряни.

— Не уверена на счет татуировок, — нервно покачала головой Мэри Энн. — Папа убьет меня.

Никто не стал указывать на очевидное: чтобы быть убитой, нужно быть живой.

Райли снова кивнул, соглашаясь с Эйденом. Если ей нужна защита, значит, будет ей защита. Конец истории. И одним беспокойством меньше для них всех. Эйден был уверен, что она поймет и уступит.

Райли взял в руки серебристое устройство, похожее на оружие.

— Так какие нанести татуировки, кроме той, что их защитит, Ваше Величество?

— От смертельных чар, как ты и предлагал. — Никаких вопросов. Он ощутил желание защитить себя от ненависти. Что если они наложат на него чары, и он будет думать, что ненавидит своих друзей? Или произнесут заклинание ярости, и он навредит друзьям в приступе гнева? В конце концов он сказал: — И защити мой разум.

— Хорошо. Начнем с первой. Ведьмы хотели видеть тебя живым. Если они планируют взять тебя в плен, то возможно, постараются залезть тебе в голову в поисках информации. Ничего подобного у них не выйдет. Снимай рубашку.

Эйден повиновался, кинув быстрый взгляд на наблюдающую за ним Викторию. Райли поднял прибор на уровень груди и принялся за работу.

Постоянно жгло, но ничего такого, с чем Эйден не справился бы. По правде говоря, можно было подремать. Он закрыл глаза, мысли ускользали вплоть до того момента, когда он услышал, что Райли сквернословит себе под нос.

Эйден открыл глаза, неожиданно отметив жжение в груди и запах опаленной плоти, витающий в воздухе. Он взглянул на себя. Татуировка на груди светилась, поглощая краску и испуская пар.

— На тебе уже были чары, — мрачно произнес Райли. — Какого черта ты не сказал мне?

Что?

— Не было. Можешь мне поверить, я бы запомнил.

— Но единственной причиной такой реакции могла быть только защита от других попыток нанести татуировки.

— Думаю, я бы запомнил. — Но на задворках его памяти маячило навязчивое ощущение неподвижного моря темноты. — Хотя, может быть, у меня есть проблемы с памятью. Я имею в виду, вчера я думал, что столкнулся со статичностью в разуме доктора Хеннесси, но при этом не помнил, как пытался войти в его разум.

— Проблемы с памятью, да? — нахмурившись, Райли отложил технику и встал. — Снимай одежду. Всю.

Эйден поперхнулся.

— Извини? — Рубашка — это одно, но все остальное дело совсем другое.

— Ты меня слышал. Раздевайся. Я собираюсь проверить, есть на тебе татуировки или нет.

«Мы не будем устраивать стрип-шоу», — с жаром отреагировал Джулиан.

«Ничего страшного, слегка оголиться можно», — возразил Калеб.

— Думаю, я бы заметил…

Райли саркастически покачал головой, прерывая его.

— Не обязательно.

Он все равно заупрямился.

— Девчонки…

— Повернутся спиной. Кончай тормозить. У тебя нет ничего, чего бы я не видел раньше, ты же большой мальчик.

Эйден взглянул на девушек: действительно, повернулись спиной. Эйден покраснел и со вздохом разделся. Райли осмотрел его и с низким рычанием снова нахмурился.